Мария Симонова - Профессия - смертник
Через некоторое время между ними уже завязался примитивный диалог: борода обвинял Степана в поломке своего агрегата, Степан, напротив, обвинил агрегат в том, что это он его чуть не убил. Тут хозяин впервые немного успокоился, насторожился и потребовал объяснений. Для чего они согласно прошли к агрегату. Слов уже было достаточно, чтобы втолковать бороде, что он, Степан то есть, "влез" внутрь вот этой коробки, но тут она сломалась (к счастью). И что он уже шестой, кто в нее влез, а предыдущих пятерых она убила (показывал на пальцах). Борода воспринял рассказ скептически, а затем пополнил их общий словарь парой нелицеприятных словосочетаний, отчего Степан наконец тоже вышел из себя и не остался по этой части в долгу. Взаимопонимание вот-вот грозило свалиться в непечатную область, как вдруг произошло событие, явившееся неожиданным подтверждением Степанову рассказу.
На обломках ящика, рядом с которым разгорался сыр-бор, возникло некое человеческое существо, а конкретно - дама. Если еще конкретней, то это была Бякса собственной персоной.
Степан вспомнил ее упрямое: "Ну, это мы еще посмотрим!" - сказанное ею у псифов. Как же он был недальновиден, полагая, что Бяксу - БЯКСУ!!! можно отправить в отставку, утешив ее какими-то "подъемными"! Он представил себе, как она .врывается к Экселенцу, возможно, даже угрожает ему оружием, и тот с радостью выполняет ее требование - запуливает ее по прбклятому индексу, в полной уверенности, что она прилетит вслед за Степаном на Сткоч уже в компактном состоянии. Но что ни говори, а появление ее и теперь оказалось как нельзя более кстати.
Степан при виде ее радостно хмыкнул, а борода заметно спал с лица и произнес тут же безошибочно угаданное переводчиком: "Боже мой!.."
- Ну, что у вас тут? - спросила Бякса как ни в чем не бывало, выбираясь из агрегата. Поди ж ты, и ни слова упрека, хотя, постойте-ка - в чем ей было, собственно, его упрекать? Ну, разве что в том, что он так и не удосужился переубедить Экселенца насчет ее мотивов или хоть объяснить причину ее наготы. Теперь-то она была одета - в темный облегающий костюм - видимо, в тот, что ей по требованию выдали у Экселенца.
- Да вот, ищем пути к контакту, - кивнул Степан на бородача. - А вы чертовски удачливая ("стерва", - добавил он про себя). Разве Экселенц не сообщил вам суть моего задания? Я так и думал. Если коротко - все, кто попадал сюда до меня, оказывались в этом вот ящике, - он указал на "скорлупки".
Она посмотрела на обломки недоверчиво, силясь сообразить, как это возможно. В чем в чем, а в смекалке Туазе нельзя было отказать, и вскоре она уже глядела на бородача с выражением, весьма далеким от приветливости. Тот стоял с несчастным видом и под ее взглядом начал что-то сбивчиво объяснять увы, но для мирного диалога слов не хватало катастрофически. Бородач в отчаянии ринулся куда-то, они пошли следом за ним.
То, что они вскоре увидели, сильно впечатлило Степана, Туазу же поразило просто несказанно: сей уютный садик, оказывается, лежал не на земле, он венчал собою грандиозную глыбу, парившую в пронизанном светом пространстве. И эта глыба являлась не чем иным, как домом бородача. Сначала они шли по периметру вдоль обрыва, заглядывая в мерцающую бездну, не имевшую ни берегов, ни дна. Потом свернули и по неширокой лесенке спустились в "дом".
Каменная толща глыбы была пронизана, словно червивый плод, сетью ходов, соединяющих уютные пещерки - комнаты. В одной из них, полной беспорядка, бородач, смахнув одним движением на пол хлам со стола, усадил их в косматые мягкие кресла, а потом стал разворачивать перед ними прямо в воздухе какие-то безумно-непонятные объемные чертежи, потрясающие своим сложным совершенством, при этом неумолчно говоря, показывая, волнуясь и размахивая руками. Степанов переводчик удрученно молчал, вякнув лишь один раз: "Пространство..." Не в его силах было дать аналоги отвлеченным понятиям.
Убедившись, что его не понимают, хозяин яростно почесал в бороде, крякнул и, ухватив Степана за рукав, ринулся на выход. Растерянная Туаза поспешила следом. Миновав несколько поворотов, они ворвались в помещение, где стояла конструкция непонятного предназначения - этакое нагромождение из лопастей, спиц, рычагов и колес, посредине которого обнаружились два сиденья. В одно из них бухнулся бородач, в другое, повинуясь нетерпеливому жесту, сел Степан и за неимением третьего усадил Туазу к себе на колени. Хозяин не возражал: он тем временем дергал за рычаги и нажимал на педали. И вот уже колеса завертелись, лопасти задвигались - машина, качнувшись, оторвалась от пола. Потом стена гаража, расположенная позади, упала, и они задним ходом выплыли наружу.
- Не понимаю, что это за место? Куда мы попали? - спрашивала Туаза у Степана, между тем как их аппарат, развернувшись, устремился прочь от обиталища бородача в лишенную всяких ориентиров ясную безбрежность.
- Вам лучше знать, что за "местность" такого плана может быть расположена в девятнадцатом индексе, - отвечал Степан, осторожно придерживая Туазу за талию. Она, как ни странно, не возражала - видимо, была слишком озабочена происходящим.
- Я не слышала о существовании чего-либо подобного - ни в девятнадцатом, ни где-либо еще.
Степан покосился на бородача - тот увлеченно крутил педали, не прислушиваясь к не понятному ему разговору.
- Вы можете поручиться, что знаете всю галактику, каждый ее уголок?
- Я знаю одно, - резко сказала Туаза, - что в обитаемых мирах Империи ничего подобного нет!
- Значит, - пожал плечами Степан, - это место находится за пределами Империи.
- Но мой трансверсор показывает девятнадцатый индекс!
- Он сломался, - предположил Степан.
Туаза посмотрела на него со своим фирменным прищуром.
- Я постоянно задаюсь вопросом, - издевательски, чуть нараспев сказала она, - вы хоть что-нибудь понимаете в делах, в которые ввязались?
- Хорошо, - легко согласился он, - я ничего не понимаю. И в связи с этим тоже давно задаюсь одним вопросом: давайте-ка начистоту - зачем вы за мной увязались?
Туаза, чуть помедлив, ответила неожиданно:
- Потому, что вы похожи на мужчину. - Сказала это, не глядя, обычным своим тоном, походя напрочь выбив Степана из колеи. Он вспомнил ее растерянные глаза, когда он в гневе завалил ее на лестнице, вспомнил ее дерзкую наготу, неприступную даже в мыслях, и едва сдержался, чтобы не переложить руку ей на бедро - о да, это была истинная женщина! И уж Степану ли было не знать, как женщина может играть с человеком!
- Да ладно, - сказал он, - признайтесь честно, хотели выведать секрет моего оружия?
Она поглядела на него долго, с какой-то пристальной жалостью и отвернулась, не произнеся в ответ ни слова, но заставив его отчего-то горько пожалеть о сказанном.
