Александр Романов - Где-то у Проциона
– Ептыть! – Лунин не обратил внимания на древнюю подколку. – Вы что, охренели? Почему без меня репортаж отправили? Или я уже не главный тут андролог? Или шо?
– Димка…
– Что – Димка?! Как андроидов настраивать, так я вам нужен! А как Горчинского пиарить – меня даже и не спрашиваете? Много там, на Земле, журналисты в этом понимают? Я что – не представляю, что ли, чего они понапишут?!
– Димка, – повторил проникновенно Кремер. – Опомнись, чукча… Ты и будешь всем этим на Земле заниматься. Ты – тамошний. Забыл уже? Не хватало еще тебя здесь на составление пресс-релизов отвлекать…
– Тьфу, блин… – Вадим плюхнулся обратно на диван, с которого вскочил, не заметив когда. – Ну, умеешь же ты, Витька, порадовать!
– А то! – согласился верный друг. – Я тебя сейчас еще порадую – не расслабляйся!
– Это чем таким? – подобрался Вадим.
– Да не дергайся! Просто тебя Камов приглашает в рубку управления. На весь полет. Так сказать, персонально. Как особо отличившегося при спасении от ужасной плутониевой бонбы!.. Поторопись: а то коррекция вот-вот начнется…
3
В рубке на этот раз было не так многолюдно, и Лунин сумел оглядеться более внимательно.
Впрочем, ничего особо примечательного тут не наблюдалось. В сравнении с тем же «Беркутом» или «Кузнечиком», на котором его тренировал Тимур, Центральный Пост «Ореола» смотрелся бедновато. Ну, разве что обзор практически во все стороны – так что видно было почти весь корабль, что к носу, что к корме. Но смотреть было, в общем-то, не на что. Разве что на конус отражателя позади да раскинутые в стороны крестом четыре радиатора энергосистемы, разогретых сейчас до вишневого свечения. Ну, еще звезды. Так ими Вадим за время работы на «Колумбиаде» успел налюбоваться досыта – этим зрелищем его было не удивить. Только тонкие линии широтной и меридиональной разметки, расчерчивающие экран на манер гигантского глобуса, несколько выбивались из привычного ряда. Но и то не слишком.
А вот рабочие места экипажа располагались необычно. Во всяком случае, для Лунина. В центре потолок подпирала уже привычная колонна. Правда, здесь она была не столь монументальна, как в салоне. А представляла из себя решетчатую трубу в пару метров диаметром. С навешанными по бокам декоративными панелями для мембран телепорта. Внутри «трубы» проходила винтовая лестница к люку в потолке. Там, как объяснил Вадиму Камов, размещались астроотсек штурмана Георгия Калантарова и инженерный пульт, за которым сейчас сидел Акопян. А кресла командира и второго пилота были разнесены диаметрально противоположно друг другу на специальной пространственной ферме кольцеобразной формы, опоясывающей помещение наподобие экватора. В целом все это напоминало внутренность виденной как-то Луниным обсерватории, только без телескопа.
– Ну, у нас до сих пор не было опыта в создании рубки управления таких размеров и такого функционального назначения, – словно извиняясь, развел руками главный конструктор и командир корабля. – Получилось – вот… Вроде первый блин не совсем комом. Хотя в дальнейшем наверняка придется изменить компоновку – слишком здесь все избыточно… Вот ваше кресло, Вадим Петрович! Прошу садиться!
Креслом оказался стандартный ложемент, спаренный с камовским. Судя по всему, Сергей Александрович, объявив Лунина своим гостем, решил опекать его неотступно. Все бы ничего, но в результате место Вадима получилось самым крайним слева – «у окошка», что называется – а фактически именно командирским. По сути, Камов уступил ему свой собственный ложемент, а сам расположился в гостевом.
– Э-э… А у вас же обзор… – попробовал возразить Лунин.
– Ерунда, – отмахнулся Камов. – Во-первых, мне того, что есть, достаточно, во-вторых – вы гость, а гостю положено предоставлять лучшее место, а в-третьих – маневр будет выполнять Меркулов, – он кивком указал на противоположный конец фермы с закрепленным там ложементом второго пилота. – Так что я здесь выступаю в роли такого же зрителя, как и вы. Никаких неудобств! Полезайте!
Лунин, постаравшись не выглядеть совсем уж неуклюжим чайником, взобрался по подножкам в чашку ложемента. Камов ловко взлетел в свой. Оба пристегнулись. Сразу же появилось навязчивое ощущение «Колеса обозрения». И разом исчезли все вопросы о том, для чего кресла разместили именно так. Вот именно для обзора и разместили.
– Ну, что, начнем, пожалуй… – буднично произнес Камов и, нажав что-то на пульте, спросил: – Штурман! Время?
– Минус три минуты, Сергей Александрович! – по трансляции донесся голос Калантарова.
– Экипаж, доложить готовность!
– Бортинженер готов.
– Штурман готов.
– Второй пилот готов.
– Командир готов… Принято! Начинаем маневр. Бортинженер – двигатель подготовить к сбросу тяги!
– Есть! – немедленно отозвался Акопян.
– Штурман, контроль по Солнцу и Канопусу!
– Есть!
– Меркулов – юстировка!
– Выполняю! – откликнулся второй пилот.
И только тут Лунин смог полностью оценить непонятное устройство рубки. Вся ферменная конструкция, связывавшая друг с другом разнесенные командирский и пилотский ложементы, пришла в движение: решетчатое кольцо, неспешно провернувшись в широтном направлении и изменив наклон по меридиану, заняло совсем другое положение. Меркулов оказался где-то у самого пола, а Лунин с Камовым, наоборот – под потолком.
– Готово! – доложил Меркулов.
Голос Калантарова подтвердил:
– Предварительная ориентация по осям – без отклонений!
– Мы слишком далеко просквозили с этой бомбой, – полупонятно объяснил Камов Вадиму. – Потому такой угол большой… – и тут же без перехода опять скомандовал: – Сурен! Как у тебя?
4
– Отсечка факела через полминуты, – доложил бортинженер.
Лунин сидел, чувствуя себя полным болваном. Происходящее нисколько не походило ни на что ему знакомое. А уж такого устройства Центрального Поста Вадим не видел даже в фантастических фильмах. Он совсем уже собрался задать на эту тему вопрос, но тут раздался доклад Акопяна:
– Отсечка!
– Вадим Петрович – сместитесь в боковое! – сказал Камов.
Вадим и сам сообразил, что сейчас произойдет, и нырнул «внутрь себя». К счастью, ему удалось не перепутать «чердак» с «хронопогребом»… Но и «чердак» не сильно спасал от вибрации, как оказалось. Единственный плюс – тряска воспринималась здесь как короткий удар. Но удар настолько мощный, что Лунин вывалился обратно, хватая воздух, как рыба, выдернутая из воды. Встроенный интерфейс ничего не мог поделать с совпадением резонансных частот…
– Самочувствие? – потребовал тем временем доклада Камов.
– Бортинженер – нормально… – донесся сдавленный голос Акопяна.
