Роман Глушков - Аварийная команда
Словами это было неописуемо. Глядя на огромное солнце, я не портил зрение, а натуральным образом впитывал через него живительную энергию Источника. Этот Свет, в отличие от солнечного, не обжигал меня радиацией. Он, если можно так выразиться, был мне другом, безо всяких «но». Впрочем, как и всем обитателям Ядра, даже тому уроду, который сейчас стоял передо мной.
Загримированный Концептором, мир под нами тоже претерпел метаморфозы. Мы продолжали лететь над бесконечными лесами и возвышающимися там и сям замками, но теперь они были скрыты за полупрозрачной пеленой странного тумана. Его бледно-молочный покров испещряла сплошная россыпь мелких черных вкраплений. Как шоколадная крошка на мороженом или, с учетом того, что туман постоянно двигался, – рябь помех на экране телевизора. Я сразу смекнул, что в этих помехах нет ничего хорошего. И, как выяснилось, не ошибся…
– А ну давай, вези меня обратно! – приказал я, сообразив, в чем дело. Лишенный охраны, посредник активировал световой инжектор и совершил мгновенный скачок по каналу, уйдя от нашего светопланера в отрыв. Судя по резко приблизившемуся Источнику, отрыв был солидный, но радиус действия Концептора мы еще не покинули.
Это и напугало меня больше всего. Еще один-два таких скачка, и Глеб Свекольников превратится из человека в обычного безликого шатуна. Как предположил однажды Рип, меня могла ожидать участь амебы, плывущей в океане, сгустка плазмы в вакууме, энергетической вспышки на солнце, а может, и вовсе части единой огромной Пустоты… Трудно сказать, какой из вариантов выглядел приятнее. По мне, так окажись я хоть пером в ангельском крыле, в любом случае ничего хорошего из этого не вышло бы. Что поделать, раз уж сидящий во мне шатун свыкся с человеческим обликом и отказывался менять свои глубоко въевшиеся привычки.
– Я что, плохо выразился? – еще больше рассвирепел я и, сжав кулаки, пошел на посредника. – Быстро назад, а не то башку оторву!
– Остановись, шатун! Ты же ведь определенно шатун, а не чемпион! – Неизвестно, дошли до Чича мои угрозы или нет, но мой свирепый настрой он уловил, это бесспорно. – До сих пор никому из чемпионов не удавалось сокрушить блюстителя, а двоих – и подавно. Значит, ты и есть Светозарный Шатун, верно?
– Да, ты прав! – Я предпочел согласиться, решив, что таким образом сумею нагнать на посредника страху. – Я – тот самый Шатун, Несущий Свет! И если сей же момент ты не вернешь меня обратно, так в морду засвечу, что без Катапульты в Беспросветной Зоне очутишься!
– Кто же в этом случае будет управлять светопланером? – ехидно полюбопытствовал Чич. – Являйся ты воистину всемогущим, разве стал бы тогда обращаться ко мне с такой просьбой?
Хитер, гад, что тут скажешь. Быстро сориентировался. Правильно кричал мне Рип: плюнь на посредника и дуй со всех ног обратно. Адаптер предугадал развитие событий, а я, глупец, в горячке не задумался о подобном исходе. И действительно, выкинь я Чича за борт, что тогда прикажете делать с этой несущейся на бешеной скорости махиной? А вдруг Рип не сумеет настичь ее на светопланере Феба?.. Проклятье! И угораздило же опять окунуться без трусов в бочку с раками!
– Значит, ты отказываешься выполнить приказ Светозарного Шатуна?! – Раз уж я добровольно вызвался на эту роль, значит, не смел выказать перед врагом даже мимолетного замешательства.
– Никто не смеет отдавать приказы посреднику Держателя, кроме самого Держателя! – гордо задрав подбородок, провозгласил Чич. – А тем более ты – самозванец, что вероломно проник в Ядро и решил превратить гармонию в хаос!..
Далее последовала уже знакомая мне тирада о долге каждого чемпиона перед Пупом и прочая высокопарная галиматья, которую намедни пороли нам адаптеры Мус и Зок. Жаль, что при мне не было Концептора и бутылки с водой. А то я быстро познакомил бы карлика с земной болью, после чего сразу разобрались бы, кто из нас кому должен отдавать под козырек. Но, увы, Чич жил сейчас по законам родного Ядра, а я мог с минуты на минуту лишиться последней поддержки, которую давал мне Концептор в этой чужеродной среде.
После устроенного Чичем пространственного скачка изменился не только окружающий мир, но и я. Выразилось это крайне малоприятным образом. Вдруг ни с того ни с сего мое собственное тело стало для меня неуютным, словно заскорузлая от пересушки обувь. Поначалу перемены были не слишком ощутимы, но прошла минута, и игнорировать их оказалось уже нельзя. И чем дальше, тем сильнее моя душа чувствовала себя отторгаемой занозой в этом неказистом куске подвижной плоти.
Будь это обычным страхом или отчаянием, я сумел бы перебороть его, как не однажды делал это за минувшие сутки. Но муки, которые терзали меня сейчас, относились вовсе не к душевным, а к физическим. Я и не предполагал раньше, что такое «душевное отторжение» вообще возможно. Согласно нашим представлениям о загробной жизни, расставание бессмертной души с бренным телом всегда происходит легко, ведь сей процесс являет собой высшее благо – окончательное освобождение от телесных страданий и приобщение к неведомой доселе божественной сущности. Каким бы прожженным безбожником ни был Глеб Свекольников, он ни разу не усомнился в этой догме. Страдания могли ожидать человека перед смертью, после нее – в аду, – но никак не в момент отлета души из телесной оболочки.
Впрочем, опираясь на недавно приобретенные знания, я мог бы по-иному истолковать сегодня эту теорию. Образно говоря, в данную минуту я переживал не отлет души от тела, а наоборот. Выданное мне Концептором человеческое тело покидало меня и рвалось назад, к «творцу». А в это время душа – сиречь, естество шатуна – продолжала всеми силами цепляться за последнюю частицу привычной реальности. Поэтому нельзя было вести и речи ни о каком безболезненном расставании. Я натуральным образом разрывался на две половины и понятия не имел, как это можно остановить.
Я взглянул на собственные руки и обомлел. Ладони побледнели и покрылись мелкой черной сыпью, которая, ко всему прочему – вот мерзость! – еще и двигалась. Такое ощущение, что у меня под кожей находился тот самый туман, что окутывал местность под нами. Вкупе с душераздирающими – в прямом смысле – муками телесная мутация казалась вдвойне ужасной.
Чич, разумеется, ничего такого за мной не замечал. Он продолжал гнать светопланер к Источнику, увозя меня все дальше и дальше от товарищей и Концептора. Я почти не слушал, что талдычит при этом карлик. По-моему, он предлагал мне смириться с судьбой, покорно склонить голову и отправиться вместе с ним к Держателю.
В принципе, я был не против – ведь именно к этому мы с Рипом и стремились. Вот только появляться перед Держателем в таком невменяемом состоянии мне было нельзя. Это рядом с Концептором я мог стучать себя в грудь и кричать, что Глеб Свекольников и есть Светозарный Шатун. А без армиллы в руке никакого разговора у меня с Пупом не получится. Я при всем желании не смогу вести с ним переговоры, пребывая в образе туманного облака.
