Павел Шумил - Долг перед видом
Все повернулись к другому экрану, на котором Титран уже вел свою девушку к выходу из большой нуль-т камеры. Девушка восхищенно оглядывалась, задирала голову, поражаясь высоте потолка. Она была изящной, хрупкой, миниатюрной, очень молоденькой, свежевлюбленной и с огромными, удивленными глазами. Титран вывел ее в коридор, посадил в мобильчик, сам сел за руль.
— Едем в экранный зал, — сказал он автопилоту мобиля.
Как только Титран открыл дверь, Болан скомандовал:
— Группа, становись!
Девушки не ожидали такой команды, но построились быстро. Драконы, как всегда, пристроились с левого фланга. Даже Командор.
— Новичкам занять место с правого фланга.
Титран отвел на нужное место свою совершенно ошеломленную подругу.
— Группа! Равняйсь! Смирно! — продолжал командовать Болан. — Три-четыре!
— Мы вместе! — отозвались девушки.
— Не слышу голосов новичков. Еще раз! Три-четыре!
— Мы вместе! — На этот раз подхватили и новенькие, и драконы. Фарлик проснулся и высунул головку из сумки, собираясь заплакать.
— Новенькие с завтрашнего дня изучают язык людей и драконов. Вольно! Разойдись, — поспешно скомандовал Болан. — Титран, познакомь нас.
— Давно бы так! Алтая, это Болан. Болан, это Алтая.
Девушка не слышала. Открыв рот, она смотрела на драконов.
— Теперь ты будешь Тая, — заявили ей девушки Болана, окружили, оттерли Титрана и повели знакомить с базой. Болан задумчиво посмотрел им вслед. Наверное, хорошо, что она такая маленькая и беззащитная. И очень похожа на ребенка. При взгляде на такую должен пробуждаться материнский инкстинкт. Крупную и взрослую его команда могла и заклевать.
— Все прошло нормально? — спросил он.
— Как нельзя лучше.
— Титран, мы обдумали ситуацию, взвесили все за и против… Решать, конечно, тебе и ей. Короче, Шаллах может сделать так, что ее организм сам будет вырабатывать тот пакет феромонов, на который ты залетел. То есть, она станет для тебя той самой девушкой с фотографии. Но…
— Говори.
— Для нее это будет дорога в один конец. Она не сможет вернуться в родной мир. Иначе любой неженатый юнец может залететь даже без поцелуя знакомства. Как ты — на один запах. Ее могут изнасиловать прямо на улице. Это же брачный запах самки млекопитающего, а они в этом отношении эволюционно продвинуты намного дальше нас. Для неженатых самцов ящеров этот запах смертельно опасен.
— Я это уже знаю. А для женатых?
Болан вздохнул.
— Тоже. Но только в крупных дозах. Не принюхивайся специально, и все будет нормально.
— Я расскажу ей об этом. — Титран побежал догонять молодую жену.
— Что-то не так? — спросил Командор.
— Наоборот. Все по плану, от этого и тошно, — сознался Болан. — Титран еще не понял, что на практике означает импринтинг. Сейчас он расскажет Тае о моем предложении. Малышка ради него пойдет на любые муки ада. Навсегда отречется от своего мира. И он останется здесь, рядом с ней. Не сможет случайно проболтаться там о том, что видел здесь. План гениально задуман и мастерски реализован. Пойду, напьюсь.
— Я больше не работаю в Департаменте.
Это вместо «здравствуйте».
— А Департамента больше нет, — вздохнул Влиятельный Секретарь.
— Может, все-таки, пропустишь меня в дверь?
— Стоит ли?
— Я отвечу на все твои вопросы, даже незаданные.
Фатма посторонилась, пропуская Секретаря в квартиру.
— Департамент Болан прикрыл?
— Болан, Болан.
— Да что вы за сволочи такие?! — закричала вдруг Фатма со слезой в голосе. — Вам же ни в чем верить нельзя. Для вас ничего святого нет!
Секретарь пожалел, что не взял с собой Ротави. В словесном или интеллектуальном поединке он мог победить почти любого, но как бороться с женской истерикой?
— Кому нельзя верить?
— Вам, кобелям! Вы же эгоисты, только о себе думаете! Вам наплевать на вид, наплевать на оледенение.
— Ты просто слишком долго общалась с худшей частью населения.
— Ну да, ты же не поймешь, пока тебе диаграмму с цифрами под нос не сунуть. — Фатма уже взяла себя в руки. — Да, я работала с дерьмом. Но за свои слова отвечаю. Сколько уклонистов среди мужчин, и сколько среди женщин?
— Точно не помню, но цифры приблизительно равны.
— Вот! Но женщин, получивших повестки Департамента в восемь раз больше, чем мужчин! На одну бабу, уклонившуюся от явки, приходится восемь мужиков!
— Убедила. Ну и что дальше?
— Болан клялся и божился, что не будет мстить Департаменту.
— Ты не дослушала. Он не закрыл Департамент, он его перепрофилировал. Конклав уже принял постановление, оно будет оглашено на ближайшем заседании. Но я пришел не по этому поводу. Исчез Титран. Оставил непонятное письмо и исчез. Нужно узнать, что с ним стало. Это дело всепланетной важности.
— Секретарь, я не работаю в Департаменте. Я веду занятия оздоровительной гимнастики для будущих матерей. Если Титран исчез, значит у него были на это причины.
— Он исчез после того, как вступил в контакт с девочками Болана. Кстати, он передает тебе персональный привет.
— Кто? Титран?
— Нет. Криминал Болан. Ротави подкармливает шоколадками, а тебе — только привет. Уж извини…
— Секретарь, вы хотите сказать, что Болан вернулся в наш мир?
— Не хочет он возвращаться. Ему и там хорошо. Но его девочки по нашим магазинам бегают. Титран с ними побеседовал и исчез. Нужно выяснить, где он, что с ним, и что он делал перед тем, как исчезнуть. Берешься?
— Берусь.
Влиятельный Секретарь положил на стол блок компьютерной памяти.
— Здесь ответы на все твои вопросы. Держи меня в курсе. В любое время дня и ночи. На карту поставлена безопасность вида.
Болан, по привычке, решил посмотреть, чем заняты драконы. Нацепил очки-комп, соединился с главным компом информационной централи. Командор что-то проектировал в малом экранном зале. Артем с Бенедиктом куда-то улетели, а Шаллах плакала. Ее утешали Вредины. Шаллах вообще сильно изменилась. Исчезло зубоскальство, исчезла болтливость, улыбка от уха до уха, а на лбу пролегла суровая складочка. Повзрослела девушка.
Мириту посмотрела в объектив телекамеры и, тайком от Шаллах, замахала на него рукой. Болан послушно отключился. Поскреб затылок, изучил кончик хвоста и вызвал на связь Командора.
— Командор, можно пару вопросов?
— Вопросы можно. Ответы не обещаю, но вопросы можно.
— Почему у драконов нет своего искусства, литературы, театра. И, если театра не было раньше, то зачем он теперь.
— Почему же нет искусства? Элана малюет знатно. Я тоже в молодости увлекался. До сих пор в музеях висю… Нет, конечно, ты прав. Плохо у нас с искусством. Видимо, это заложено в сложной и во многом самодостаточной натуре драконов. А может, как раз наоборот. Хочется достигнуть идеала, ан нет, не получается. А пол жизни на мастерство менять жалко. К тому же, люди этим охотно занимаются.
