Клиффорд Саймак - Проект Ватикан
Сколько времени потрачено зря, - думал он с горечью, - как постыдно много! Все эти годы, столетия глухоманы были рядом - не враги, а наоборот - потенциальные товарищи, соратники, народ, с которым стоило сойтись, познакомиться, и это знакомство могло бы повлиять на нашу жизнь, а может, - и на их жизнь тоже. Бесспорно, поселившись на чужой планете, всякий призван познакомиться с ее хранителями. Ведь планет, на которых есть такие хранители, очень мало - может быть, Харизма - единственная в своем роде. Если бы мы знали об этой ее уникальности, все могло бы сложиться иначе...
Глухоман принес домой Декера и Губерта... Но почему Губерт решился на такое? Почему он убил Декера? Теннисон, похоже, не сомневается, что виновником происшедшего был именно Губерт. Возможно, Губерт действовал от имени богословов...¤
Феодосию не хотелось, очень не хотелось в это верить.
№Да, - думал он, - я легко поверил, что богословы замешаны в краже кристаллов с записями о Рае, но кража и убийство... Как мог робот убить человека? Декера или кого-то другого? Ну, один робот, безумец, это еще как-то можно понять, но, если Губерт действовал на стороне богословов, за этим стояли и другие роботы. Значит, их много...¤ - Мысль об этом мучила Феодосия, в нем боролись гнев и страх.
Теннисон сказал ему - быстро, на ходу, - что Декер мог быть убит потому, что располагал какой-то информацией о Рае. Но Теннисон на Харизме был новичком, и как бы он кардиналу ни нравился, тот внутренне сопротивлялся тому, что Теннисон мог верно оценить происходящее здесь. Однако Теннисон был другом Декера, может быть, его единственным другом. Декер мог сказать Теннисону, что знает про Рай, но какая вера словам Декера? Сам он был человеком ниоткуда. То, что он не прибыл на борту №Странника¤, Ватикан выяснил давным-давно. Но если не на №Страннике¤, то как он мог попасть сюда? Сам он об этом помалкивал и ни с кем дружбы не водил, пока не появился Теннисон. Вообще ни с кем о себе не разговаривал.
№Странный он был человек, непонятный, - думал кардинал. - Но ведь ошиблись мы с глухоманами, значит, могли ошибаться и насчет Декера. Господи, сколько еще могло быть у нас ошибок?
Мы прибыли сюда давно, чтобы здесь обрести то, о чем до сих пор взахлеб толкуют богословы - самую полную, самую истинную веру. Сколько лет прошло, а теперь нужно все начинать сначала. Положа руку на сердце - далеко ли мы продвинулись по пути своих изначальных стремлений? Не движет ли нами, хотя мы не признаемся в этом открыто, материалистическая этика тех людей, что создали нас по своему образу и подобию не только телесно, но и духовно и, создав, немилосердно нас эксплуатировали? Немилосердно? Да, но все-таки они были добрые. В глубине души они считали нас своими собратьями. Они смотрели на нас и видели себя, а мы точно так же смотрели на них. Нет, конечно, мы и они - одна раса. Если бы они нас спросили, чем мы здесь занимаемся, мы бы с радостью поделились с ними всем, что имеем, чего достигли. Да, мы всеми силами стараемся скрыть нашу деятельность от Галактики, но ни в коем случае не от людей, населяющих ее. От других в Галактике - да, но не от людей. Мы бы отдали им все, что у нас есть, а они поделились бы с нами тем, что есть у них, разбросанных, далеких друг от друга. Влияние людского материализма - это ведь не так плохо на самом деле. Ведь если бы люди были лишены материалистических устремлений, они бы не старались так упорно все время улучшать свою жизнь, и сейчас были бы не более чем одним из видов млекопитающих и населяли бы родную планету наравне с животными. И тогда не было бы ни роботов, ни Ватикана.
Если это так, - думал Феодосий, - то в нашем материализме не так много греха, как твердят наши богословы. Если бы люди, наши собратья, не стремились возвысить свое положение в мире, они бы никогда не достигли таких высот разума, духа и не создали бы ту великую религию, которой мы до сих пор восторгаемся. Они бы до сих пор блуждали впотьмах, в дебрях языческих культов, ковырялись бы в глине и палочках, лепили бы божков и просили бы у них защиты от страха, темноты и злых духов, дрожа от ужаса в углах пещер...
Люди, наши собратья, шли длинной дорогой, падали и спотыкались, и дорога их была длиной в три миллиона лет, и мы повторяем их путь сомнений и поисков здесь всего лишь тысячу лет. Если здесь мы споткнемся и упадем на распутье, совершим величайшую ошибку, то будем не хуже и не ниже их, и так же, как они много раз исправляли допущенные ошибки, мы сумеем исправить свою...
Главное, чтобы Ватикан сохранился, выжил. Тогда даже если споткнемся и упадем, мы сможем встать и идти дальше к своей цели.
Многим не нравится,- думал Феодосий, - что мы имеем обыкновение заглядывать в будущее, но ведь для нас столетие - всего секунда, не больше...¤
Он остановился на посыпанной гравием дорожке, поднял голову и устремил взор на восток, где далеко и величественно сиял Млечный Путь. Кардинал смотрел на родину человечества, на свою родину.
Там, на востоке, где-то посреди остроконечных холмов, выше того места, где стояла хижина Декера, как ему говорили, иногда появлялся один из глухоманов. Может быть, он наблюдал за Декером.
№Но зачем глухоману понадобилось наблюдать за Декером? - подумал кардинал и не нашел ответа. - Пожалуй, - решил он наконец, - следует отдать дань вежливости и сделать ответный визит. Да, нужно будет сходить и поговорить с этим глухоманом¤.
Глава 49.
- И все это время, - спросила Джилл у Шептуна, - ты был в математическом мире?
- Да. Я остался там и разговаривал с ними.
- А ты умеешь с ними разговаривать? Когда я была там, мне показалось...
- Умею. Теперь умею, - ответил Шептун.
- И можешь сказать нам, кто они такие?
- Они - старички-философы.
- Ничего удивительного, - вступил в разговор Теннисон. - Насколько я помню, все философы на Земле были почтенного возраста. Они говорили медленно, тщательно взвешивая каждое слово, сознавали собственную мудрость и не позволяли другим забывать о ней.
- Они - философы, вышедшие из употребления, - уточнил Шептун.
- Как это - №вышедшие из употребления¤?
- Они уже слишком старые, чтобы приносить какую-то пользу. Они никому не нужны. Наверное, они очень отстали от времени. Если бы они были людьми, у них, наверное, выросли бы длинные-предлинные бороды и они бы сидели, прикрыв глаза, и бормотали что-то в эти длинные бороды... Они отделены от своих более молодых собратьев и живут на ограниченном пространстве. А время проводят в играх.
- В №крестики-нолики¤? Или в шашки?
- Нет, не в такие игры. Они ставят вопросы и решают их. Порой на это у них уходит много времени, потому что вопросы непростые.
- Ставят вопросы? Перед ними стоят вопросы? Но ведь ты сказал, что они уже никуда не годятся и никому не нужны!
