Василий Головачев - Закон перемен
Если о Плутоне Ставр уже знал – самая дальняя планета Солнечной системы развалилась на три снежно-ледяных кома, которые образовали вместе с Хароном, спутником Плутона, «группу толкающихся борцов сумо», – то результат столкновения Марса с нагуалем видел впервые.
Многострадальный сосед Земли, наказанный дважды Конструктором, получил теперь «нокаут» от ФАГа. Нагуаль, встретившийся на орбите, пробил его навылет, проделав в теле планеты огромную стокилометровую дыру! Однако Марс не разрушился полностью, как Меркурий до этого, видимо, Плоть Бога, «ремонтная нашлепка» Конструктора, сцементировала его и добавила прочности. И все же Марс перестал быть домом для людей. Окутавшись пыльными бурями и смерчами, потеряв часть атмосферы, содрогаясь от марсотрясений, он потерял скорость и стал приближаться к Солнцу.
Только теперь Ставр вдруг окончательно осознал всю трагическую суть Закона Перемен, сформулированного Греховым: мир никогда не будет таким, каким был прежде!
Эмоции мешали видеть, как слезы человеку, навернувшиеся на глаза, и Ставр отключил сострадательный контур сферы переживаний. Оглядел Систему, находя новые нагуали, затем кинул взгляд на Галактику.
Со стороны казалось, что она еще держится, сохраняя спиралевидную структуру, но нагуали уже сплели внутри ее свою колючую «вирусно-паучью» сеть и начали разъедать форму, разрушать ветви и даже звезды, за многими из которых потянулись многомиллионокилометровые дымно-плазменные хвосты.
Понаблюдав, как один из невидимых «кораллов» проходит сквозь звезды, разбивая ее на гигантские капли жидкого ядерного огня, Ставр перевел взгляд на скопление галактик, обнаружил и там звездно-туманный сулой[34], рожденный объемным волокном сросшихся вместе нагуалей, и вернулся в свое логово.
Несколько минут он отдыхал, ощущая течение космоса через голову и все тело, чувствуя дисгармонию, несмотря на отключенный эмоциональный центр. Попытался осторожно «пошевелить» своим гигантским телом в пространстве пси и неожиданно обнаружил посторонние вкрапления, уплотнения пси-поля, испускающие нездоровый «жар», протянувшие по всей Солнечной системе когтистые лапы зла и насилия. В следующее мгновение одна из лап потянулась к глазам и горлу Ставра, уцепилась за нервные узлы, попыталась войти в голову, и Панкратову пришлось прятаться на высших горизонтах поля Сил. Он уже понял, что увидел гипнотрансляторы ФАГа, установленные им по Системе и создающие виртуальную реальность, которую люди принимали за объективное состояние мира. И еще он понял, что трансляторы эти – живые существа! А может быть, даже скопления живых существ, образующие эффект эгрегора.
Отдышавшись после своего бегства, Ставр попытался вспомнить расположение трансляторов. Четыре из них явно сидели на Земле, по одному находились на Венере, на Марсе, в системе Сатурна и на одном из спутников Урана, но Грехов говорил о девяти центрах, а Ставр насчитал только восемь. Где же девятый?
Он снова спустился на более энергонасыщенный уровень поля Сил и столкнулся с чьей-то волей, обозревающей Систему. На этот раз противник был опытнее, мощнее и действовал молниеносно, едва не воткнул в «глаз» Ставру копье пси-разряда. Панкратов отбил выпад своим пси-щитом и отступил, соображая, кто бы это мог быть. Грехов, да и Ян Тот отрицали появление в Системе эмиссара ФАГа в виде личности, носителя интеллекта и тела, но это мог быть только эмиссар.
«Ничего, мы еще встретимся, дьявол! – подумал Ставр с холодной угрозой. – Мне бы потренироваться еще немного с переходами по «зданию» Сил». В третий раз он рискнул выглянуть за «окна здания» в отраженном пси-свете, пассивно, не обнажая вектора внимания, лишь собирая энергию пси-излучений «антенной» тела. Миновал ждущих на разных этажах «здания» давешнего гиганта и многолапых хищных «пауков»-трансляторов и почти сразу наткнулся на слабый высверк пси-ауры Железовского. Спустя несколько мгновений Ставр определил координаты местонахождения Аристарха и выяснил, кому принадлежит этот комплекс зданий.
В принципе можно было попытаться выйти на мысленные сферы начальников и сторожей данного района, чтобы выяснить все детали захвата Железовского и, может быть, с помощью гипервнушения приказать освободить его, но в этот момент в поле ясного надсознания Ставра вторглась чья-то энергичная мысль:
«Уходи оттуда, файвер! Немедленно! У тебя всего несколько минут!»
Ставр не сразу узнал Грехова, да и не Габриэль это был, а интегральная личность Сеятель-Грехов.
«Я в «пузыре»…»
«Он тебя не спасет, а приемов защиты от «черной музыки» ты еще не знаешь. Уходи».
И Панкратов, поверив доброжелателю сразу, начал действовать.
Он выбросился из «пузыря», задав ему траекторию движения в противоположном направлении, выстрелил во все стороны «уши» своих пси-антенн, чтобы определить возможного противника, который выследил его, а сам полез через плотную массу астероидов к «поверхности» Фаэтона, надеясь успеть выйти в открытый космос и вызвать спейсер «Волхв».
Он преодолел две трети расстояния до «поверхности», когда понял, что не успевает. Перешел в гиперрежим, щедро расходуя пси-резерв, и работающий в бешеном темпе мозг нашел решение проблемы: время послушно замедлило ход, остановилось совсем. Это не означало, что Ставр еще больше ускорил темп своей жизни. Он просто вышел из энтропийно-вероятностного потока по «другому вектору», как бы возвысился над движением Вселенной, сам стал вселенной, способной сосредоточиться на любом участке своего тела и даже изменить деталировку.
Глубокий, всеобъемлющий, приносящий облегчение покой всепонимания снизошел на Ставра, вдохнул в него уверенность и мощь, приобщил к чему-то еще более глубокому, беспредельному и вечному. Это «беспредельное» как бы погладило его по плечу, и в ответ душа Ставра отозвалась благодарным трепетом.
В следующее мгновение он сосредоточился на транспортном отсеке спейсера «Волхв» и «проявился» там тихо и незаметно, не поколебав даже атомов воздуха. Еще через несколько мгновений он стал свидетелем реакции ФАГа на его эксперименты с полем Сил.
Внутренняя судорога, невидимая ни приборами технических систем, созданных людьми, ни самыми людьми, охватила часть Солнечной системы от орбиты Земли до орбиты Сатурна, прошлась по двум длинным каменным струям Фаэтона-2 и слизнула их как языком, не оставив даже пыли. Почему этот удар Грехов назвал «черной музыкой», Ставр понял спустя секунду: внутри спейсера родился странный и страшный молекулярный резонанс, от которого останавливались сердца и лопались сосуды головного мозга. Слышен этот резонанс был действительно как музыка, жуткая, диссонирующая, рождающая дикий страх и судороги, музыка смерти!..
