Майкл Крайтон - Затерянный мир
– Да, молоко, – ответил Малкольм, не отрывая глаз от экрана. – Первые шесть недель. Козье молоко.
– Разумно. Козье молоко всегда используют для кормления детенышей в зоопарках. Оно прекрасный гипоаллергетик. А потом?
– Минутку.
Сара Хардинг держала в руках лапку тираннозаврика, ожидая, когда резина затвердеет. Она посмотрела на импровизированный гипс, принюхалась. От резины до сих пор шел резкий запах.
– Надеюсь, все будет в порядке, – вздохнула она. – Иногда, если от детенышей идет неприятный запах, их не принимают обратно. Но, может, запах исчезнет, когда масса застынет? Сколько времени на это уйдет?
– Минут десять, – ответил Малкольм, глянув на часы. – Не больше.
– Я бы хотела отвезти малыша к гнезду. Загремел гром. Они машинально посмотрели на темнеющие окна.
– Сегодня уже поздно, – пробормотал Малкольм, что-то отбивая на клавиатуре. – Итак... чем же они их кормили? С 1988-го по 1989 год... травоядные получали размоченную растительную пищу три раза в день... а плотоядные...
Он замолчал. – Так что получали плотоядные? – напомнила Сара.
– Что-то на основе животного протеина...
– Из кого? Обычно делают из индюков или цыплят с добавлением антибиотиков.
– Сара, – озадаченно молвил Малкольм, – они делали это из овец.
– Да нет, не может быть.
– Еще как может. Их поставщик специально разводил овец.
– Это не шутка?
– Боюсь, что нет, – покачал головой Ян. – Сейчас поищу...
Зазвенел сигнал тревоги. Над головой Малкольма замигала красная лампочка. А мгновение спустя вспыхнуло внешнее освещение, залив ярким галогенным светом зеленую лужайку.
– Что это? – встревожилась Сара.
– Сенсоры... почему-то они сработали.
Малкольм оставил компьютер и выглянул в окно. Ничего, только высокая трава и тени деревьев по периметру поляны. Все тихо и спокойно.
– Что случилось? – спросила Сара, не отходя от детеныша.
– Понятия не имею. Ничего не видно.
– Но сенсоры-то сработали? Может, от ветра?
– Ветра нет, – ответил Ян.
– Смотрите! – крикнула Келли.
Торн повернулся к ней. С вышки были хорошо видны оба сцепленных трейлера на гребне высокой горы. Внешнее освещение было включено. Торн сдернул с пояса радио:
– Ян? Где ты? Щелчок.
– На месте, док.
– Что у вас случилось?
– Не знаю. Просто включился наружный свет. Наверное, сработал сенсор. Но отсюда ничего особенного не видать.
– Ян, у вас все в порядке?
– Да, док. Не волнуйтесь.
– Я же говорил, что восприимчивость сенсоров слишком велика, – заворчал Эдди. – Вот и получилось.
Левайн нахмурился, но ничего не сказал. Сара закончила возиться с детенышем тираннозавра, завернула его в одеяло и осторожно привязала его к столу ремнями. Потом подошла к Малкольму и тоже выглянула в окно.
– Так в чем дело? – спросила она.
– Эдди говорит, что система сенсоров слишком чувствительна.
– Точно?
– Не знаю. Ее-то раньше никогда не проверяли. Малкольм оглядел все деревья по краю лужайки, пытаясь уловить хоть малейшее движение. Потом они услышали храпящий звук, почти рычание. Звук шел откуда-то с противоположной стороны. Малкольм посмотрел в окно на другой стороне трейлера.
Они с Сарой пристально вглядывались в ночь. Малкольм затаил дыхание. Через минуту Сара вздохнула:
– Я ничего не вижу, Ян.
– Я тоже.
– Наверное, ложная тревога.
И тут Ян почувствовал вибрацию, глубокую дрожь земли, которая передавалась полу машины. Малкольм посмотрел на Сару расширившимися глазами.
Он знал, что это означает. Вибрация повторилась, на этот раз более отчетливо.
Сара выглянула в окно.
– Ян! Я вижу его, – прошептала она.
Малкольм подошел поближе. Сара показывала в сторону ближайших деревьев.
– Что там?
И сразу же заметил громадную тень, поднимающуюся над зарослями папоротников. Динозавр медленно поводил огромной головой взад-вперед, словно бы прислушивался к чему-то. Это был тираннозавр рекс.
– Ян, – прошептала Сара, – их там двое.
Действительно, из леса выступила вторая особь, покрупнее. Это была самка. Динозавры глухо зарычали. И медленно выдвинулись из леса, вступив на поляну. В ярком свете прожекторов они беспомощно заморгали.
– Это его родители?
– Не знаю. Похоже на то.
Малкольм оглянулся на малыша. Тот до сих пор спал, ровно дыша. Одеяло равномерно поднималось и опускалось.
– А зачем они сюда явились? – снова спросила Сара.
– .Понятия не имею.
Динозавры все еще медлили на краю поляны, не решаясь выйти из-под защиты деревьев. Казалось, они чего-то ждали.
– Может, они ищут своего детеныша? – предположила Сара.
– Брось.
– Я серьезно.
– Глупости.
– Почему? Они могли нас выследить.
Тираннозавры подняли головы, задрав вверх тяжелые страшные челюсти. Затем они начали поводить головами справа налево. Через пару минут звери сделали шаг к трейлеру. И снова замерли.
– Сара, – молвил Малкольм, – до гнезда черт знает сколько километров. Как бы они могли нас выследить?
– Мало ли.
– Сара...
– Ты же сам говорил, что мы ничего не знаем об этих существах. Совершенно не представляем их психологию, биохимию, нервную систему и не понимаем их поведенческие реакции. Про их нюх и слух нам тоже ничего не известно.
– Так-то оно так, но...
– Это хищники, Ян! У них превосходное зрение, слух и нюх.
– Не спорю.
– И кто его знает, что еще, – добавила Сара.
– То есть? – нахмурился Малкольм.
– Ян, существуют и другие способы восприятия окружающей среды. Змеи воспринимают инфракрасный свет. Летучие мыши ориентируются с помощью эхолокации. Птицы и черепахи чувствуют магнитные волны, поэтому они и мигрируют в дальние страны, безошибочно находя путь. У динозавров вполне может обнаружиться какое-нибудь новое чутье, которое мы пока и представить себе не можем.
– Какая ерунда, Сара.
– Да ну? Тогда что, по-твоему, они тут делают? Тираннозавры стояли на краю лужайки. Они больше не рычали, но продолжали водить головами по сторонам. Малкольм нахмурился:
– Похоже... они озираются...
– На таком ярком свету? Нет, Ян, свет их слепит.
Сказав это, Сара поняла, что не ошиблась. Но тираннозавры продолжали покачивать головами размеренными, медленными движениями.
– Так что же они делают? Нюхают?
– Нет, головы подняты слишком высоко, ноздри не шевелятся.
– Прислушиваются?
– Возможно, – кивнула Сара.
– К чему?
– Может, к детенышу?
