Далия Трускиновская - «Если», 2000 № 10
— Не вниз, а с себя сбрасывайте! — .прорычал Фабио. — Нам нужно чем-то топить горелку!
Мужчины быстро сорвали с себя одежду, оставшись в нижнем белье. Элизабет продолжала смущенно медлить.
— Рвите на куски! — скомандовал Фабио. Борясь с грозовым ветром, он с трудом разжег горелку и кинул в нее остатки порошка. Воздушный шар, зависший было над прибрежными скалами, вновь стал медленно подниматься.
Решившись, принялась раздеваться и Элизабет.
— Синьорита! — попытался остановить ее Фабио. — Это не обязательно. Порошка уже нет все равно!
— Ах так! — заявила Элизабет сердито. — Снова мужчины делают себя героями, оставляя женщину в стороне! Ну уж нет! — она закончила раздеваться, оставшись в соблазнительном кружевном белье, и демонстративно выбросила платье вниз.
Налетевший порыв ветра внезапно качнул корзину, и все повалились с ног.
— Что это?! — взвыл Уолтер.
Фабио что-то прокричал в ответ, но за ревом бури его не было слышно. Воздушный шар неумолимо падал. Но уже не в море, а на сушу.
Одетые в рубище, обросшие и исцарапанные, брели они по разбитой дороге вдоль реки, один за другим минуя крестьянские дворы.
— Я больше не могу, — взмолилась Элизабет. — Мы тащимся по этим забытым Богом землям уже почти месяц!
— Потерпи, дорогая, — отозвался Уолтер. — К закату мы должны быть на месте.
— К закату? — невесело усмехнулась Элизабет. — О прошлом закате, Уолтер, вы говорили то же самое. Кстати, — заметила она, — уже и закат. Значит, мы пришли. — И со вздохом опустилась на траву.
Повалились рядом с ней и остальные.
Некоторое время молчали.
— Я не понимаю, куда мог подеваться мой замок, — вдруг заплакала Элизабет. — Он ведь должен быть где-то здесь.
— Перестаньте, — жалобно попросил ее Фабио, — я не видел женских слез тридцать три года, и это зрелище невыносимо для меня.
— Может быть, мы что-то напутали со временем? — мрачно предположил Уолтер. — Может быть, Бренд еще не построен?
— Если не лжет завещание, он построен уже двести лет назад, — отодралась Элизабет, вытирая слезы и беря себя в руки. — Если, конечно, оно не лжет, — повторила она скептически.
Дмитрий поднялся и двинулся к ближайшему строению.
— Куда вы? — окликнул его Уолтер.
Дмитрий продолжал идти молча и не оборачиваясь.
— А-а, — понял Уолтер. — Логичнее было бы подойти к реке. Вода к воде…
— А я потерплю, — заявил Ладжози.
— И я потерплю, — согласился Уолтер. — До постоялого двора. Не тут же мы будем ночевать.
— А я могу и сутки терпеть, — доверительно сообщил Фабио. — У меня мочевой пузырь крепкий.
Элизабет неожиданно взбеленилась:
— А вам не кажется, что в присутствии дамы вы могли бы и не делиться такими милыми интимными подробностями своей физиологии?! Мужлан.
Фабио и Уолтер посмотрели друг на друга. И вдруг, разразившись диким хохотом, стали, корчась, кататься по траве. Элизабет вскочила на ноги и, уперев руки в бока, смерила их долгим презрительным взглядом. Но они продолжали ржать, не обращая на нее ни малейшего внимания.
— Ах так! — рявкнула Элизабет в ярости. Но не привлекла их внимания к себе и этим. — Ах так! — повторила она и огляделась по сторонам. А затем сердито заявила: — Между прочим, идиоты, вот он — мой замок.
Мужчины хохотали, пропустив ее заявление мимо ушей. Элизабет повернулась к ним спиной и двинулась в сторону, противоположную той, в которую ушел Дмитрий. Уолтер и Фабио уже не смеялись, а тихо стонали. Затем они сели и недоуменно посмотрели вслед Элизабет. Уолтер, довольный тем, что может наконец сказать грубость, сообщил Фабио:
— Тоже приспичило!
Фабио хотел было рассмеяться вновь, но Элизабет резко остановилась, обернулась и холодно, с расстановкой сказала:
— Я все прекрасно слышу, Уолтер. Вы ошибаетесь. Просто я иду домой. — И она указала на замок и мостик перед ним. Узнать его было действительно сложно. Сейчас он представлял собой лишь небольшую крепость с заросшей травой дорогой. По-видимому, множество пристроек было сделано позже. Но знакомые очертания все же угадывались.
Мужчины оторопело поднялись. Дмитрий со всех ног бежал к ним.
Однако они не пошли туда сразу. Не хватало еще погибнуть от рук предков Элизабет, нынешних владельцев Бренда, слывших отнюдь не самыми добрыми на свете людьми. Дождались темноты.
— Теперь вы должны указать мне, где была найдена картина, — возбужденно прошептал Фабио, когда они пробрались за ограждение.
— Ее нашли в часовне, — сообщил Уолтер. — Но я не вижу здесь никакой часовни. Нам что, придется ждать, пока ее построят?
— Она была найдена в фундаменте часовни, — припомнила Элизабет.
— Где находилась часовня? — спросил Фабио.
— Тут, справа от парадного входа, — указал Уолтер на покосившиеся деревянные ворота.
На указанном месте они обнаружили следы строительных работ — груды отесанных камней, деревянные сваи…
— Все совпадает, — благоговейным шепотом отметил Фабио. — Фундамент возведен. Самое время прятать.
— Поспешим? — предложил Дмитрий.
— Одну минуту, — вмешался Уолтер. — В какой момент времени мы вернемся в будущее? В тот самый, когда исчезли оттуда?
— Конечно! — утвердительно заявил Фабио.
— Но тогда мы убегали от смертельной опасности. Вернувшись, мы просто-напросто погибнем! Сделайте же так, чтобы мы появились в будущем чуть раньше!
Фабио беспомощно развел руками.
— Но если мы вернемся в тот же момент, — настаивал Уолтер, — служители Ордена убьют нас, завладеют картиной и свершат свой дьявольский обряд. Зачем же вы вызвали нас сюда — в прошлое?
— Во-первых, предусмотреть все — не в моих силах, — сказал Фабио. — Во-вторых, если бы вы не пришли, обряд был бы свершен уже сейчас. Вы дали Вселенной отсрочку на целых четыреста лет.
— А дальше?
— Дальше все зависит только от вас.
— Так может, не возвращаться? — предложила Элизабет.
Фабио со вздохом посмотрел на нее.
— Вы не представляете, синьорита, как я был бы счастлив, если бы вы остались… Но нет. Не вернуться вы не можете. Иначе петля времени не замкнется, и мир исчезнет.
— Когда мы вошли в картину в двадцатом веке, у меня хотя бы карабин был, — мрачно заметил Уолтер. — Почему мы раньше не подумали об этом?
— У нас есть выбор? — риторически спросил Дмитрий.
Все удрученно промолчали. Фабио огорченно пожал плечами. Он развернул картину, разостлал ее по земле, и она тут же вспыхнула магическим светом. Все зачарованно уставились на полотно. Изображение гневного рыцаря исчезло, и поверхность холста искрилась золотом, ка, к когда-то в мансарде.
