Роман Караваев - Недалеко от Земли
– Другое дело, – лицо Ли словно взорвалось улыбкой, затрепетали и потеряли очертания уголки губ, гладкая и смуглая кожа пошла причудливыми волнами света, а глаза выплеснули целый водопад солнечных зайчиков. Все заботы и опасения Кобыша будто сразу растворились в этом фейерверке вселенской доброжелательности. Он почувствовал себя легко и как-то привольно. Как в детстве, когда только что удалось совершить нечто, по мальчишеским меркам, доблестное.
– Мне… – начал Дмитрий.
– Мы знаем, – прервал его Ли. – Ты ведь уже догадался, что мы знаем. Ты столкнулся на Земле с проявлениями агрессии, непонимания, замешанного на страхе, и недоверия. Каждый раз ты поступал так, как никогда не поступил бы раньше. Ты ведь сообразил, почему?
– Стараюсь, – с непривычной робостью ответил Кобыш. Ему на миг показалось, что он опять стал маленьким, и на суровые вопросы взрослых надо отвечать честно, ничего не утаивая. – Пацанов мне стало просто жаль, живут своей мелкой жизнью, ничего не понимая и ни к чему не стремясь, но это не их вина, им не повезло, не те родители и не та среда…
– И что ты с ними сделал? – заинтересованно спросил Ли. – Я не совсем улавливаю…
– Понятия не имею, – легко ответил Дмитрий. – Но теперь с ними все в порядке, и, я уверен, они больше не будут шалить в темных подворотнях.
– Продолжай.
– Прочитав сообщение в газете, я сперва ощутил горечь, а после разозлился. Никому не дано права походя распоряжаться чужими жизнями, – полковник мимолетом удивился, что точно знает, о чем именно его спрашивает Слава. – Как бы нас ни боялись, можно же сначала попробовать объясниться…
– Ты не знаешь всех кусочков мозаики, – мягко сказал Ли. – Тот, кто ошибочно считает себя поводырем, слишком привык полагаться на свое мнение и решать за остальных глупых людей, как им надо жить, забывая при этом, что такими их сделал он сам.
– Да, верно, – Кобыш кивнул. – Но мы уже не хотим так существовать. Мы уже прикоснулись к настоящей свободе.
– Вот это и пугает поводырей.
– Мы же не собираемся расшатывать устои общества. Нам только надо, чтобы нас не трогали.
– Откуда такая уверенность? – Ли покачал головой. – Вы просто еще не вполне сознаете, как надо обращаться с тем, что вам досталось. Впрочем, у вас все впереди. Продолжай.
– Ну, а когда я познакомился с Никитой, то решил сначала ничего не говорить. Мало ли какие компании приезжают на отдых. Согласился приютить, и – слава Богу. Большое спасибо. Но потом я подумал – чем больше мы общались, тем яснее мне становилось, что Никита как раз тот парень, которому можно верить, надежный, в общем – нельзя скрывать от него правду. Он должен был понять и поверить. Сожалею, но я ошибся. Хотя, с другой стороны, если бы мне еще две недели назад кто-нибудь наплел про Сферу, вытаскивающую из самых глубин человека его скрытые возможности, я бы тоже не поверил.
– Ты не ошибся.
– То есть? – Кобыш вскинулся.
– Никита уже верит.
– Откуда… извини, Слава, – Дмитрий усмехнулся, – я еще не отвык от обычных человеческих представлений. Значит, все это время вы наблюдали…
– Ты не должен ни раздражаться, ни обижаться. Вы лишь в самом начале пути, и мы подстраховываем вас. Вы – наши ведомые, чтобы тебе было понятнее. И в какой-то мере мы несем ответственность за вас и ваши поступки.
– А… – летчик вдруг понял, что продолжать не надо, хотя Ли не шевельнулся и ни словом, ни жестом не дал повода для того, чтобы он замолчал. Он просто смотрел на него.
– Слушай себя.
Терехов-Бородин-Тараоки: Сбрасываем микроинф.
Ли: Поехали.
Кобыш машинально прикрыл глаза, и в голове его словно прошелестел прохладный сквознячок, вслед за которым появились четко оформленные мысли.
Головной мозг – это совершенный объект, сотворенный Мирозданием. Главная функция его – реализация полной свободы человека или любого иного носителя разума. Тут и перемещение в любую мерность континуума, в котором мы существуем – вернее, взаимодополняем друг друга – будь то время, или пространство, или что-то еще, чему у нас еще даже нет определения; и возможность их преобразования, как для нужд самого разумного существа, так и для нужд Мироздания; и генерирование внутренней энергии – можно называть ее, как угодно: прана, ци, психическая или тонкая, совершенно не важно, дело не в словах – для поддержания процессов, происходящих на всех уровнях Мироздания.
Дмитрий несколько ошалел, он и думать-то о таком никогда не думал, но решил повременить с эмоциями, тем более, что вспомнил некогда виденный восточный символ – змею, кусающую собственный хвост (вот, вот, словно подсказал кто-то: порождение Мироздания принимает участие в акте творения этого самого Мироздания). А мысли продолжали возникать из ниоткуда и выстраиваться в законченные образы.
Мы не умеем использовать гигантский потенциал своего мозга. Мы даже не пытаемся научиться его использовать. Ведь любые мыслеформы или идеи, возникающие у нас, напрямую связаны с вероятностью акта творения. А мы по-прежнему все стараемся овеществить руками, либо с помощью придуманных нами внешних приспособлений. Это даже не забивание гвоздей микроскопом. Это просто… отвергнутая возможность забивания.
Человек создан по образу и подобию своего Творца. Это не фигура речи. Это так и есть. И это нужно понять и, наконец, пробудиться. Не валять ваньку, отдаваясь инстинктам и грубым желаниям, а попытаться хотя бы начать понимать, что человек всемогущ. И ему не нужны никакие подручные инструменты, он сам – самый совершенный инструмент с абсолютно неограниченной свободой действий.
Мозг – безупречное средство коммуникации и управления реальностью. Сфера лишь переключила его в другой, не ведомый нам ранее, режим. Он теперь обрабатывает информацию иначе, не так, как у большинства людей. Задействованы дополнительные функции, заложенные в него изначально. Мы просто не умели ими пользоваться. Или забыли, в гордыне своей изобретя колесо. А великое множество случаев спонтанного проявления способностей – ясновидение, телепатия, телекинез, левитация, целительство только начинают длинный перечень подобных функций – расценивали, как уникальные явления, далеко не всегда признаваемые традиционной наукой.
Мироздание постоянно изменяется, это его естественное состояние, оно до краев наполнено сложнейшими многоуровневыми процессами, в которые человек должен органично вписываться, но пока, увы, не вписывается.
Вся загвоздка в противопоставлении. Человек, как ни странно, все еще полярен Мирозданию. Он возомнил себя царем природы, а не ее частью. И дело тут не в коэффициенте Ай-Кью и не в недостатках логического мышления, а в неправильно понятой и интерпретированной информации, полученной извне. Проблема не в так называемом благоприобретенном высокомерном интеллекте, а в мироощущении, которое подавляется порочными воспитанием и обучением.
