Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано, им самим рассказанные.
Вода из гнилой канавы, куда стекали все гошпитальные помои после множества гастрических больных, была подвергнута дистилляции: если яд представляет летучий миазм, он должен отгоняться с первыми порциями; если же солеобразную субстанцию — останется в перегонном кубе. Обе фракции оказались совершенно безвредны, в отличие от исходной материи!
Поиски, куда исчезает болезнетворное начало, продолжались и на следующий год, другие опыты — еще дольше. В конце концов я понял, что яд очень нестоек и не выдерживает кипячения, равно как действия кислот и щелочей, даже слабых, как мыло или уксус. Планы выделить его и употребить для снаряжения боевых припасов отбросил без сожаления — все же нечто отталкивающее заключалось в этой идее. Зато, продолжая наблюдения над больными и предписывая здоровым различные способы предохранения от болезни, со временем удалось узнать о сих недугах довольно много.
Никакого сомнения не осталось, что дело в воде. В жаркое время года отравляющая субстанция появляется в открытых водоемах. Колодцы безопаснее, но тоже не совершенно надежны. Кипяток, кислый квас или кислое же вино — вот здоровое питье: народные обычаи, как русские, так и древнегреческие, оказались весьма разумными. Выяснилось, что единожды перенесших лихорадку она в дальнейшем не трогала или поражала легко. Я назвал это "эффектом Митридата": похоже, действие умеренных доз яда вызывало устойчивость к нему. Так нашлось объяснение чрезвычайной заболеваемости и смертности рекрут, в своих глухих деревнях избавленных от продуктов гниения, сопутствующих скученности людей. Рекрутский набор зимой и не меньше года в гарнизонах на привыкание — вот первостепенные требования касательно сбережения людей, наравне с чистотой и правильным питьем. Со временем смертность от гастрической горячки в подчиненных мне войсках удалось снизить во много раз, — эта победа до сих пор наполняет меня гордостью, как ни одна другая. Без нее прочие стали бы невозможны, ибо в южных странах болезни способны за одну кампанию погубить целые армии.
Многолетнее сражение с лихорадкой растянулось надолго, осенью одиннадцатого года оно только начиналось. В центре моего внимания находились другие дела. Помимо ординарных занятий командира полка, я составил обширную промеморию для государя с предложением нового начертания и устройства оборонительных линий.
Невзирая ни на какие договоры с турками, южные пределы России не были безопасны. Тысячеверстная черта пересекала равнину от Ахтырки до Симбирска через Воронеж, Тамбов и Пензу. К северу от нее крестьянин мог спокойно возделывать свою пашню, к югу — земледелие почти отсутствовало. За исключением Слободской Украины и долины Дона, степные просторы были населены не более, чем северные тундры. Лучшие земли в государстве пустовали. Оборона по Северскому Донцу мало надежна, шайки ногаев проникали через нее. В начале последней войны больших усилий стоило не пустить хана к Воронежу и не позволить ему сжечь корабельные верфи.
Даже при поверхностном взгляде на карту становилось ясно, что удобнейшая линия защиты от кочевников идет гигантской дугой через Самару-Царицын-Азов-Богородицк-Киев, и я не был первооткрывателем этого рубежа. Начало правильной сторожевой службе на Волге и нижнем Дону положено еще в прежние царствования, большую часть предполья занимали союзные калмыки, и совсем невеликие траты требовались, чтобы закрыть оставшиеся лазейки от враждебной Кубанской орды. Эта линия почти готова. Кроме полусотни верст под Царицыном, остальная часть проходит по крупным рекам.
Не менее удобна к обороне днепровская граница от Киева до Богородицкой крепости. Вот между последней и Троицком, что у Таганьева рога — слабый участок.
Если эту сторону надежно закрыть от набегов — пространство, не уступающее крупному европейскому государству, станет доступным для поселения. Сотни тысяч крестьян можно перевести с северных болот и суглинков на тучные черноземы. Создать изобилие хлеба, позволить множеству людей оставить соху и заняться ремеслом или торговлей, споспешествующими народному богатству. Примерный расчет упущенной выгоды от пустующих земель вкупе с прямым ущербом от нападений и излишними расходами на нерационально устроенную оборону даже на меня самого произвел впечатление. Я надеялся, государь тоже признает его убедительным.
От Богородицка до Таганьева рога по прямой триста верст. Степь между Азовским морем и Днепром сужается клином: сделав шаг вперед, получаем линию от Каменного Затона до устья Берды вдвое короче, по Молочным Водам — еще короче, и в пределе — восемь верст у Перекопа. Потребность в людях и деньгах на оборону границы снижается не соразмерно расстоянию, но все равно существенно. Наоборот, отступая к Донцу, мы увеличиваем протяженность рубежа, коий должны защищать.
Бывшие владения Сечи Запорожской к востоку от Днепра предполагалось сделать пространством новой линии, с перспективой выдвижения оной вперед при удобном военном случае. Отношение к казачеству у меня было даже не двойственным, а гораздо более замысловатым. По многим причинам, значение казаков мнилось второстепенным, главное место я отводил военным поселениям, по организации близким к регулярной армии. Для их устройства предлагал древнеримскую систему, с выводом на землю старых солдат. Впоследствии, по немцелюбивой моде того времени, сие войско получило название ландмилиции.
Стратегическое положение Богородицка важно не только для обороны от татар, но и в случае наступательных действий. Есть две методы армейского снабжения. Одна — за счет местного населения (все помнят фантастические тысячеверстные марши Карла Двенадцатого), другая — из тыловых провиантских и амуничных магазинов (по сухому пути плечо перевозок не может превышать ста пятидесяти-двухсот верст, водой — больше). Рассчитывать на местные средства в Диком Поле не приходилось. Опираясь на Белгород, Полтаву и Киев, русская армия, действующая на нижнем Днепре, чрезмерно растягивала пути своих обозов и несла напрасные потери от голода и болезней. Это приводило к неудачам и в давних походах Василия Голицына, и в недавнем — Бутурлина со Скоропадским. Расширение Богородицкой крепости и превращение ее в полноценную тыловую базу большой армии приблизило бы хлебные магазины к войскам на сотни верст. При высокой воде низовья Днепра, почти до устья, попадали в полосу надежного снабжения.
Почему не Каменный Затон или Хортица, спрашивали некоторые. Двинем провиантские склады еще на сто верст вперед, и Перекоп с Очаковом станут легко досягаемы! Нет, отвечал я. Не всё сразу. Были бы запорожцы на нашей стороне… Пороги в межень приходится обходить по суше, перебрасывать через них годовые запасы на десятки тысяч солдат трудно и ненадежно, особенно в виду неприятеля. Чтобы совершенно обезопасить операционную линию, на пути к Каменному Затону следует поставить три или четыре малых крепости. Это дело будущего, а пока надо зимовать выше порогов и держать магазины там же.
