Вячеслав Шалыгин - Навигаторы
— Что они решили, пока неясно, — сказал Стрельцов. — Но ушли, это главное. И нам надо уходить, как только будет возможность. Вы были правы, Мазай не успокоился. Думаю, он тоже выждет, когда наступит пауза, и перебросит сюда не разведку, а группу побольше.
— Согласен, — Водолей вздохнул. — По носу вы их щелкнули, но этого мало.
— Вот именно, — капитан подтолкнул Водолея. — Идем назад. Лейтенанта надо сменить, пока не обморозился.
В убежище царила полнейшая тишина, но когда появились Стрельцов и Водолей, по комнатам пронесся вздох облегчения. Капитан сообщил всем, что проблема временно решена, но следует настраиваться на скорый переход из этого убежища в другое. Затем он подозвал нескольких мужчин и начал им объяснять, что следует делать на посту, на что обращать внимание и как часто друг друга менять. Водолей тем временем вернулся к своим.
Рита тотчас прижалась к плечу, а Гриша покашлял и доложил:
— У нас все по-старому. А там… круто было, да? Мы слышали стрельбу.
— Справились, — коротко ответил Водолей, поборов искушение в красках расписать эпизод и, конечно же, выделить свой особый вклад в первую маленькую победу над коварным противником.
— А лейтенант где?
— Придет. Дежурит пока.
— Это хорошо, что все целы, — сделал вывод Гриша и умолк.
Водолею тоже расхотелось говорить. Он обнял и крепко к себе прижал Риту. Нет, не потому, что наконец решил поддаться ее чарам. Просто чтобы согреться. Поняла это Рита или нет, история умалчивает, но подалась она к Володе так, будто бы решила приклеиться намертво и по максимально возможной площади тела. Можно сказать, «обволокла» его.
Минут через десять Водолей более-менее согрелся, но «отклеить» Риту теперь было непросто, и он смирился. В конце концов, когда еще удастся вот так посидеть? Да может быть, никогда. Зачем же упускать последний шанс?
Неподалеку снова появились Стрельцов и Трощинский. Лейтенант негромко возмущался, но на Стрельцова его протесты, похоже, не производили особого впечатления. Он уселся на какой-то ящик и сунул руки под мышки. Казенные перчатки, видимо, не были рассчитаны на приличный мороз. А судя по ощущениям, температура за последний час упала градусов на двадцать.
— Чего опять я разводящий?! — громко прошептал Трощинский. — Хочешь, чтоб я околел?
— Ты же нашел куртки.
— Пять штук! Все наблюдателям раздал. Себе вот только шарф урвал.
— Тоже неплохо.
— Нет, а где Парус шляется?! Он что, в Берлин на разведку отправился? Штирлиц наш меланхоличный!
Стрельцов ничего не ответил. Да и незачем ему стало отвечать. Дверь распахнулась, и в помещение влетел Парус. Взмыленный и запыхавшийся, как начинающий марафонец.
— Две… — лейтенант согнулся пополам и оперся ладонями о колени. — Две…
— Новости, — подсказал Трощинский.
— Нет… — Парус помотал головой, потом почему-то передумал и кивнул: — Да. Новости… неплохая и… плохая.
— Начинай с хорошей, — предложил Трощинский.
— Буря… — Парус протяжно выдохнул, пытаясь восстановить дыхание.
— …Мглою небо кроет, — снова подсказал Трощинский.
— Больше… не кроет.
— И не воет, как дитя?
— Так… точно, — Парус почти отдышался и выпрямился. — Мороз и… полярное сияние. Ночь чудесная.
— Хорошая новость, — согласился Трощинский. — Теперь давай плохую.
— Плохая: там, у метро, две машины… вынырнули. «Уралы» тентованные.
Парус перевел взгляд на капитана.
— Ага, — Стрельцов обернулся и многозначительно посмотрел на Водолея. — Вы опять оказались правы, Водорезов, поздравляю. Только просветлело, чистильщики вернулись.
— Нет, Юра, — возразил Парус. — Минометчики. Вояки… в «цифре»[1], с погонами на пузе. Четыре миномета… выгрузили.
— Это и впрямь плохая новость, — Стрельцов резко поднялся.
— Половина новости, — печально уточнил Парус. — Я когда до перекрестка добрался, почти совсем вьюга улеглась. Я оглянулся… короче… еще две машины вынырнули. Там же.
— Тоже с минометами?
— Этого я не видел.
— Неохота больше Мазаю ноги ломать по местным буеракам, — усмехнулся Трощинский. — Да и людей своих бережет. Обжегся на молоке, дует теперь на воду.
— Да-а уж, — протянул Стрельцов. — Минометы… это он здорово придумал.
— Здоровее некуда.
— Придется ему снова передумать, — заявил Стрельцов. — Как с патронами?
— У меня нормально, — Трощинский ухмыльнулся. — Близнец одолжил, когда прощались.
— У меня даже ствол в запасе, — сказал Парус и вздохнул. — Один в один, как мой. Номер, царапины…
— Вот и отлично, останешься здесь, Парус, прикроешь народ, если что, — сказал Стрельцов. — Распредели людей равномерно по всем помещениям. Мы скоро вернемся. И следи, чтобы в кучу не сбивались, когда начнется.
— И не забудь про наблюдателей, — добавил Трощинский. — Они на трибунах дежурят. В куртках все, в динамовских.
— Понял, — Парус кивнул.
— Когда начнется… что, обстрел? — запоздало переспросил Водолей, сглотнув вязкую слюну.
— Обстрел, — проронил капитан. — Трощинский, за мной.
— А можно с вами?! — вдруг вскочил Гриша. — Я хорошо стреляю!
— Нельзя, — отрезал капитан.
— Гриша, сядь, — приказал Водолей. — Это тебе не компьютерная игра. Здесь стреляют по-настоящему. Ты разве не понял?
— Какая разница, принцип-то один, — проворчал Гриша, усаживаясь рядом с Володей.
— Результат разный: не перезагрузишься, — Водолей похлопал Гришу по плечу. — Сиди.
После того как офицеры ушли, некоторое время Водолей сидел, рассеянно размышляя обо всем и ни о чем. Затем он «отклеил» все-таки от себя Риту, поднялся, дошел до входной двери, выглянул наружу, убедился, что буран действительно затих, и вернулся на место.
В этот момент очнулся Павел. Вернее, не очнулся, а заворочался и хрипло застонал. Володя снова включил фонарик и обнаружил, что рядом с Павлом дежурит только нахохлившийся, как воробей, Гриша. Рита куда-то пропала.
— А где… — Водолей не закончил фразу.
Из темноты вынырнула Рита, а с ней еще какая-то женщина.
— Это доктор, — сообщила Рита.
— Поможете? — Водолей кивком указал на Павла. — Ему в спину попали.
— Навылет, — уточняя, буркнул Гриша.
— Я вообще-то педиатр, но… — женщина склонилась над Павлом. — Думаю, легкое прострелено. Дышит часто, поверхностно. И шок у него… болевой и от кровопотери. Внутреннее кровотечение… думаю.
— Это очень плохо?
— Да, надо в больницу… — женщина осеклась. — Хотя бы перевязать нормально.
