Джек Хорн - Пустота
– Ответь мне, – начал Эммет, присев возле Коринны. – Какие небылицы ты рассказывала про эту чудесную леди?
Вообще-то, Коринна являлась одной из немногих исторических личностей Саванны, которую я ни разу не осквернила байками за годы моих «Завиральных туров». Я чувствовала в падшей невесте родную душу – почти сестру, что не давало мне сделать из нее объект для своих небылиц.
Эммет прикоснулся ладонью к холодному мрамору и погладил щеку Коринны, а потом сложил руки на колени и принялся ждать моего ответа.
– История Коринны слишком печальна. Здесь сказки не понадобятся.
– Но это верно по отношению практически ко всем людям, – произнес Эммет. Его лицо ничего не выражало, став каменным и непроницаемым. – Между прочим, у твоей семьи сегодня ежегодный пикник. Тот, который тебе так нравился, как ты мне говорила.
Верно. Я любила солнечное тепло, запах травы, тень дубов, охлажденное шампанское, которое Оливер тайком давал мне отпить, когда Айрис делала вид, что не замечает.
Наслаждаться этим я уже не могла. Воспоминания Мерси Тейлор порхали во мне, но я уже не была Мерси Тейлор. Я грань. Конечно, я была в курсе, что Тейлоры соберутся в парке Форсайт. Семья не отметила День независимости лишь единожды, в тот год, когда погибла Джинни.
Мое желание увидеть родных было настолько сильно, что затуманило рассудок. Пытаясь рационализировать свою проблему, я сказала себе, что в принципе заслужила на них посмотреть. Почему бы и нет? Мне надо на них взглянуть и убедиться, что они счастливы. То, что Колин меня видит и, похоже, узнает, дало мне понять, что это действительно последний раз, когда я осмелюсь искушать судьбу.
– Меня тоже пригласили, – добавил Эммет, покосившись на Коринну. – Ты не возражаешь побыть моей спутницей? Нет?
Губы Эммета попытались изогнуться в улыбке, но у него ничего не получилось, и он повернулся ко мне.
– Они не заметили маленьких корректив, которые ты внесла во временной поток, но сообразили, что ты расширила границы грани.
Я кивнула. Он прав. Я сместила границу линии защиты так, чтобы внутри ее оказался мир фейри. Правда, я не могла повернуть все вспять и отрегулировать тот кошмар, который с ними случился, уничтожив даже память о вреде, причиненном фейри ведьмами. Зато я постаралась на славу, и фейри были защищены не хуже рода человеческого. Конечно, нельзя утверждать, что мои поступки отличались бескорыстием. Я сделала это ради Мерси. Зато теперь Колин не потеряет отца, даже если Питер снова узнает о своем происхождении. Не будет никаких договоров между людьми и фейри, не будет разбитых сердец по обе стороны границы. Да и сама граница исчезла, растаяла в воздухе. Пусть эти две реальности и не слились воедино, но они стали намного ближе друг к другу.
Я собиралась ответить Эммету, объяснить, почему я так поступила, когда он закрыл лицо руками.
– Как ты могла? Почему ты бросила меня, но оставила у меня память о тебе?
Эммет принялся раскачиваться вперед-назад.
– Ты и Эмили дала покой в истинной смерти.
В его глазах смерть Эмили была благом, в моих – единственным вариантом. Она использовала магию, чтобы воплотить грань в человеческую плоть. Это тело Эмили взрастила в своей утробе, а потом отсчитывала дни, когда сможет меня умертвить. Отправить ее в могилу было актом самообороны. А может, Эмили стала жертвой войны? Или я совершила убийство из мести? Думаю, понемногу того, другого и третьего. Господь мне Судья.
Эммет потряс кулаком.
– Ты даровала ей покой, но отшвырнула меня. Меня раздирает чудовищная боль и чувство потери, которое никогда во мне не угаснет!
– Знаешь, я не бросала тебя. Твоя боль утихнет. Любая боль утихает со временем.
Эммет посмотрел меня.
– Ты лжешь, – возразил он, вставая и приближаясь ко мне.
Эммет потянулся ко мне, и его пальцы прошли сквозь меня.
– Почему ты не украла у меня память о тебе? Ты была милосердна с остальными. Почему я оказался единственным, кто осознает твое отсутствие? У меня нет ничего, кроме печали, а я не могу поделиться своей тоской с теми, кто когда-то любил тебя.
Он опустил голову.
– Они и не помнят, что любили тебя. Для них ты никогда не существовала.
То, что Эммет до сих пор видел меня в образе Мерси, не давало ему принять неизбежное. Надо бы мне изменить свой облик, чтобы Эммет перестал страдать. Однако метаморфоза будет трудной для нас обоих. Тысячелетиями я была просто гранью, но двадцать один год, который я прожила как Мерси Тейлор, стал для меня более реальным, чем прошлое. Я потеряла друга. И себя.
Из его глаз закапали слезы, смешиваясь с землей у подножия скульптуры.
– Для них-то ты сочинила красивые небылицы.
Я впервые услышала в его голосе злость. Жизни, которые я создала для друзей и своих родных, не являлись наивными россказнями. Нет, это была альтернативная правда. Любой сторонний наблюдатель заметил бы свежие, но уже заживающие раны и «привитые» части их биографий. Но рано или поздно шрамы зарубцуются, и история, которую я сотворила для них, станет единственной, которую они когда-либо знали.
– А я мучаюсь с пустотой внутри себя!
Эммет стукнул себя кулаком в грудь.
– Мерси никогда не существовала.
– Мерси существовала! – в отчаянии закричал Эммет. – Ты существовала.
Он задрожал.
– Потому что я любил тебя.
Я хотела дотронуться до него, но поняла, что здесь я бессильна. У меня не было плоти, и подобная неощутимая ласка причинит ему невероятную боль. Его глаза вспыхнули гневом и вдруг померкли, лишившись всякой надежды. Он вытер слезы.
Я заставила Эммета разделить со мной жертву. Но у меня не было выбора.
– Грань нуждается в якоре. Среди моих прежних защитников не встречался ни один с чистосердечными помыслами… А твое сердце – самое чистое среди всех, Эммет.
– Поэтому я навеки наказан, – мрачно пробормотал Эммет. – За свое «чистое» сердце.
Он уставился вниз и начал буравить взглядом песчаную почву кладбища Бонавентура.
Я подумала, что моя способность сопереживать и страдать осталась в прошлом. Вероятно, я ошибалась. В конечном итоге, я доверяла Эммету больше, чем кому-либо на Земле. Именно поэтому я избрала его якорем. Единственным. Он не будет стареть и не умрет до тех пор, пока существует грань. Он хотел провести со мной вечность, и то, что я ему дала, – самое близкое к воплощению его желания. Эммет доказал, что он – краеугольный камень моей жизни. Возможно, он не хотел играть роль якоря, но только это я и могла даровать любому другому мужчине. Я не сумела бы объяснить ему все словами, но Эммет когда-нибудь поймет, что даже таким неудачным способом он обрел свою Мерси.
Мгновение мне казалось, что Эммет утихомирился, но он внезапно бросился ко мне.
