Ирина Белояр - Уайтбол
Для остальных — сослуживцев, друзей по прежней жизни — у бывшего капитана Ведова в его тридцать семь все в прошлом. Конечно, вслух об этом не говорят. Друзья ведь.
Внезапно Христо понял: для шофера Витьки космос находится в огромном здании управления на центральной площади городка. Настоящий космос, то есть. А Ганимед, к примеру? Что-то вроде тридесятого царства, где-то там, в дебрях фантазии человеческой… Вот и все. Дальше уже хрестоматийный подход: если прилетит вдруг летучая тарелка и сядет посреди улицы — ну и ладно, ее дело. Главное — пусть нам не мешает. Будет мешать — так мы ее иначе встретим. На танке.
А еще Христо с удивлением заметил, что ему это отношение к жизни импонирует. Нет правды в сложностях…
— На углу останови.
— Ну, бывай.
Народный герой Христо Ведов с глухим необъяснимым сожалением выскочил из машины и пошел в сторону своего опостылевшего дома.
* * *…Оставшиеся пять месяцев на Ганимеде прошли без потрясений.
Команда продолжала обращаться к Христо «капитан». Это как бы само собой выскакивало, по привычке. Люди делали вид, что ничего не произошло. Люди сопереживали и старались не травмировать.
Из-за этого между командой и ее бывшим капитаном росла стена фальши. Христо никогда не понимал принципа «ложь во спасение»… В общем-то, это далеко не единственное, чего он не понимал. В юности иногда слышал в свой адрес: «Простота хуже воровства». Юность давно закончилась, вместе с ней и простота. Все заканчивается в этом мире, кроме комплексов.
Контакты с соседями наконец-то взял на себя Розовский. В течение двух месяцев над колонией циклопов висела станция наблюдения — этим исчерпывалась программа действий. Странно: после отставки Христо Ведова соседи начали вести себя сдержаннее, как будто что-то почуяли и подстроились под новую форму общения. Несколько раз за все время неподалеку от «Ганимеда» мелькал муравейник-отстрелок, но посягательств на корабль и вездеходы не было.
Через пару месяцев Земля неохотно дала добро на опробование детекторов записи речи Чужих.
В тот день у Осипенко вышел серьезный конфликт с Розовским. Володя собирался отправить в муравейник добровольцев. Ни один специалист «Ганимеда» не обязывался контрактом на общение с чужой расой.
— Среди добровольцев нет ни одного биолога, — протестовал «менеджер по связям». — Земля же ясно сказала: выжать максимум информации из этого визита. А сколько выжмут ваши ребята, если они даже не представляют, как подойти к проблеме?..
— Сколько смогут. Биологи не вызвались — значит, не пойдут. Я не могу приказывать штатским выполнять работу, на которую они не подписывались.
— Владимир, у нас чрезвычайное положение, какие могут быть штатские? Поймите вы ради всего святого: если б все зависело от меня — «Ганимед» отправился бы домой и привез сюда экспедицию, состоящую из совершенно других людей. Подписанных именно на эти мероприятия. Думайте, что хотите, но я — не враг нашим сотрудникам. Просто когда речь идет об интересах цивилизации, никому нет дела до прав и свобод отдельных исполнителей…
Страсти накалились до предела, Осипенко еле удерживался от мордобоя. В конце концов потребовал, чтобы во время следующего сеанса связи Земля сама назвала имена смертников.
— Как же вы любите создавать себе проблемы, господа-начальники, — вздохнул Розовский и удалился.
…- Теперь — понял? — спросил бывший капитан, когда Володя зашел к нему поговорить.
— Что мы тут все в качестве живца? Давно понял. Твои друзья, какими бы прекрасными ребятами они ни были, оказали нам очень плохую услугу.
— Они просто существуют, Володя. А нам просто не повезло.
Осипенко подошел к иллюминаторам, какое-то время бездумно смотрел наружу, потом буркнул себе под нос:
— Задолбал этот «чрезвычайный» беспредел. Хочу в отставку.
— Не дури. Куда дальше обострять ситуацию? И не примет никто твою отставку, если не нагородишь чего-нибудь эдакого.
— Вот я и думаю, чего бы такого нагородить.
— Лучше не думай. Прорвемся как-нибудь… Одно могу сказать почти наверняка: циклопы не обидят гостей.
Штурман криво усмехнулся:
— Не сомневаюсь. Будешь смеяться: пока сомневался — жить было легче.
— Самообман, Володь. Легче оттого, что циклопы тоже враги?
— Легче оттого, что люди — не единственная мразь во Вселенной.
* * *В последствии к расшифровке языка подключились ведущие лингвисты мира. Успехов на этом поприще не было очень долго: мешало видимое однообразие сигналов. Будто циклопы все время сообщали людям одно и то же, или задавали одни и те же вопросы. Что вполне укладывалось в рамки человеческой логики: о чем разговаривать с глухонемыми?
Но это было позже.
* * *Теперь уже Христо чувствовал себя лишним членом экипажа. Чуть ли не половина рейсов «Стрижа» доставалась пилоту Ведову, но этого не хватало для борьбы с депрессией. И дело даже не в самой отставке. Может быть — в контрасте между сумасшедшим началом экспедиции и ее рутинным продолжением.
А еще — совершенно не хотелось возвращаться домой.
…Митя Стрельцов назвал это «причастность». Пока ты причастен только к одному миру — живешь и не задумываешься. Принадлежать двум мирам — пытаться ускакать на двух жеребцах одновременно. А еще приходит нечто такое, с чем очень трудно жить: возможность увидеть несовершенства родного мира как бы со стороны.
Они все это выявят — своими навороченными ассоциативными тестами. Выявят и интерпретируют однозначно: Христо Ведов подвергся психической обработке со стороны Чужих…
— Постучи по дереву, капитан, — сказал Розовский перед отлетом на Землю. — Если «друзья» не учудят что-нибудь эдакое, пока мы добираемся домой…
— Что они могут учудить?
— Кто ж их знает. Отправятся нас провожать, к примеру. Короче, если все будет спокойно — ты, по крайней мере, вернешься героем. Хоть шерсти клок.
— В смысле — героев судить неприлично?
— Нет, в смысле компенсации за моральный ущерб. А насчет «судить»… Христо, если ты разумный человек — правильно поймешь: людей с психическими отклонениями вообще не судят. Они проходят по другому ведомству.
— Поэтому требовалось настрогать еще таких вот, «с психическими отклонениями»? Чтобы выборка была побольше?
— Вы бы определились с собственными приоритетами, капитан, — глухо ответил «менеджер по связям», снова переходя на «вы». — Стремительное развитие контакта — ваша заслуга. Ваша героическая заслуга. Если б кое-кто не бегал к циклопам без всякой необходимости — может, и циклопы не приставали бы к землянам. Глядишь, нынешнюю экспедицию миновала бы чаша сия.