Уильям Моррисон - Пиршество демонов
Когда Осборн начал бессмысленно препираться с секретарем премьер-министра об ответственности отдельных министерств и финансировании общего плана действий, хотя все это было уже решено накануне. Нилсон, обычно сдержанный и благожелательный, вдруг вспылил.
— У вас, англичан, удивительный талант заботиться о бюрократических тонкостях, когда небеса рушатся! — воскликнул он.
— Мы все устали, профессор, — резко ответил министр. — И мы можем делать только то, что нам представляется наилучшим.
— Извините, — пробормотал Нилсон устало.
Секретарь премьер-министра потянулся за сигаретой, увидел, что пачка пуста, смял ее и швырнул в угол.
— Половина страны сидит без электроэнергии, а вторая половина где затоплена, где занесена снегом, где изуродована ураганами. Люди умирают быстрее, чем воинские подразделения успевают их хоронить. Если бы вы могли хотя бы примерно указать, сколько еще времени это продлится…
Нилсон хотел было ответить, но тут в комнату на цыпочках вошла секретарша и протянула Осборну серый конверт.
— Вам, сэр, срочно, — сказала она. — Доставлено курьером из Лондонского аэропорта.
Осборн вскрыл конверт, неторопливо развернул листок папиросной бумаги и начал читать.
Потом обвел взглядом остальных и передал письмо министру.
— Из Азарана, — сказал он. — От Мадлен Дауни.
— Читайте вместе, — сказал министр Нилсону и секретарю премьера. — Так будет быстрее. Об этом надо немедленно поставить в известность кабинет.
Он подождал, пока они не прочли письмо, и нетерпеливо спросил:
— Вы можете что-нибудь предложить, Нилсон? Американец кивнул.
— Вы не могли бы отправить меня в Азаран — сегодня же? — спросил он.
10Четырехмоторный самолет пробежал по дорожке, повернулся и замер. К нему подъехали электроразгрузчики. Члены экипажа, измученные беспосадочным перелетом — от самого Лондона они летели на высоте, не превышавшей 6000 футов, выдерживая натиск ураганного ветра, — медленно спустились по лестнице и побрели к административному корпусу. Капитан вручил документы европейцу с плоским затылком, который мельком взглянул на них и протянул пухлую руку за личными документами членов экипажа. Капитана он отпустил сразу же, но когда к нему подошли следующие двое, он задержал их и снова заглянул в бумаги.
— А это кто? — спросил он по-немецки.
Спрошенные посмотрели на него с недоумением, и коекак он повторил тот же вопрос по-арабски.
Юсел, двоюродный брат Ломки, вежливо улыбнулся.
— Мой помощник. Он не знает арабского и того языка, на котором вы заговорили сначала.
Интелевец нахмурился.
— Мне не сообщали ни о каких изменениях в численности экипажа. Зачем вам понадобился помощник?
— Для наблюдения за курсом, — ответил Юсел. — Нам приходится лететь очень низко. Выше плотность воздуха слишком мала.
Интелевец сердито перечитал документы. Не обнаружив ничего подозрительного, он швырнул их на стол. Юсел взял бумаги и повел своего спутника в комнату отдыха летчиков, где они переоделись. Его спутником был Нилсон.
— Ну, худшее позади, — сказал ему Юсел. — Теперь я отвезу вас в дом моей двоюродной сестры. Там вы будете в полной безопасности. Ее муж, доктор Абу Зеки, свяжется с вами, как только ему представится возможность.
Нилсон кивнул.
— Чем скорее, тем лучше.
Отвезя американца, Юсел вернулся в город. Когда он вошел в кафе, начинало уже вечереть, но ему пришлось прождать еще час. Наконец появился Абу Зеки — он держался настороженно, как человек, знающий, что за ним ведется слежка. За бутылкой прохладительного напитка Юсел вполголоса рассказал ему о приезде Нилсона.
— Ему нужно увидеться с доктором Флемингом и профессором Дауни, — добавил он.
Абу Зеки обвел маленькое полупустое кафе тревожным взглядом.
— Не знаю, сумеют ли они оба уйти незаметно, — сказал он. — Но во всяком случае, я их предупрежу.
Услышав, что приехал Нилсон старший, Флеминг решил махнуть рукой на осторожность и отправиться к нему как можно скорее. Он сказал Дауни, чтобы она была готова, едва стемнеет — конечно, если ее не пугает риск.
Погода им благоприятствовала. На закате разразилась буря: полыхали молнии, налетали короткие ливни, стуча по стеклам и песку. Часовые, мокрые и дрожащие, укрылись кто где мог. Флеминг и Дауни выбрались из поселка под проливным дождем, и их никто ни разу не окликнул.
Дорога была ужасной. Маленькую машину Абу то и дело заносило на жидкой грязи. Но ливень был местным: сорок минут спустя они уже ехали по сухой земле, хотя молнии продолжали сверкать, а гром гремел не переставая.
Когда Лемка открыла дверь и Флеминг увидел позади нее Нилсона, он почувствовал непонятное облегчение. Молчаливый кивок американца, его крепкое рукопожатие почему-то вселили в него бодрость.
Для Дауни Нилсон был проблеском надежды, обещанием спасения, в возможность которого она упорно не хотела верить. Но она не совсем понимала цель его приезда. И она и Флеминг сидели, скрывая волнение, пока широкоплечий спокойный американец, ощипывая виноградную гроздь, рассказывал им, что происходило в Лондоне. И о том, как они там уже готовы были признать положение безвыходным, когда вдруг получили письмо Дауни.
— Но есть ли какой-нибудь шанс? — спросил у нее Нилсон.
— Не больше песчинки.
Дауни отодвинула поднос с ужином Нилсона и разложила на столике бумаги, которые прятала за поясом юбки. Она нетерпеливо разгладила их.
— В основном это расчеты спирали ДНК, — начала она. — Машина (я думаю, вы согласитесь) дала вполне убедительный анализ. Насколько я могу судить, в потенции это бактерия. Но одно дело — молекулярная структура, и довсел!7 Другое — создание компонентов и их синтез. Однако в результате может получиться та антибактерия, которая нам нужна.
Нилсон внимательно изучал цифры.
— Это работа машины, которую построил Йен?
Дауни кивнула.
— Я все думаю… — он не договорил.
Флеминг сидел рядом с колыбелью, машинально вертя в пальцах подвешенную к ней погремушку.
— …как обернулось бы дело, если бы ваш сын остался здесь? — докончил он.
Нилсон поглядел на него.
— Его безжалостно убили, — сказал он. — У нас на глазах. Если бы я мог отыскать того, кто…
— Я не знаю, кто именно стрелял, — ответил Флеминг. — Но я могу назвать вам человека, отдавшего приказ убить его. Это некий Кауфман, наш здешний опекун.
— Мне хотелось бы встретиться с ним, — сказал Нилсон.
— Может быть, вы и встретитесь.
Дауни начала собирать бумаги.
