Стивен Бакстер - Корабли времени
– Нет. Я собираюсь ее починить.
– Это и так понятно. Ты собрал раму с платтнеритовым контуром – а это самое главное в машине.
– Вот именно – все и так понятно.
– Но это же бесполезно! – я посмотрел на свои мозолистые руки в ссадинах. Пока я тут борюсь за жизнь с дикой природой, он занимается ерундой.
– У нас же нет больше ни грамма платтнерита. Все рассыпалось по джунглям, если не выдохлось за столь долгий путь. И мы его никак не синтезируем.
– Построив машину, – отвечал он, – мы можем и не выбраться из этого века. Но, не построив ее – мы точно не выберемся.
Убийственная логика морлока сразила меня наповал.
– Слушай, Нево, пора посмотреть правде в глаза. Мы заблудились во времени, потом нас выбросило на далекий островок прошлого, каким была когда-то Англия. И нам никогда не раздобыть платтнерита, потому что это сугубо искусственная субстанция. И никто не принесет нам его сюда, потому что никто не догадывается о том, что мы здесь сейчас находимся. За десятки миллионов лет от нашей эры!
Вместо ответа он продолжал вылизывать мякоть кокоса жестким как у кошки языком.
С возгласом, выражавшим одновременно рассерженность и расстройство, я удалился в хижину.
– Лучше бы ты приложил свои таланты к тому, чтобы изобрести какое-нибудь оружие, и я бы смог сбить с деревьев несколько жирных обезьян.
– Это не обезьяны, – отрезал он. – Это миакисы и хриакусы.
– Да кто бы они ни были!
Если бы у хижины была дверь, она бы непременно захлопнулась за мной с самым громким стуком, какой только можно себе представить. Но так получилось, что я ушел в безмолвном раздражении.
Все мои веские доводы, естественно, не возымели эффекта, и Нево продолжал кропотливо собирать машину по винтику. Через некоторое время и я привык к ней, как к присутствию третьего неразлучного компаньона нашей робинзонады: сверкающей многочисленными деталями – и совершенно бесполезной, здесь, на палеоценовом пляже.
Нам всем была необходима надежда – и эта машина, словно бескрылая диатрима, оставалась последней надеждой Нево.
4. Болезнь и выздоровление
Я заболел.
Пожалуй, оригинальнее не скажешь. Но вы попробуйте, заболейте сами и увидите, как истощается фантазия.
Я не в силах был даже встать с жесткого тростниково-пальмового ложа, устланного сухими листьями, которое я себе устроил. Нево делал попытки ухаживать за мной настойчиво. И вот однажды среди ночи я очнулся в полубессознательном состоянии, чувствуя, как мягкие пальцы Нево ощупывают мои лицо и шею. Мне тут же почудилось, что я в ловушке внутри пьедестала Белого Сфинкса, окруженный толпой кровожадных морлоков. Услышав мой дикий крик, Нево отшатнулся, но недостаточно проворно, чтобы я не успел достать его кулаком в грудь. Несмотря на болезнь, я нашел в себе силы, чтобы сбить его с ног.
Окончательно изнуренный этой попыткой я снова отключился.
Очнувшись в следующий раз, я снова увидел рядом Нево, который пытался запихнуть мне в рот ложку похлебки из моллюсков.
Придя в чувство, я увидел себя лежащим рядом с койкой. В совершенном одиночестве в нашей маленькой пальмовой хижине. Солнце стояло низко, но дневная жара не оставляла меня. Нево оставил рядом с кроватью ореховую скорлупку со свежей водой. Я немедленно воспользовался ею.
Солнце понемногу уходило за горизонт, а с ним и тепло. Зрелище заката было величественным, в первую очередь благодаря присутствию пепла в атмосфере: Нево рассказывал мне о вулканах этой поры, что где-то на западе в западной части Шотландии есть действующие вулканы. Вулканическая деятельность привела к образованию основанию Атлантического океана. Лава дотекала до самой Арктики, Шотландии и Ирландии, и теплая климатическая зона, в которой мы находились, простиралась к северу до самой Гренландии.
Британия уже была островом в эпоху палеоцена, правда, с чуть выпирающим северо-западным углом, в сравнении с конфигурациями 19 века. Ирландское море еще не обрело четких берегов, только формировалось, поскольку Британия и Ирландия еще не разошлись; но северо-восточная часть Англии ушла под воды моря, у берегов которого мы обитали. Мое палеоценовое море, как я его назвал про себя, было продолжением границ Северного, и будь у нас лодка, мы смогли бы добраться до берегов Французской Аквитании и до Бискайского залива.
С приходом ночи морлок выскользнул из-под могучей тени леса. Крадучись, кошачьей походкой – в движениях он больше напоминал кота, чем человека!!!, то и дело потирая раненую ногу. Несколько минут он приводил в порядок всклокоченную шерсть, укладывая и прилизывая ее длинными пальцами на лице, спине и груди.
Наконец, он приковылял ко мне: розовый закат отражался в разбитых очках. Он принес мне свежей воды и, смочив спекшиеся губы, я прошептал:
– Сколько прошло?
– Три дня.
Я снова вздрогнул при звуках этого странного, хотя уже давно знакомого голоса. Надо же – трое суток я пролежал в бреду, во враждебном мире, под присмотром этого чужака из далекого будущего!
Нево снова стал пичкать меня похлебкой из головоногих. К тому времени как я поел, Солнце село и единственным источником света стал серебряный полумесяц, низко нависавший над океаном. Нево снял очки, и я увидел его громадные красно-серые глаза, в которых отражалась Луна.
– Чем это я заболел? – прохрипел я.
– Точно затрудняюсь ответить.
– Затрудняешься? – странно было услышать такие слова от морлока. Мне всегда казалось, что знания Нево. Накопленные его сородичами в Сфере, чуть ли не безграничны. Он всегда знал больше чем нужно, и его ответы были исчерпывающи. Ум человека 19 века напоминал мою старую мастерскую: много всего, но все так разбросано, что затруднительно порой найти – и лишь по наитию вдруг неожиданно спотыкаешься о то, что тебе нужно. Иное дело ум морлока, в котором все систематизировано, каталогизировано, утилизовано, сжато в объеме до минимума и сведено к полезному употреблению, без грамма «жира» – лишних отвлеченных сведений, домыслов, исторических анекдотов и разночтений. Благодаря продвинутым технологиям 657 208 года их разум напоминал энциклопедию с удобно пронумерованными страницами и алфавитом на корешке. Такой уровень знаний, причем практических знаний, и не снился в мой век.
– Странно, – пробормотал я.
– Что странно?
– Что ты не знаешь.
– Нет, – сказал он. – Странно то, что ты не заболел этим раньше.
Теперь пришел мой черед задавать вопросы:
– Это как?
– Да так. Ведь ты человек своего времени.
И тут меня осенило. Внезапно как озарение, я понял, что он имел в виду.
Ведь, в самом деле, болезни были неизбежной платой человечества за развитие. Но с поколениями вырабатывался иммунитет, и организм человеческий становился все более устойчивым к разного рода недугам.
