Дэвид Вебер - Унаследованный Армагеддон
– Колин, они сильно давят на нас, – сказала Джилтани, и Колин резко кивнул. План предусматривал опорожнить погреба в ачуультани, но дела для этого пошли слишком плохо. «Бирхат» получил только один удар, но «Второй» – три, а «Тор» – пять ударов. Пять этих монструозных боеголовок!
Их корабли были неимоверно прочными, но всякая прочность имеет свои границы. Колин вздрогнул, когда новый залп обрушился на щит «Второго», и огромный планетоид проплыл сквозь плазму шатаясь, как пьяный.
– «Тор» сообщает об отказе щита, – произнес бортовой компьютер. – Пытается отступить в гиперпространство.
Глаза Колина впились в иконку «Тора», мерцающий желтый круг превратился в багровый. Он уставился в ужасе на это изображение, желая, чтобы гипердвигатель корабля быстрее унес его оттуда, но к нему устремлялись ракета за ракетой..
– Отступление не удалось, – ровно произнес голос, и лицо Колина побелело, когда точка «Тора» исчезла. Навсегда.
– Отступаем, – проскрипел он.
– Есть, – сдержанно сказала Джилтани.
* * *
Разрушители гнезд исчезли.
Соркар смотрел, не веря своим глазам, на сообщения гиперсканеров. Скорость, почти в великую дюжину раз превышающая световую? Как это возможно?
Но какая разница «как»? Главное, что это действительно было возможно. А также важно было то, что его сканеры вовремя заметили нарастание гиперполя и смогли считать необходимую информацию. Теперь он знал, где они выйдут, – возле той яркой звезды на расстоянии меньше четверть-дюжины световых лет.
Это наверняка не было их домашним миром, не в такой подозрительной близости от точки рандеву; но в любом случае Соркар знал, что ему делать, если они окажутся достаточно глупы, чтобы начать защищать этот мир, слишком глубоко в гравитационном поле звезды, чтобы можно было сбежать в гипер. Он мог ответить на их огонь, принять потери, и задавить их числом, поскольку уже доказал, что уничтожить их возможно.
Он не хотел думать о том, сколько ударов потребовалось, чтобы уничтожить одного-единственного разрушителя гнезд, главное – они сделали это. А его собственные потери были чуть меньше трех дюжин кораблей – печально, но едва ли смертельно.
Он подключился к Военному Компьютеру, уже зная, какие будут приказы.
* * *
Колин надеялся, что на его лице не отражается то потрясение, в котором он пребывал, когда его кораблям пришлось отступить. Он предвидел потери, но не думал, что они будут такими скорыми, в то время как уничтожено менее чем полпроцента вражеских сил. Он рассчитывал на большее, черт побери, и без потерь со своей стороны!
Но он не мог привести больше кораблей без «Дахака», который управлял бы ими, а у «Дахака» не было гипердвигателя. А это было обязательно, поскольку ачуультани должны были знать, куда они отступили.
И поэтому старший капитан Роско Джилликади и его экипаж погибли, а Колин потерял шесть процентов своих автономных мобильных сил. Он не знал, что больнее, и от этого ему было стыдно.
Но ловушка была готова. Да, они понесли большие потери, чем рассчитывали, но в то же время сделали, что планировали. Но этого все равно было недостаточно для того, чтобы укротить демонов вины.
Теплая, нежная рука сжала его ладонь, и он с благодарностью ответил на пожатие. Военный протокол не одобрял, чтобы главнокомандующий держался за руки со своим флагманским капитаном, но сейчас это было ему необходимо.
Глава 21
Через тридцать шесть дней после той короткой, но жестокой битвы «Дахак» висел над первой планетой системы Дзеты Треугольника, а Колин стоял на мостике, созерцая планету, которую экипаж назвал Лава.
Они с Джилтани хотели назвать ее как-нибудь иначе (Танни, например, предпочла бы «Сыр»), но, быть может, команда была права. При среднем орбитальном радиусе всего 5,89 световой минуты, Лава была так же близка к Дзете Треугольника, как Венера к Солнцу. А Колин всегда думал о Венере, где поверхность разогревалась до температуры плавления свинца, не иначе как о вратах в преисподнюю.
На Лаве дела обстояли еще хуже, ибо Дзета Треугольника была ярче Солнца – намного ярче. Тем не менее Лаву выбрали отнюдь неспроста. В системе были и другие планеты, некоторые куда более приятные, хотя и холодные, – например, третья, на пятнадцать световых минут дальше. Для своего класса Дзета была уже довольно старой звездой, и на третьей планете даже развилась своеобразная флора, но для Колина куда большее значение имело то, что фауна там развилась только в самых примитивных формах.
Сцепив руки за спиной, он посмотрел на экран, снова и снова изучая алый индикатор гиперследа, спокойно мерцавший чуть внутри орбиты четвертой планеты Дзеты, отстоящей от светила на сорок световых минут.
* * *
Императрица Джилтани, коммодор Флота, сидела в своем кресле на капитанском мостике, поглаживая украшенный драгоценными камнями кинжал, висевший на поясе. Это оружие принадлежало ей со времен войны Алой и Белой Розы, и много столетий его привычная рукоять помогала ей обрести душевное равновесие. Но сейчас не действовало даже это. Она понимала, что есть множество причин, по которым ей следует быть здесь, но от этого все же не становилось легче.
Ей хотелось встать и пройтись, но не пристало Императрице выставлять напоказ свои страхи, к тому же ждать придется еще много часов. Конечно, она могла бы пойти в свои покои, в свои одинокие, опустевшие покои, и немного отдохнуть, но здесь она могла видеть хотя бы иконку «Дахака» и знать, как дела у Колина.
Во внутренней части системы вместе с «Дахаком» расположилась полная дюжина планетоидов класса «Тросан» с их тяжелым энергетическим вооружением. Два штурмовых планетоида класса «Веспа» находились на орбите Лавы. Они присматривали за тяжелобронированной техникой на поверхности планеты, которая не делала ровным счетом ничего полезного… но излучала громадное количество энергии, не заметить которое мог только слепец.
Джилтани оторвалась от трехмерной схемы системы Дзеты Южного Треугольника и окинула взором окружавшее ее корабль пустое пространство. Четырнадцать уцелевших кораблей Гвардии имевших экипажи зависли более чем в шести световых часах от пламени звезды, а гигантский ремонтный корабль Влада Черникова «Фабрикатор» усердно трудился над ними. Большая часть повреждений не поддавалась полному излечению. Например, в корпусе «Дахака-Второго» до сих пор зияли две раны по шестьдесят километров глубиной, но все корабли были готовы к бою. Готовы, но вместе с еще шестьюдесятью безжизненными корпусами, все они были тщательно укрыты маскировочными полями, скрыты от любого сканера.
