Артем Колчанов - Путь к Золотистой
– Ещё раз привет, - задорно улыбнулся он, - вы откуда звоните?
– Привет, Владька. Женька с Мишкой всё ещё у вас?
– Нет, их Славка куда-то увёл, чтобы развеяться, полчаса назад, а мне почему-то не захотелось идти с ними.
– Очень жаль, Владик, мы ведь сейчас звоним, чтобы попрощаться. Через пятьдесят минут мы улетаем.
– Надолго?
– На несколько лет. Никак не меньше пяти, как сказал нам капитан.
– Не пойму, почему вы улетаете и куда улетаете? Или так, шутите.
– Никаких шуток, Влад. Сегодня мы получили срочное и вынужденное назначение в экипаж "Арбалета". Старт через три дня с базы "Оберон", в сторону одного из рассеянных скоплений нашей Ветви, ну а с Земли мы улетаем через пятьдесят минут.
– Но почему всё так скоро и неожиданно. Вы ведь все сами говорили, что окончательный выпуск из училища и распределение будут только через два месяца и никак не раньше.
– Очевидно, командование лучше нас знает, что ему с нами делать. Назначение-то вынужденное, наверно мы подошли лучше других… Жаль только, что с Мишкой и Женькой уже не поговорим. Ну да ладно, передай им от нас огромнейший привет, пожелания удачи и вообще всего наилучшего и скажи, что мы ещё обязательно встретимся.
– Глубокого вам вакуума и спокойной Пустоты, - немного резковато сказал нам Владька "напутствие звездолётчикам" и сразу же отключился. Рэй внимательно посмотрел мне в глаза и сказал:
– Ты сказал ему неправду, Вик. Я чувствую, что на Землю в этом мире нам уже никогда не вернуться. Нам уже и в самом деле пора возвращаться на "Иглу", но не знаю, почему не открывается выход.
– Думаешь, что во время этого полёта, он должен открыться?
– Не должен, а просто обязан. "Игла", по моим предварительным прикидкам, уже на пороге Золотистой.
– Но всё равно, Рэй, мне хочется ещё раз побывать на этой Земле, увидеть всех знакомых.
Рэй тяжело вздохнул:
– Тебя, Вик, ждёт не эта, а настоящая Земля, но она почти такая же, как эта. Там ты многих узнаешь, правда, они тебя не будут знать, но ведь всё-таки узнают.
– Но там не будет тебя, - сказал я почти беззвучно, и Рэй не услышал этих слов.
Поднявшись на высокую околоземную орбиту, катер встретился там с патрульным крейсером, был принят на борт, а крейсер тут же начал разгон. Добраться за оставшееся до старта время от Земли до Урана на катере было просто невозможно. Поднявшись над плоскостью системы и выйдя на приоритетную трассу, крейсер разогнался до ощутимой доли скорости света и доставил нас к Оберону через двое суток после вылета с Земли.
В оставшееся до старта время мы спешно знакомились с кораблём, его экипажем, своими обязанностями и местами по различным полётным расписаниям. Времени катастрофически не хватало.
С Мишкой и Женькой мы всё же поговорили. Они сумели найти подход к транспространственной связи, а точнее говоря, к связистам. Но этот разговор у нас не очень-то получился, был сумбурен и не очень-то связен. Может быть потому, что они считали нас счастливчиками. А может быть потому, что мы с Рэем знали, что больше уже никогда их не увидим. Напоследок они пожелали нам удачи у дальних звёзд и традиционных "глубокого вакуума и спокойной Пустоты". Этот разговор оставил довольно тяжёлый и неприятный осадок у меня на душе.
На "Арбалете" я занял должность восьмого звёздпилота и одновременно командира восьмого десантного катера. Рэй же стал восьмым штурманом и одновременно штурманом моего зонда. Опытные звездолётчики поначалу не испытывали к нам особых симпатий. Надо же, вчера ещё курсанты, пусть и Первого Звёздного, а сегодня уже заняли далеко не последние места в экипаже не какого-то третьеразрядного звездолёта, а одного из самых мощных в космофлоте дальних разведчиков, в экипаж которого отбирали лучших из лучших. Но уже во время полёта отношение к нам постепенно изменилось, потому что любые звездолётчики, даже самые лучшие и опытные, уважают не только возраст и опыт, но также знания, и умения. Нас постоянно пытались экзаменовать, пытались найти пробелы в наших знаниях, но одновременно делились опытом и теми знаниями, которые можно приобрести только в реальном полёте на мощном корабле, подкрепляя их непрерывной практикой.
До тех пор, как звездолёт вошел в "Серую линзу", полёт протекал буднично и абсолютно нормально. "Серая линза" - такое же квазистабильное возмущение Пустоты, как и "Фиолетовый зонтик", разве что в четыре раза крупнее и лежит от Земли в три раза дальше. Это возмущение уже было разведано и достаточно подробно картографировано, так что преодолеть его мы были должны без малейших проблем. "Арбалет" пошёл сквозь "Линзу" по прямой, для корабля с пространственным двигателем мощностью в двести восемьдесят терателлитов это ничуть не сложно и не опасно.
В Пустоте "Серой линзы" и произошла авария, которых до этого за всю историю внепространственных перелётов никогда не было. На первый взгляд она могла бы показаться полнейшей ерундой - самопроизвольно (или может быть по ложной команде) открылись створки ангара номер восемь, того самого, в котором находился наш катер. Случись такое в нормальном пространстве, не было бы даже разговоров об аварии, а так, не очень досадном сбое, но звездолёт-то шёл в Пустоте. Открывшись, створки вышли за пределы ас-поля, само поле в районе ангара оказалось сильно деформировано, механизмы закрытия так же оказались за пределами поля и не принимали ни одной команды. Ход корабля тут же потерял устойчивость, вышедшие за пределы поля створки создавали хаотически меняющийся вращающий момент. И они же делали невозможным корректный выход из Пустоты. Ситуация требовала как можно быстрого разрешения, потому что сейчас даже небольшая ошибка пилотской группы могла привести к серьёзной отдаче.
Чтобы закрыть вход в ангар, требовалось покинуть пределы ас-поля и включить механизм закрытия створок вручную. Все считали, что таким образом он вполне может включиться. И мы с Рэем первыми вызвались это сделать, ничуть не раздумывая. Если оценивать этот шаг с позиции логики, то он может показаться безумным, во всей истории внепространственных перелётов не было ни одного случая, чтобы кто-то покидал движущийся в Пустоте корабль и возвращался обратно. Но мы с Рэем, в отличие от других, знали, что с нами ничего не случится, знали, что представляет собой этот мир, и что мы представляем собой в этом мире.
Мы не последовали совету облачиться в тяжелые и неудобные скафандры высшей защиты, а ограничились даже не лёгкими, а сверхлёгкими плёночными. При массе недостатков они имели перед другими типами скафандров такое преимущество - ничуть не ограничивали свободу движений и не служили барьером для осязания.
