Елена Федина - Бета Малого Льва
— Ну, как? — спросила Маррот, наливая ему какой-то розовый напиток в прозрачную чашку с двумя ручками, кажется, она называлась кратер, — тебе понравилось?
— Спасибо, — ответил он с искренней благодарностью, — это лучше любого сна, такая свобода желаний, словно весь мир принадлежит тебе.
— Это и будет твоим всегда, — сказала хозяйка с видом искусительницы, — если ты откажешься от своего плотного тела. Ты будешь настоящим эрхом.
— Не откажусь, — Ольгерд покачал головой, — грехи тянут на землю.
— Не спеши с ответом. Подумай.
— Да что тут думать? У меня куча дел там, внизу. И, прежде всего, надо найти Зелу.
— Эту самую Ла Кси?
— Да. Она сбежала от Леция и, в лучшем случае, попала в лапы к Пастуху. А в худшем — лежит без сил и жизни где-нибудь на городской площади. И самое ужасное, что в этом есть доля и моей вины. Я не поверил ей. Не поверил, что она не может причинить мне зла, и что она не хотела меня обмануть… Кажется, я был для нее последней спасительной соломинкой и обломился как раз посреди течения. Чертовщина какая-то, я ведь действительно ее люблю!
— Ты совсем не знаешь ее, чтобы любить, — недовольно возразила Маррот, ее голубое платье посинело, — ты любишь свою мечту, которую увидел на фреске. Она тоже любит какую-то свою мечту. Что вас связывает? Два ваших ненасытных тела?
— Возможно, — не стал возражать Ольгерд, — вам этого не понять.
— Эта женщина будет как якорь тянуть тебя в плотный мир.
— Плотный мир по-своему прекрасен.
— Ты так считаешь?.. Я уже забыла, каков он, но, по-моему, он ужасен. Сила тяжести, беспомощность мысли! И за все надо платить, за все. Жестокий мир, противоречивый, беспощадный, неповоротливый!
— Знаешь, здесь я как во сне. А там я живу.
— Очень жаль, — многозначительно сказала Маррот.
Он очнулся у себя в спальне, на нем был все тот же серый комбинезон, сила тяжести крепко приковывала тело к кровати, и ни от каких мысленных усилий солнечный луч не хотел прятаться за занавеску и светил прямо в лицо. Маленькая Кеция вздрогнула и загремела подносом, на который собирала мусор.
— Господин так крепко спал, — сказала она, — я думала, что не помешаю.
— Есть какие-нибудь новости о госпоже Ла Кси? — спросил он.
— Нет, — грустно ответила Кеция, — хозяин очень расстроен.
— Я тоже, — признался Ольгерд.
— Ужасно, — кивнула маленькая служанка, — я видела, как она уходила. Мне показалось, что она была не в себе.
— Она что-нибудь сказала уходя?
— Да! — лицо девушки исполнилось важности, — она сказала: «Прощай, Кеция».
— И все?
— Я спросила, куда она уходит. Она сказала: «Какая разница? Кому надо, тот меня найдет». Зачем уходить, чтоб тебя нашли? Я не понимаю… По-моему, она немножко сошла с ума, господин.
Они играли в шахматы. Флоренсия на доске, а Конс в уме. Он беспощадно ее обыгрывал.
— Знаешь что, играй-ка ты без ферзя, — сказала она после очередной неудачи.
— Лучше сразу без короля, — засмеялся он.
— Может, почитать тебе что-нибудь?
— По-моему, мы уже все прочли.
— Ты недооцениваешь человечество.
— Что ты. Я его наоборот переоцениваю.
— Так что будем делать? Читать? Или включить тебе какую-нибудь программу?
— Лучше блиц-опрос.
— Хорошо.
— Который час?
— Десять вечера.
— Сколько окон открыто?
— Все.
— Какого цвета обои?
— Голубого с желтыми кубиками и белыми кружочками.
— Какой цвет ты любишь?
— Вишневый. И еще синий, но он мне не идет.
— Какие цветы?
— Хризантемы.
— Какой вид спорта?
— Горные лыжи и плавание.
— Сколько тебе лет?
— Шестьдесят пять. Но это уже нескромно, пациент.
— Разве?
— Подожди, наступит и твоя очередь. Я тебя тоже спрошу…
Конс засмеялся.
— По-моему, все самое секретное ты про меня уже знаешь.
— Спрашивай, — улыбнулась Флоренсия.
— У тебя есть дети?
— Нет.
— А братья-сестры?
— Есть сестра. И племянница.
— У тебя есть мужчина?
— Знаешь что…
— Отвечайте, доктор.
— Хорошо. У меня нет мужчины. На данный момент.
— Почему?
— Мы же договорились, что блиц — это без всяких нудных «почему».
— Извини, забыл.
— Продолжайте, пациент.
— Какое твое любимое блюдо?
— Салат из помидоров с тертым сыром.
— А напиток?
— Кофе.
— Эта гадость?
— Конс, пристрастия не обсуждаются.
— Да-да, разумеется. Твоя любимая передача?
— «Ночные сюрпризы».
— Сколько комнат в твоем доме?
— Кажется, пятнадцать. И четыре кладовки.
— Твоя любимая планета?
— Земля, конечно. На Венере тоже неплохо.
— А любимая звезда?
— Самая красивая — Антарес. В окно мне все лето светит Арктур. А название самое красивое — Фомальгаут. Правда, переводится как «рот рыбы». Ничего красивого. Забавно, правда?
— Кто это? — вдруг спросил Конс.
— Ты о чем? — не поняла она.
— Кто-то прилетел и идет к дому.
— Ну и слух у вас, пациент.
— Доктор, когда у меня будет зрение?
— Завтра.
— Неужели? Мне кажется, я такой радости не переживу.
— Знаешь, по-моему, я тоже.
— Да я и разбил-то всего две вазы и один абажур.
Флоренсия наконец услышала шаги по саду и звонок в дверь. На пороге возник Ричард. Она знала, что случилось, поэтому просто обняла его и поцеловала в небритую щеку.
— Фло, мне нужна твоя помощь, — сказал он, осторожно отстраняя ее от себя.
— Конечно, — сказала она, — все, что хочешь.
— Мне нужно свидетельство, что я абсолютно здоров.
— Что?
— Как бык.
