Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания
Бер-Росс тяжело поднялся, опираясь на братьев.
— Усмирите гнев, — строго сказал он. — Здесь нет ничьей вины. Все в порядке, Донай.
Синий князь отвернулся и, вытирая холодный пот со лба, заметил, как дрожит рука.
На пороге появилась Каляда. Ее гладкое темно-коричневое трико было покрыто грязью и слизью, а на шлеме — преобразованных в крепкие роговые наросты волосах — виднелись следы крови.
— Против нас подняты все образы, существующие в этом замке, — возобновив приглушенное до сего момента дыхание, сказала она. — Где игрок?
— Совсем близко. Но проход с свою цитадель он хорошо спрятал, — произнес Оливул.
— Так я и думала. Я найду его сознание и отвлеку от Игры. А вы постарайтесь как-то остановить Экзистедер. У нас всего три минуты, пока армия чудовищ и зомби из подземелья штурмует лестницу.
Лицо Серафимы, закрытое поврежденным в нескольких местах панцирем, окаменело, лишь в глазах остался глубокий живой блеск. Грег и Гор повернулись к Белому князю, ожидая указаний.
— Будем играть, — ответил он на взгляд юношей. — Держите мой фон и прикрывайте, если Экзистедер попытается меня захватить. Донай, брат, ты нам нужен, очнись.
Ви-Брук взял себя в руки.
— Я здесь. Начинай.
Окунувшись вслед за Оливулом в бурлящий поток Сил Созидания, Синий князь испытал на себе мощное противодействие. Игра преградила путь, опутав чужаков растущим с каждым мгновением коконом, но струя Бер-Росса внедрялась в плотную оболочку, упрямо сохраняя собственный мотив. Донай неотступно продвигался рядом, поддерживая и усиливая образ. Грег-Гор широким фронтом закреплял отвоеванные у экзистора участки Игры. Неожиданно строй потока обмяк, и Экзистедер, как оркестр, повернувшийся к новому дирижеру, заиграл другую пьесу. Сменилась мизансцена: помещение преобразилось, стены раздвинулись, и под низкой аркой внемиренцы увидали экзистора, застывшего над столом с разложенными на нем общепринятыми колдовскими атрибутами.
— Не дайте ему уйти, — произнесла Каляда глухим напряженным голосом.
Грег и Гор кинулись в потайную комнату.
— Поток слабеет, — пробормотал Оливул. — Надо завершать, Донай!
Синий князь сделал попытку сформировать образ конца, хотя уже видел, что Игра потеряна. Обрывок ее оторвался от Мира и исчез, подхваченный незримой волной. Остатки экзорных струй впились в экзистора, жаждая восполнить потерянную стабильность. Бер-Росс качнулся, но, ухватившись за стену, устоял на ногах. Помощь не потребовалась: последний всплеск Экзистедера потух, подчинившись непреклонной воле Белого князя.
— Оливул, — Донай остановился возле кузена, — это еще не поражение. Местного умельца ребята скрутили, а без него Кочевникам не продолжить Игру.
Бер-Росс выпрямился и, кивком дав понять, что слышал его слова, приблизился к Каляде.
— Серафима, Экзистедера здесь больше нет.
— Они опять унесли потенциал Сил Созидания, — произнесла Посредник одними губами. — Кочевники вместе с Игрой ушли по мосту в следующий Мир, — сморгнув, она посмотрела на друзей. — Давайте послушаем, что скажет экзистор.
Грег и Гор стояли над лежащим ничком человеком в черном балахоне.
— Живой? — спросил Донай и одной рукой поднял его за шиворот.
Накидка соскользнула с тощих костлявых плеч. Остатки образа колдуна рассеялись, и перед друзьями предстало хрупкое серое существо, похожее на жалкую кучу пыли.
— Дымиус?! — в один голос воскликнули Оливул и Донай.
Ви-Брук от неожиданности выпустил упыря, и тот опять плюхнулся на пол.
— Я в вашей власти, — пробормотал он и поднял полные страдания глаза. — Вы победили.
— Дымиус, ты не узнаешь нас? — Белый князь наклонился к смотрителю замка.
— Оливул Бер-Росс? Донай Ви-Брук? — удивленный не менее внемиренцев, упырь переводил взгляд с одного на другого. — Как вы… О, тысяча демонов! Посредник!
Он ползком попятился назад, пока не уперся в ноги близнецов.
— Не пугайся, — с неподдельной теплотой сказала Серафима. — Мы должны были остановить Игру, поэтому я сковала твой мозг.
Смотритель замка, недоверчиво покосившись на Гай-Россов, встал.
— Значит, я не пленник? — осторожно спросил он.
— Ни в коей мере, — уверила Каляда.
Дымиус отошел к окну, за которым господствовала мрачная беззвездная ночь, и уставился в темноту, будто забыл о присутствии внемиренцев. Серафима сделала друзьям знак не нарушать его уединения. Их терпение вскоре было вознаграждено.
— Я долго жил в этом замке, видел, как возникали и исчезали существа, предметы, люди, — негромко заговорил смотритель. — Но однажды все вокруг изменилось настолько, что я перестал понимать, где нахожусь. То был кошмар наяву.
— На тебя наложили образ вампира, — не удержался от подсказки Донай.
Дымиус нервно обернулся.
— Я ничего не помню, я не знаю, что делал и кем был!
— Это не повторится больше никогда, — произнесла Серафима, и по тому, как пылал скрытым жаром ее взгляд, друзья определили, что к словам присоединено ментальное убеждение.
Смотритель успокоился, однако по лицу его проползла горькая усмешка.
— Точно то же мне сказали, когда мой сон оборвался. Мне пообещали дать силы жизни для путешествия в другие Миры, если я сыграю новую Игру. Вы, кажется, тоже говорили об Игре? — он тревожно оглядел Оливула и Доная с ног до головы. — Я хочу вам доверять, как вы однажды доверились мне, Оливул Бер-Росс. Ответьте, ведь не вы дали мне в руки ту ужасную мощь, которая чуть не погубила меня? Не вы?
— Нет, Дымиус, клянусь, — твердо произнес Белый князь.
Упырь облегченно вздохнул и, значительно смелее оглядев гостей, продолжал.
— Трое были возле меня, когда я очнулся. Трое мужчин, которых я не мог разглядеть. Они сказали, что я должен провести среди звезд летучий корабль без парусов и мачт. Они дали мне силу повелевать людьми на корабле. Я пытался приказывать им, но они все равно затеяли бой в безводном океане. Было много страданий и крови… Мне обещали, что, как только все кончится, мне вручат могущество Жизни, чтобы я мог вкусить очарование странствий, так знакомое истинным внемиренцам. Я поверил, — он развел тощими руками, — и вот я здесь, все по-прежнему, разве что я понял, каково близко узреть конец собственного существования.
Наступило молчание. Донай больше не рисковал встревать с вопросами, хотя его очень интересовало: «они» — говорившие с Дымиусом, и «они» — напавшие на звездолет, одни и те же лица или нет. Гай-Россы тоже придержали любопытство при себе.
— Наш друг, Хранитель Стихии Жизни, поможет тебе, — заговорила Каляда, убедившись, что упырь закончил свой нестройный рассказ, похожий на сумбурный полузабытый сон. — Судьба откроет тебе Пути, я обещаю, Дымиус, — она повернулась к юношам. — Грег-Гор, приведи сюда Данилу. Юлия пусть останется с Пэром. Хотя реальной опасности нападения Кочевников уже нет — они ушли из Мира — осторожность не помешает.
Близнецы дружно кивнули.
— Мы мигом, капитан!
Оба вскочили на окно и, крепко обхватив друг друга, прыгнули вниз. В следующую секунду ввысь величественно поднялся черный двуглавый дракон.
9
Данила вошел в кабину управления. Юлька, устроившаяся в кресле бортинженера, обернулась на звук шагов.
— Все спокойно, — ответил на ее взгляд Гаюнар. — Собак я оставил возле люка, если что-то произойдет снаружи, они поднимут лай.
— А где Пэр?
— В твоей дистантерской башне. Убежден, что собственные глаза лучше охранных зондов. Чудик! Можно подумать, он умеет различать Кочевников, когда они сидят на каком-то объекте.
Он придвинул кресло к левому краю пилотской линии и занялся корректировкой курса запущенных маяков. Юлька улыбнулась: что бы Гаюнар ни говорил о призраке, в голосе его появлялись еле уловимые ласковые нотки, которые он всякий раз, опомнившись, старался заглушить. «Добрый он, — подумала девушка. — А корчит-то из себя этакого толстокожего! И кого обмануть старается?»
— Досадно как-то, — вновь заговорил Данила.
— О чем ты?
— Отец летал на этом корабле много лет, но я не могу найти ни одной детали, которая напоминала бы о нем и о матери. Обычно люди оставляют после себя какие-то записи, дневники, да просто вещи, наконец! А здесь — ничего. Оружие, одежда, приборы — все безликое… А иногда мне кажется — даже приготовленное для нас.
Юлька с готовностью кивнула. Ее до сих пор удивляло, откуда на Волке появился гардероб, где каждый сразу находил для себя одежду по размеру и вкусу. Даже Грег и Гор нарядились так, что сохранили полную идентичность.
— Банк памяти старого компьютера, не подключенного в бортовую сеть, — продолжал пилот, — и тот оказался пуст. Чем отец занимался? За что его преследовали Кочевники?
