Лариса Петровичева - Следы на воде
— Кирюха! Здорово, Кирюха!
— Глебец! — выдохнул я. — Ну ты и ряху отожрал, не узнать.
Глеб расплылся в радостной сияющей улыбке. Судя по всему, зарплаты ему хватало не только на стол и квартиру, но и на костюм, парфюм и отбеливание зубов.
— А я еще с утра хотел к тебе зайти, — говорил Глеб, увлекая меня под руку за свой столик, — а Мила сказала, что ты на задание ушел. Ну, как сам, рассказывай.
Он был не один; очень милая девушка в изящном платье составляла компанию молодому аналитику. Все-таки наш город это действительно большая деревня: кто бы мог подумать, что Глеб будет обедать именно с Мариной? С той самой? Интересно, Серапион в курсе?
— Марин, это мой друг Кирилл Каширин. Самый матерый следователь нашей конторы. Кирилл, это Марина, моя подруга, — тут Глеб очаровательно смутился и добавил: — Самая лучшая девушка в городе.
Я пожал протянутую мне руку и сказал, что очень рад знакомству. Марина улыбнулась — наверно, той самой особенной улыбкой, которую до сих пор вспоминает Серапион спьяну — и промолвила:
— Мне Глеб о вас много рассказывал. Как себя чувствуете?
— Восхитительно, — сказал я, усаживаясь за стол. — Только что с задания.
По лицу Марины скользнуло легкое, почти неуловимое облачко неудовольствия. Однако голос прозвучал по-прежнему, бархатисто-дружелюбно:
— Вы не скучаете по прежней работе? Я газеты редко читаю, но ваши статьи помню.
Подошла официантка. Я заказал комплексный обед дня, а Глеб затребовал два фруктовых десерта. На Марину он смотрел так, что было ясно: парень влюблен не просто по уши, а по самую маковку. Чудесно: хоть у кого-то жизнь наладилась.
Я ощутил мимолетную неловкость. Ситуация третьего лишнего всегда неуютна; им бы сейчас говорить о своем или просто друг другом любоваться, а тут я, и поведение невольно становиться сдержаннее, официальнее. Уйти бы, но вот уже и официантка спешит с супом, а я все-таки голоден.
— А как ваши дела? — поинтересовался я, проглотив ложку бульона. — Вы уж извините, я в курсе. По долгу службы.
Марина улыбнулась уголком рта, а взгляд Глеба в ее сторону можно было истолковать, как «прости больного человека».
— Хорошо, — беззаботно ответила Марина. — Пишу выпускную работу, иду на красный диплом. Наш новый директор — человек очень широких взглядов.
Последние слова она произнесла, глядя мне за спину. Я обернулся — сзади стоял Серапион.
Глеб нервно икнул; Марина смотрела спокойно и прямо, с доброжелательным равнодушием. А Серапион разглядывал ее с такой болезненный тоской, с какой души взирают на покинутое ими тело. Мне показалось, что он не верит своим глазам — впервые за два с половиной года она была рядом, и можно протянуть руку и дотронуться до своего вернувшегося прошлого.
— У тебя все в порядке? — безучастно осведомился Серапион.
— У меня все в порядке, — откликнулась Марина. Только сейчас я заметил, что посетители столовой смотрят в нашу сторону, и разговоры и звон посуды стихли.
— Ты счастлива?
— Я счастлива, — ответила Марина после небольшой паузы. — А ты? Ты — счастлив?
Мне послышалось, что Серапион скрипнул зубами. А то, что его правая рука на мгновение сжалась в кулак, я разглядел совершенно отчетливо.
— Да, — сказал Серапион. — Да, — и уже ко мне: — Как поешь, иди к себе. Примешь молодого специалиста под свое крыло.
С этими словами он развернулся и пошагал к выходу, прямой и невозмутимый. Стоит ли говорить, что весь мой зверский аппетит улетучился сам собой в неизвестном направлении; я отодвинул едва початый суп и поднялся.
— Ладно, ребята, пойду. Рад был познакомиться, Марина.
Она кивнула. Глеб улыбнулся и пожал мне руку.
— Увидимся еще.
Конечно.
Молодой специалист оказался девушкой лет двадцати невысокого роста. Скуластое сероглазое личико, которое почти не портил нос с горбинкой, обрамляли пышные ореховые волосы, аккуратный светлый костюмчик делал свою хозяйку похожей на учительницу начальных классов или сестру милосердия. Девушка сидела на самом краешке стула возле моего кабинета, сложив руки на коленях, будто хотела сказать: я ничего не трогаю, я никому не мешаю. Меня скромный новичок опознала сразу же.
— Здравствуйте, Кирилл Александрович.
— Добрый день, — сказал я, отпирая дверь.
— Отец Серапион меня к вам приписал.
— Проходите, — пригласил я, пропуская девушку вперед. — Как, вы говорите, вас зовут?
— Милена, — ответила девушка, робко озираясь по сторонам. — Валекжанина Милена.
Случись такой молодой специалист на мою голову до тумана, я бы сходил к Серапиону и высказал все по этому поводу. Мол, ищите другого дурака, который будет таскать за ручку эту чумичку. Однако меня теперешнего загрузы со стороны начальства интересовали и тем более тревожили примерно как прошлогодний снег. Ну, есть на моей шее эта робкая Милена, и ладно. С нас не убудет.
— Копию учетной карточки принесли?
— Конечно.
Из ксерокса учетки я узнал, что Милена закончила факультет педагогики и психологии с отличием, четыре года назад крещена и воцерковлена, младший ребенок в многодетной семье.
— Что ж вы в учительницы не подались?
Милена пожала плечами.
— Там, — промолвила она, — не очень хорошо платят.
— Да уж, с этим не поспоришь. И вы собираетесь быть следователем?
Милена кивнула с немного виноватым выражением лица.
— У меня хорошо развито логическое мышление, — смущенно похвастала она. — Вот вы живете один. И домашних животных нету, — и девушка поспешила пояснить: — Обычно если в доме собака или кошка, то на одежде всегда остается шерсть.
— Обычно если делаешь далеко идущие выводы, то можно попасть впросак, — в тон Милене откликнулся я. — А информацию, которую имеешь, лучше не выкладывать без необходимости.
Милена покраснела. Хотела девочка показать, чего стоит, а ей устроили ассаже.
— Не обижайтесь, — продолжал я. — Кто чего стоит, как правило, видно по поступкам, а не по словам. Вот поработаете месячишко, оботретесь тут, — я поймал себя на мысли, что говорю то же самое, что мне выдавал Серапион, наставник и куратор молодого специалиста Каширина К.А. — Так вот. Обыватели говорят, что наш отдел — самая натуральная инквизиция и чуть ли не орган борьбы с инакомыслием и вероисповеданием, отличным от официального. Это неправда. Конституция провозглашает свободу совести и религии. Вы, кстати, как относитесь к иноверцам?
Милена пожала плечами.
— Я с ними не встречалась. Но вообще спокойно.
— Ну-ну, — кивнул я. — Верная позиция. Девочки, которые пересмотрели «Зачарованных» и возомнили о себе, тоже не наш контингент. Мы имеем дело с аферистами, выдающими себя за целителей и паранормами, совершающими воздействия, попадающие под статью о причинении вреда здоровью. Причем не всякий паранорм входит в сферу нашей деятельности. Если обладающий экстрасенсорными способностями гражданин не совершает вредоносных воздействий, то мы его не трогаем.
