Артем Колчанов - Путь к Золотистой
У входа в ангарный шлюз мы доложили капитану:
– Готовы к выходу в ангар.
– Сбавляем ход до минимально допустимого… - тут же пришёл ответ капитана. - Можете выходить в ангар.
В ангаре на первый взгляд ничего не изменилось. Всё также покоился на решётчатых захватах катер, горели панели освещения. Но вот за открытым выходом была вязкая и плотная, без единого проблеска света, тьма Пустоты. Огромной каплей она вдавливалась внутрь ангара, пульсировала, словно живая, выбрасывала щупальца-ложноножки, которые едва сдерживались ослабевшим ас-полем. В этот момент мне невольно вспомнился капитан Рикст, по своей воле шагнувший в точно такую вот тьму Пустоты. Мы медленно и осторожно подошли вплотную к капле Пустоты. Рэй протянул руку вперед, в Пустоту, за пределы поля и тут же втянул её обратно.
– Не очень-то приятно, - прокомментировал он, - но терпеть вполне можно.
Мы пристегнулись нитками фалов к страховочной скобе, и я доложил капитану:
– Готовы к выходу за пределы поля, отключайте тяжесть.
– Отключаем, желаю вам удачи.
В ангаре наступила невесомость. Рэй молча кивнул мне головой и едва заметно улыбнулся уголками губ. Мы взялись за руки и одновременно шагнули в Пустоту. Тьма тут же навалилась на нас. Абсолютно ничего не было видно, исчезли доносимые рацией звуки. Из всех чувств у нас осталось одно только осязание, я чувствовал в своей руке руку Рэя, а Рэй мою. Пустота действовала на нас, вызывая ощущение жжения по всему телу и неприятного давления на внутренности, но Рэй был прав, это действительно было можно терпеть. Медленно и аккуратно мы добрались до механизма закрытия створок. Но, несмотря на все наши попытки и усилия, он так и не включился, и мы вернулись в ангар.
– Исполнительный механизм створок не включается, - доложил я капитану.
– Что вы предлагаете? - после короткой паузы спросил он, - долго нам не продержаться, только что вышел из строя четвёртый пилот.
– Можно попытаться воспользоваться грубой силой - выйти из корабля на катере и при его помощи вогнать створки на место. Любые другие варианты потребуют затрат времени.
– Конкретнее, младший капитан Стрельцов.
– С катера выпустим швартовочный линь, закрепим его на опорных конструкциях, выведем катер из ангара, стравим линь, выдвинем опоры. Дадим катеру команду втягивать линь, вернемся на корабль. Створки открыты лишь чуть больше трети, катер зацепит их опорами и втолкнет на место. Ас-поле после этого должно восстановить свою конфигурацию, исполнительные механизмы окажутся внутри поля. Далее - обрубаем линь деактиватором и окончательно закрываем ангар.
– В этом случае мы теряем катер.
– Вы знаете лучший вариант, капитан?
После непродолжительного молчания, капитан сказал:
– Разрешаю вам поступать так, как сочтете необходимым.
Задуманная нами операция удалась, но лишь частично. После того, как мы оказались за ас-полем, вся автоматика на катере начала давать сбои, работать совершенно непредсказуемо. Ни о какой запрограммированной команде не может быть и речи, когда даже ручные в большинстве случаев не проходят. Лишённые зрения и слуха, мы с Рэем почувствовали друг друга и поняли, что нам делать. Мы, помогая друг другу, вручную включили втягивающий линь механизм, который заработал, пусть с десятой попытки, но заработал. Катер зацепил выдвинутыми опорами створки ангара и задвинул их на место. Створки сомкнулись, и зажатый между ними линь лопнул. Оставшись без контакта со звездолётом, наш катер, крохотный кораблик, лишённый пространственного двигателя, закружился в вихрях Пустоты, рванулся в сторону, накрываемый мощнейшей отдачей. Неимоверная боль пронзила меня насквозь, лишая чувств и гася сознание. А звёздпилоты на "Арбалете" увидели лишь яркую вспышку и уходящий вдаль медленно тающий зелёный след…
В себя я приходил долго и довольно мучительно. Явь перемежалась кошмарами, сплавлялась с ними во что-то невообразимое. И я болтался в этом состоянии, то всплывая к яви, то погружаясь к кошмарам. Но у всего есть конец, явь постепенно победила кошмары, я очнулся и наконец-то открыл глаза. Поначалу я даже не мог сообразить, где же сейчас нахожусь. Но постепенно до меня дошло, что я на "Игле", в помещении спецтренажёра, которое уже успел основательно забыть. Мне сейчас не верилось, что всё то, что только что происходило со мной, было просто сном. Это был хороший сон, не смотря ни на что… Но как ни хорош сон, но он должен кончаться, обязательно кончаться.
– Рэй, - совершив огромное для себя сейчас усилие, позвал я. Никакого ответа. Я попробовал пошевелиться, это получилось, но тоже с немалым трудом, тело сейчас было непослушное и словно бы чужое. Я попробовал подняться, но не смог. - Рэй! - снова позвал я, на этот раз громче, и мой голос показался мне чужим. Пол подо мной вспучился, и я оказался сидящим в "кресле".
– Ну, как самочувствие, Вик, - прозвучал из динамиков голос Рэя. Но совсем не тот голос, который я слышал ещё несколько минут назад, в ангаре "Арбалета", а голос мальчишки.
– Не очень-то хорошо, но терпимо… Значит… мы вернулись в исходную точку?
– Можно и так сказать. Но не совсем, мы уже вплотную приблизились к цели полёта. До Золотистой сейчас всего лишь немногим более двухсот миллиардов километров.
– Рэй, почему я словно бы сам себе чужой стал?
– Ничего страшного, это пройдёт уже через несколько минут. Пока отдыхай.
Через час я уже сумел снять с себя костюм и спустился в рубку, хотя если бы душ был ближе рубки, я отправился бы туда, потому что казался себе неимоверно грязным.
На обзорном экране сверкала тёплым жёлтым и колючим светом сверхяркая звезда - ставшая очень близкой Золотистая. При той скорости, с которой летела сейчас "Игла", до входа в систему Золотистой оставалось лишь четыре дня полёта. Поймав себя на том, что рубка кажется мне неестественно пустой, я позвал Рэя:
– Рэй, да покажись ты, не прячься, я не обижусь ни на что.
– Ну, если ты на этом настаиваешь.
Левый обзорный экран на долю секунды погас, а когда вспыхнул вновь, на нём появилось продолжение рубки. Там, в кресле, сидел Рэй, вновь представший передо мной в образе четырнадцатилетнего мальчишки.
– Непривычно выглядишь, - сказал я совсем негромко, но Рэй услышал.
– Вот посмотришься в зеркало, сам себе ещё не так непривычным покажешься… Валяй в душ, вижу, что тебе туда очень хочется, столько месяцев не мылся нормально. Потом поговорим. Иди, давай…
Но я всё же подошёл вплотную экрану и увидел на щеках у Рэя мокрые полоски, такие, которые остаются после слёз.
– Рэй, ты что, ревел что ли? - искренне удивился я.
