Игорь Денисенко - Ронин
— Пук, пук.
Импульсный парализатор работает почти бесшумно, а мог бы совсем бесшумно. Если бы не встроенный динамик созданный специально для контроля, чтоб владелец не давил до одури на курок и не посадил всю батарею. Обычно одного 'выстрела'- импульса хватает чтобы человека парализовало примерно на пол часа, а два подряд импульса человеческий организм не выдерживает. Сердце останавливается навсегда.
Поручик рухнул как подкошенный с застывшим удивленным лицом. Звук получился гулкий. В коридорчике послышались быстрые шаги и в дверь заскреблись.
— Иван Митрофанович? У вас всё хорошо?
— Иди спать Аксинья! — рявкнул я, придерживая дверь рукой.
* * *Вернувшись к двум часам ночи в трактир, спать я не лег как рассчитывал. Сон прошел.
Вместо этого я зажег все три свечи на подсвечнике и завалился на кровать заниматься переводом Евангелия от Иоанна. Уже после проверки трех первых предложений, я уверился, что перевод с койне сходится с каноническим текстом один в один. Тем лучше.
Добросовестно переписав первую страницу на заготовленный лист бумаги из Нового завета, я уже откинул одеяло и собрался задуть свечи. Как внимание моё привлекли цифры. Арабские цифры. В каноническом тексте этих цифр было как на собаке блох.
Означал они ссылки и сноски на описание этого же события в других священных текстах.
Но здесь их было мало. Собственно рукописный текст на одном листе много и не вмещал.
У второго абзаца стояла цифра 23, на другой же странице была ещё одна цифра 25.
И всё? И ничего более. Сверившись с Новым заветом я обнаружил ссылки под? 22, 32,8,19,24 и прочее. Скажу только, что цифр 23 и 25 я не обнаружил. Перевернув, страницу я ознакомился с цифрами ссылок и там. Но, увы. И что бы это значило?
Из шифров военного времени я знал как кодируются практически не поддающиеся расшифровке радиограммы. Берется определенная книга в двух экземплярах, чтоб был у обеих сторон и начинается. Первая цифра означает номер страницы, вторая номер предложения, третья цифра означает номер слова, четвертая номер буквы. Не зная с какой книге относятся эти цифры расшифровать практически невозможно. Единственный недостаток это громоздкость передаваемого сообщения. Может цифры эти написаны специально и подобным методом. Но в таком случае, их до обидного мало. А если принять во внимание, что цифры написаны напротив определенных абзацев и на полях. Значит они имеют отношение именно к этим абзацам и предложениям. И так возьмем второй абзац.
…Был человек посланный от Бога, имя ему было Иоанн — 23, значит берем второе и третье слово. Получается 'человек посланный'. Переворачиваем страницу:..первый находит брата своего Симона и говорит ему: Мы нашли — 25
Второе слово в предложении 'находит' а пятое слово 'Симона'. Если сложить все вместе получается: 'человек посланный находит Симона'. Предложение не лишенное смысла, но может так просто совпало? Для дальнейшего трактования слишком мало слов.
Что ж, возьмем сегодня следующий отрывок и посмотрим, что из этого выйдет.
* * *Позавтракав яичницей с салом и запив стаканом крепкого чая, заваренного прямо при мне горячей водой залитой в стакан с сухими чайным листьями. Повар пожал плечами, но каприз мой исполнили. Уж не знаю откуда, но появилась у меня такая вот привычка, пить именно так заваренный чай. А другой я не признавал. Не иначе как пристрастие сенсея давало себя знать. Время близилось к девяти часам. Пришло время прогуляться.
Я направил свои стопы к лавке купца Кубрина. Лавка эта практически в первозданном виде сохранилась и до наших дней. В ней размещался продуктовый магазин 'Радуга' переименованный затем в безликоё название 'Столица'. А при Кубрине это была самая шикарная лавка в городе. Длинное, построенное буквой 'Г' здание с непременными рельефами колон и балясин, и башенка какая бывает на пасхальном куличе размещалась как раз на изгибе. В одном изгибе 'Г' была лавка галантерейная, в другом продуктовая.
При последней капитальной реставрации магазина в 21 веке когда вскрыли пол обнаружили целые россыпи монет царской чеканки просыпающиеся годами в щели в полу. Но самое примечательное так это обнаружили подземный ход, ведущий в бывший жилой Кубринский дом. Помимо того, что хозяин любил втихую от посторонних глаз посещать свой магазин, он ещё и прятал в подземном ходе часть товара. Рулоны бесценной парчи и китайского шелка остались частью целые, частью попорченные грызунами. Куда делся материал не знаю.
Но то, что с монетами бегала детвора на улице слышал. Вот именно у этой лавки я и назначил встречу с поручиком. Солнышко набирало высоту. Воробьи чирикали как сумасшедшие и затеяли драку у лужи. Легкий весенний ветерок приятно холодил голову.
Я не выспался и чувствовал себя как с глубокого похмелья. Голова гудела. Пока я стоял у Кубринского магазина, никого конкретного я не ждал. Но то, что придут свидетели нашей встречи я не сомневался. А для алиби они мне были нужны. Пару вчерашних лиц я увидел через дорогу в сквере. Сидя на лавочке они с сосредоточенным видом изучали газеты. Изредка бросая взгляды поверх желтых страниц.
Честно говоря, я все ждал некого безликого гонца, который подойдет и сухим официальным тоном известит меня о безвременной кончине поручика. Я изображу удивление и недоверие и всё этим кончится. Но вот кого я совсем не рассчитывал увидеть, так это решительно шагающую ко мне личность. Полы его сюртука развивались от стремительного шага. Трость черного дерева чеканила по булыжной мостовой. Было без пяти десять по полудню.
— Добрый день. Это вы мичман Лазарев? Я… Воронцов Георгий Петрович.
— У вас тут встреча с господином Лапиным, насколько мне известно? Так вот хочу предупредить, что я бросил вызов первым. И пока мы не оговорим все обстоятельства нашего дела, вы не будите настаивать на решении своего вопроса.
— Позвольте? Но я конкретно договорился с ним вчера на это место и время. А то, что вы не оговорили сразу, это ваша проблема.
Граф предложил мне попросту стоять и курить в сторонке, пока он будет решать. Ситуация меня крайне забавляла. Что-то мне это напоминало. Некие ассоциации так и витали в весеннем воздухе. Уступить я ему не мог, дело чести. А вздорить и собачится из-за покойника, который не придет было смешно. Но Воронцов продолжал настаивать.
— Que diable vous emporte! (Черт вас побери!) Я вызвал первым и вторым не буду!
— Но позвольте! Я дерусь с этим человеком!
— Вы, что же не признаете моё право? Но это глупо.
Может мы и припирались так и дальше, и черт знает чем бы это наша перепалка кончилась, если б не подошли два человека в скромных котелках.
