Александр Романов - Где-то у Проциона
Это был безоговорочный триумф – по отношению к Кремеру. За все его многочисленные подначки… Вадим не мог отказать себе в наслаждении местью.
– Господи! И этот человек запрещает мне ковырять в носу! – он с отчаянием воздел руки, всем видом выражая вселенское разочарование в умственных способностях Витьки. – И является моим наставником! За что, за что мне такое наказание?!
На лице у Кремера наряду с оставшимся удивлением проявилось некое подозрение… Соображал Витька всегда быстро, и до него дошло, что старый друг не станет издеваться, не имея к тому веской причины. Но он явно еще не понял, в чем же заключается прикол. И эта Витькина озадаченность пролилась бальзамом на лунинскую душу…
– Вадим Петрович! – в сердцах сказал оклемавшийся к этому времени Камов. – Что за детские шутки? Вот уж никак не ожидал! Нам нормальные предложения нужны, а не героические глупости!
Лунин замахал руками и согласно закивал головой.
– Все, все… – подтвердил он, с превеликим трудом прогоняя с лица предательскую улыбку. – Не буду больше… Только, Сергей Александрович! Нет в моем предложении ничего героического. Один голый расчет и ничего более.
– Да вы же хотите выпрыгнуть в космос!
– Хочу… – подтвердил Вадим, против воли чувствуя, что опять начинает улыбаться. Не удержался и добавил: – Мне страсть как хочется посмотреть на «Ореол» в полете со стороны! А когда еще такой случай представится?!
Неизвестно, куда бы дальше зашел разговор, но тут раздался голос Башкирцева:
– Вадим, перестань дурачиться… Объясни уже людям, в чем они ошиблись! Да и займемся делом. У нас тут хоть и вагон времени, но все же тратить его впустую необязательно…
– Хорошо… – согласился Лунин. Помолчал, затем сказал: – Вы заработались все… Забыли – кто мы? Как мы андроидами-то сейчас управляем? Непосредственно или дистанционно? Мы ведь в роботов-то не перемещались! Поэтому если мое «тело» выпрыгнет из трюма за борт – я-то сам останусь тут, на месте. О каком героизме речь?
Не меньше секунды все молчали. Первым среагировал Акопян.
– Вот черт! И в самом деле! – он засмеялся. – Развел старичков! А мы-то тут!..
Остальные присоединились, вежливо похохатывая. Кремер обескуражено почесал лоб и развел руками: крыть ему было нечем. Мельников с Гусевым смотрели теперь на Вадима с уважением, а Генрих с Анатолием – так и вовсе с гордостью. Один Камов вернулся к прежнему нейтральному состоянию. Но ему, впрочем, было по должности положено.
– Так, – сказал Сергей Александрович, когда смех стих. – С неясностью разобрались. Вариант принимается. Сейчас два вопроса: разработать новую схему действий, во-первых, и определиться с управлением, во-вторых – если надо что-то посчитать, обеспечить программно… Кибернетики, инженеры… Какие есть соображения и сколько времени это все займет?
7
– Ну: раз, два, три! – пошел!
Ухватив баллон с углекислотой, Лунин взгромоздился на ящик с генератором, и тот, разогнанный слитным толчком остальных, вылетел в космос. Упершись ступнями во внешнюю раму упаковки, правой рукой Лунин ухватился за транспортировочную скобу, одновременно зажав под мышкой баллон и притиснув его локтем к груди. Получилось вполне надежно… Как и планировали… Левый бок прижался к стенке контейнера, левая рука легла поверх баллона перчаткой аккурат на вентиль. Не тратя времени, Вадим крутнул кран, почувствовал гудение и сразу же легкий, но ощутимый рывок: импровизированный двигатель начал действовать.
– Молодец! – услышал он голос Меркулова из центрального поста. – По графику тягу дал!
– Отклонение? – на всякий случай уточнил Вадим, хотя если бы оно было, сидевший на контроле Меркулов сказал бы обязательно.
– Штатно идешь! В пределах расчетного рассеяния…
– Близковато что-то, – усомнился Лунин, хотя с расчетами был знаком.
– Край отражателя минуешь в десяти метрах…
– Жрать надо меньше! – встрял, как и все, сидящий на канале Кремер. – Вот и летаешь как тот Вини-Пух – нызэнко-нызэнко! К дождю, наверное…
– Опять ты все перепутал! – отмахнулся Вадим. – Нызэнко-нызэнко – то крокодилы. А к дождю – это вообще мушкетер был…
– Да не один ли черт…
Вадим довольно неспешно падал – или летел? Ну, примерно, как во сне… Внятно определить было трудно. Во всяком случае, позади него медленно удалялся, одновременно уходя вверх, борт «Ореола»: стена огромной башни, одетая в «телогрейку», – стеганый чехол теплозащиты – контрастно освещенная солнцем. Из корпуса корабля там и сям торчали антенны, огромные крылья разогретых до красноты радиаторов системы охлаждения, еще какие-то конструкции непонятного назначения. В общем и целом зрелище впечатляло, конечно…
Вадим посмотрел вниз.
Не более чем в двух десятках метров под ним косо расходился конус отражателя – тоже закрытый «стеганкой» и от этого какой-то несерьезный на вид. Собственно, это было и все. Ну, разве что край отражателя был четко обозначен яркой световой каемкой. Форма самого совершенного космического корабля Земли не отличалась дизайнерскими изысками. Он походил на небольшой огурец, к которому сзади приделали волан от бадминтона: сигара и конус. И для чего-то обернули все это мятой тряпкой… Вообще-то, строго говоря, отражатель даже отражателем не являлся. Это была антенна, формировавшая направленное излучение, ориентировавшее боковой паразитный выхлоп фотонного факела, получавшегося на выходе луча квантового генератора из плазменного усилителя. И играла она не столько тяговую, сколько защитную функцию. Но как еще было назвать эту конструкцию поперечником в сорок метров, в центре которой горело пламя солнечной температуры, несущее корабль?!
– Я точно пройду в десяти метрах? – спросил Вадим, глядя, как угрожающе надвигается поверхность конуса, несмотря на то, что баллон с углекислотой исправно толкал его в сторону от «Ореола». В космосе, где взгляду зацепиться не за что, видимые расстояния всегда обманчивы.
– Спокойно, Маша: собака Баскервилей не ошибается! – тут же жизнерадостно отозвался Кремер.
– Все нормально! – сдублировал Меркулов. – Будет даже больше десяти – одиннадцать с половиной! Хорошо идешь…
– Ну, ладно… – вынужден был согласиться Лунин, наблюдая в подробностях проплывающие мимо швы термоэкрана. Скорость в результате сближения с конусом визуально казалась тоже увеличивающейся…
– Внимание! Через десять секунд проходишь край! Там связь может начать барахлить! – предупредил Меркулов. – Даю отсчет! …восемь… семь… шесть… пять… три… два… один… Ноль!
– О-ё!.. – по глазам ударило яростное полыхание. Несмотря на фильтр скафандра, фильтры телекамер, программный фильтр – сияние «факела» было ослепительным. Лунин отвернулся, уткнувшись шлемом в стенку контейнера.
