Карл Шрёдер - Синхромир
– Ты хочешь сказать, что тысячи людей остались без капсул? – воскликнула Корва. – И они застряли в реальном времени??
Тоби покачал головой.
– Ты же знаешь законы синхромира. Если у человека нет своей «скорлупы», он может использовать любую доступную. Хотя Эвайна сейчас старается вывести из строя все пустующие макгонигаловские «скорлупы», чтобы не дать мне места для сна. У неё хватает кроватей для беженцев, и она считает, что так сможет затянуть петлю у меня на шее.
Корва кивнула в сторону деннеров и сказала уже спокойней:
– Но нам-то капсулы не нужны.
– Именно!
Они долго брели молча, Тоби – впереди, прокладывая дорогу через заросли, Корва – позади, понурившись и сцепив руки за спиной. Они направлялись к ближайшему городу, до которого осталось идти два дня. Но Тоби уже выучился терпению. Времени у него хватало.
– Как он кончается? – спросила вдруг Корва. – Этот сценарий игры?
– Питер и Эвайна полагают, что все козыри у них, – мрачно усмехнулся парень. – Что всё под контролем. Оказалось – нет. Этот сценарий не окончится на Фисбе. Здесь – лишь начало.
Обычно на ночь они забирались в дома. Между городами раскинулась глухомань. Тоби был уверен, что в небесах Фисбы практически не осталось роботов-охотников Эвайны – большинство их уже сбили наземные силы планеты. Поэтому он рискнул развести костёр.
Они сидели рядышком на бревне и жарили кролика, пойманного Рексом. Было хорошо. Даже романтично. Тоби и Корва рассказывали друг другу о своём детстве, таком разном, что казалось, у них не могло быть ничего общего. Удивительно, что они вообще хоть как-то понимали друг друга. Потом оба замолчали, а спустя несколько минут Тоби заметил: Корва глядит на звёздную реку, пересекающую ночное небо. Затем девушка встала, повернулась спиной к огню.
– Я никогда не видела этого.
– Чего? Млечного Пути?
– Нет. Этого!
Она показала на горизонт. Там не светилось ни одного огонька. За костром царила кромешная непроглядная ночь. Резная кромка леса на фоне ночного неба напомнила Тоби о том, как он смотрел в глухую черноту во время первого пробуждения на орбите Лоудауна. Тогда он тоже увидел Млечный Путь, а потом отвернулся и упёрся взглядом в темное пятно спящей планеты.
Тоби поднялся с бревна, почувствовав вдруг, как повеяло ледяным ветром воспоминаний.
Тишина. Только потрескивали дрова в костре. Будто парень с девушкой стояли на самом краю смерти, а впереди лишь полное безмолвие и вечный покой.
– Ведь поэтому мы и живем за стенами, – произнесла Корва, вздрогнув. – Неужели миллионы лет мы глядели… нет, в нас глядело такое? Неужели мы изобрели огонь, оружие, одежду, культуру, дома, только чтобы спрятаться от этого? От страшной пустоты?
– Похоже, ты никогда не ходила в поход.
– А ведь ты не боишься её, – сказала она, повернувшись. – Ты же не такой как все мы.
– Наверное, я просто уже привык, – пожал плечами Тоби.
– Ты хочешь ткнуть её носом в ужас реального времени?
– Её саму и её людей. Каждую секунду их погони за мной они стареют, а те, кого они оставили спящими, остаются неизменными…
– Отлично!
Тоби засмеялся.
– Воображение выкидывает странные штуки. Особенно, когда остаёшься лицом к лицу с пустотой, – он набрал в легкие воздуха и крикнул в ночь: – Правда?!
Крик не вернулся эхом. Темнота и тишина поглотили его и остались прежними.
– Не делай так больше! – буркнула Корва и села, уставившись на огонь.
Тоби сел рядом и спросил, глядя, как она теребит свой голографический медальон:
– Кстати, что это такое?
Корва посмотрела на спутника, как на полного глупца.
– Шутишь? Ты играешь в сложнейшую, головоломную игру с армией сестры, и даже не знаешь, что все эти люди думают о времени?
– Я знаю, что они боятся его. Иначе зачем бежать всё дальше в будущее?
– Ладно. Я расскажу, – тяжело вздохнула Корва. – Есть два взгляда на время. На его суть. Первый: дуб в жёлуде. Знаешь, что это такое?
Он напрягся, пытаясь вспомнить основные постулаты религии, придуманной Эвайной.
– Всё предопределено и развивается по заранее подготовленному плану?
– Более того. Согласно этому взгляду, момент творения во Вселенной был всего один: Большой взрыв. Всё дальнейшее – результат случившегося в первую секунду. Мотор Вселенной завели до начала времени, и теперь он просто отрабатывает своё. Твоя сестра взяла эту идею и поставила в центре тебя. Примерно так. – Корва сделала ужасно серьёзное лицо: – Тоби, ты – Большой взрыв синхромира.
– Отлично. Ещё один титул к списку.
– По легенде, тебе всё это явилось в откровении. Я имею в виду способ обмануть время и стать вечным, хотя жизнь отдельного человека очень коротка. Ты построил нечто вроде вечного города, Олимпа, который пребудет вне зависимости от того, что случится на Земле или на других быстрых мирах. И установил, что в синхромир нельзя привносить новое. Ни усовершенствований. Ни революций. Никаких изменений вообще.
– Работа Кенани, – согласился он. – Не допускать изменений.
– Ничего нового. И ничего в перспективе. Другими словами, надеяться не на что.
– А-а, – Тоби протянул руку, чтобы дотронуться до медальона. Теперь он увидел, что на нем изображено миниатюрное дерево внутри жёлудя. – Но ты же в это не веришь!
– И ношу его, чтобы помнить об этом. Я смотрю на мир по-другому. И верю в физику. Видишь ли, когда Вселенная начала рождаться из первичного огненного шара…
– Да уж, нечасто у меня бывали разговоры про первичные огненные шары, – перебил её Тоби.
– Ладно тебе! Шар и шар, как ещё его назвать? Ну, а когда он начал остывать, из него стали появляться всякие штуки: кварки, лептоны, электроны, протоны. До того как возникнуть, они не существовали, они были невозможны. Они не хранились в каком-нибудь зерне до Большого взрыва. То же самое с жизнью. Перед существованием жизни разве мог какой-нибудь бессмертный наблюдатель, существующий вне нашей Вселенной, предвидеть её появление? Жизнь не есть свойство материи. Жизни не было – и вдруг она появилась. А потом разум сыграл такую же шутку с жизнью, как она – с материей … Дело в том, – сказала она, осторожно вынимая из его пальцев медальон, – что время – не результат предопределения. Время – это постоянная возможность неожиданности.
Тоби вдруг с пугающей ясностью представил два лица времени. Одно – неумолимое движение, работа железных, мёртвых законов истории. А второе – зовущее, увлекающее в будущее безграничных возможностей.
– И что даёт тебе вера в неожиданность? – подумал он вслух, глядя на звёзды.
– Глупый, ты так и не догадался? Надежду.
Они блуждали по одичавшим просторам, казалось навсегда покинутым человеческой цивилизацией. В густых зарослях и на обочинах заросших дорог, под кронами деревьев и в заброшенных водоемах – везде бесчисленные живые существа ползали, бегали, летали и прыгали: пчёлы, жужжа, торопились по делам, сосредоточенно переползали с травинки на травинку жуки, лениво колыхался на мелководье камыш. Смена освещения вовсе не влияла на жизнь многочисленных тварей, давно приспособившихся ко всему. Постепенно привык и Тоби, лишь изредка размышляя о невероятной мощи, стоящей за лазерным солнцем.
