Сергей Герасимов - Изобретение зла
Коричневый снова пошел вперед. Руку со скальпелем он держал за спиной.
Красный стоял спокойно. Он был уверен - РАЗ!
Скальпель оставил длинную полосу, будто след от удара саблей.
- Молодцы, - сказал Черный, - ты Красненький, ты особенный молодец. Жаль, что через пять минут ты умрешь от потери крови.
Красный упал. Коричневый сел на него и продолжал резать, не соображая. Куда уж тут соображать, если это второй уровень.
Черный выскользнул из подвала и закрыл за собой дверь. Дверь была тяжелой, металлической - подвал по совместительству занимался бомбоубежеством.
Раздался громкий стук изнутри. Это Коричневый пришел в себя. Но дверь уже заблокирована. Час или два - и он задохнется в герметично закупоренной комнате.
Черный закрыл за собою ещё и вторую дверь. Вторая была мягкой и звуконепроницаемой. Стук исчез. Был слышен лишь гул, волнами - громче, тише, громче, тише...
На обратном пути Черный зашел в туалет и внимательно осмотрел свой черный халат. Нет, пятен крови нет. А сзади? Сзади тоже нет. Можно возвращаться.
Есть ещё такая вещь как экспертиза и отпечатки пальцев, но на втором уровне никто не станет этим заниматься.
Черный зашел в палату к девочкам и застал там Пестрого, который воторой раз повторял свой анекдот про Холмса и секс. Пестрый не всегда бывал оригинален. Но девочки смеялись. Это была такая игра: которая засмеется, та должна поцеловать расказчика.
- Эй, осторожнее, дырку процелуешь! - крикнул Пестрый и девочки навалились на него всем скопом.
- Ниже пояса не целовать, буду присуждать штрафные очки! - сказал Черный.
- Че надо? - спросил Пестрый. - Не видишь, девочки недовольны?
- Линейка есть?
- Какая?
- Подлинее. Сантиметров на тридцать.
- Ой, поищи сам! - возмутились девочки и снова навалились на Пестрого.
- Бой без правил! - кричал Пестрый, - можно целовать в любую часть тела и сколько угодно раз!
Все визжали, вопили, орали и хохотали.
Тебя в следующий раз, - подумал Черный. Он нашел линейку и вышел из девчачьей палаты.
68
Черный опять вернулся. Теперь он привязал к ручке сачка длинную деревянную линейку, чтобы так ловить рыбок, которые плавали у дна. Проходя, он зацепился за перевернутый стул и выругался.
- За линейкой ходил, - нервно объяснил он, хотя никто и не спрашивал.
- Черный, чего тебе в жизни не хватает?
- Мне всего хватает. Он опустил сачок в воду и стал гоняться им за красной рыбкой, поднимая муть со дна. Рыбка долго не продержалась.
- Делай всегда вот так, и тебе всего в жизни будет хватать.
Он ударил кулаком, расплескивая рыбку. Рыбка брызнула во все стороны, как будто она была жидкая. Синяя поднялась, с вызывающим видом стряхнула каплю с рукава и ушла.
Черный подошел и вытер ладонь о мою рубашку.
- Вот так, - сказал он зачем-то. - Не бойсь, она к тебе вернется.
Черный относился ко мне иначе, чем к другим. Во-первых, он меня не бил.
Во-вторых, он меня воспитывал и рассказывал разные вещи о себе, даже очень секретные. Казалось, он хотел сделать из меня ученика. Поэтому я относился к нему без надлежащей робости.
- Ты когда-нибудь кого-нибудь убивал? - спросил он.
- Тараканов.
- Ну и как?
- Противно, - сказал я.
- Не жалко?
- Жалко.
- А вот я убивал. И даже несколько раз. В первый раз - человека, которого всегда уважал. Еще за день до того мы ехали в поезде и он рассказывал всякие интересные вещи. О древних людях, о рыцарях. Рыцари когда-то жили на самом деле.
Он говорил так, как будто сам их видел. У него был сломан нос и это его не уродовало. Еще он говорил о красоте жизни - тут я его понимал. Я ведь не дурак, ты знаешь. Только умный чувствует красоту жизни, для глупоко красота слишком сложна, а ума хватает только на гадости... А на следующее утро я его убил и ни капельки не жалел в первые дни.
- А сейчас?
- Сейчас жалею. Жалею, что не узнал больше. Он много мог рассказать.
- А эачем ты мне это рассказываешь?
- Учу. Тебя ещё многому придется учить. Сколько сейчас времени?
- Примерно без пятнадцати шесть. А что?
- Я все время был здесь и ловил рыбок, правильно? Все время, с самого обеда. Ловил, пока не переловил всех.
- Вроде так.
- Не вроде, а так. Если спросят, так и скажешь. А тебя обязательно спросят, потому что ты все запоминаешь. Ты меня не подведешь.
- Черный, - спросил я, - а что у тебя с линиями на руке? Мои исчезли, осталось только чуточку.
- Я знаю, - сказал он, - не обращай вниммания.
Но смотреть на ладонь он не стал.
69
Анжела не могла проснуться до четырех часов вечера. Ей снился жуткий кошмар
- будто попадает она в черный дом со многими лестницами и в какую комнату ни войдет, везде черная дверь на улицу. За дверью кто-то царапается и стучится.
Она не хочет подходить к двери, но подходит, поворачивает ручку и открывает. За дверью никого. Красивейший многоцветный закат лежит на холмах. К горизонту уходят столбы. На уровне верхушек столбов неподвижно парит половина человека, верхняя. Видна линия среза и все то, что внутри. Летающая фигура покачивется на ветру. Анжела вскрикивает и фигура поворачивается. Поворачиваясь, она наклоняется, как вертолет. Несколько секунд глядит на Анжелу, а потом бросатся на нее, как коршун на добычу. Анжела заскакивает в дом и захлопывает дверь за собой. Что-то тяжелое ударяет в дверь снаружи - так, что сыплется штукатурка с потолка и гвозди в дверной коробке высовывают шляпки, скрипя. Она подходит к двери и осторожно заглядывает в замочную скважину. Оттуда на неё глядит красный светящийся глаз.
Она пробует переключиться на другой сон и видит котенка у себя на руках.
Гладит котенка. Котенок начинает играть и хватает зубами её палец. Анжела пробует вырвать палец, но не может. Разжимает челюсти котенка обеими руками и тут верхняя часть головы животного мягко отламывается, обнажая розовый мозг. По мозгу пробегают зеленые и красные огоньки мыслей. На этом живописном месте
Анжела проснулась. Глубоко вздохнула - отчего-то болела грудь.
Она посмотрела на часы. Четыре пятнадцать вечера. Кошмар - проспала двенадцать часов. Подошла к окну, отклонила штору и посмотрела на небо. В небе плыл зеленый водяной змей и кружились серебрянные кресты. Анжелу это не удивило. Она подняла жеваные цветки с пола и положила их в ведро. Потом принюхалась. В комнате пахло как в конюшне. Она вышла, сходила за фонариком и посветила на пол. В пыли у батареи четко отпечатались следы лошадиных копыт.
Здесь же Анжела нашла волос - длинный и прочный, будто из лошадиного хвоста.
- Чем они тут занимаются? - спросила она вполголоса и потерла грудь. Грудь болела так, как будто кто-то на ней сидел.
