Дмитрий Казаков - Рыцари королевы Ядвиги
– Короче говоря, сделает из тебя большое растение, – рассмеялся Арагонес.
– Ну, про корни тут ничего не написано. – Ли отложил ящик в сторону. – Если не возражаете, то я оставлю это для себя. Мне всегда жалко было тратить время на еду. Следующий…
В двух ящиках подряд оказались кожные боевые имплантанты вроде того, что носил Гаррисон. Хозяева для них нашлись быстро. Дальше попались несколько штук с такими необычными свойствами, перевести описание которых на базяз-один не сумел даже Бабник.
– Это отложим, – решил Ли. – Похоже, у нас просто нет органов, куда эти штуки могут встраиваться…
Через час ковыряния в ящиках Вильяму предложили имплантант-фильтр для легких, позволяющий дышать в грязной и задымленной атмосфере, и он неожиданно согласился.
– Держи, – сказал Ли, протягивая другу упаковку из черного пластика. – Сегодня я в роли Санта-Клауса, хотя даже не знаю, когда было последнее Рождество…
– Какой ты Санта-Клаус, – фыркнул Арагонес. – У тебя бороды нормальной нет, да и саней.
– Зато есть подарки, а это главное.
Полупрозрачный пластик треснул под пальцами, и Вильям вытащил из ящика круглый сосуд размером с кулак, внутри которого покачивалась густая лиловая слизь. Осмотрел длинное горлышко.
– Это надо совать в рот, – посоветовал добрый Гаррисон. – Берешь вот тут, отламываешь.
– Уж как-нибудь сам справлюсь…
Он отломил заостренный кончик у горлышка и вставил конец получившейся трубки между губ. Почувствовал горький, противный вкус, затем что-то холодное, словно змея, скользнуло в горло. Снарк отогнал приступ страха и скосил глаза, чтобы понять, сколько слизи осталось в сосуде.
И, к собственному удивлению, обнаружил, что тот практически пуст.
Он попытался что-то сказать, но не сумел. Легкие оказались забиты, возникло мучительное желание кашлянуть, выхаркать из себя чужеродное тело, неприятный зуд пронзил грудь, перешел в боль.
– Эй, все в порядке? – Голос Арагонеса донесся через усиливающийся гул в ушах, а лицо друга, появившееся перед глазами, оказалось заслоненным множеством черных ползающих точек.
Вильям хотел спросить, что это такое, а затем обнаружил, что лежит на полу, упираясь в него носом.
– Эй, ты цел?
Сильные руки ухватили его за плечи, помогли встать. Он увидел полные тревоги лица соратников.
– Да.
Снарк кашлянул и обнаружил, что может дышать так же, как и раньше.
В груди при каждом вдохе и выдохе что-то смещалось, в бронхах сипело, но все это было вполне терпимо. Понятно, что фильтру нужно какое-то время, чтобы врасти в организм.
– А то мы слегка напугались, видит Святая Дева, – сообщил Арагонес.
– И зря… Как… там… Санта-Клаус? – Говорить Вильяму по-прежнему было трудно, на длинные слова пока не хватало воздуха.
– Нормально. Продолжает раздавать подарки.
Минут через двадцать, когда еще трое бывших легионеров обзавелись новыми органами, Вильям смог нормально дышать и разговаривать. А еще через час с кресла поднялся Соболев. Радужные бугорки исчезли с его глаз, зато в них появилась очень тонкая, почти незаметная пленка.
– Ну как? – осторожно спросил Ли.
– Я вижу… Это так странно… – Русский завертел головой. – У тебя в груди что-то другое… – Он показал на Вильяма. – А у тебя – в голове… – Новый взгляд достался Арагонесу. – Оно… светящееся. А вы все словно прозрачные…
– Ну вот, дожили, – проговорил Гаррисон с плутовской улыбкой. – Теперь ты всех нас насквозь видишь. И никакого крокодила в шкафу от тебя не спрячешь. Даже мелкого.
Пассажирскую палубу огласил дружный смех, а Вильям совершенно машинально поправил:
– Ты хотел сказать: скелета в шкафу.
– А разница?
Еще примерно час понадобился Ли, чтобы разобраться со всеми имплантантами. Все бывшие легионеры стали обладателями того или иного искусственного органа, кое-кто получил сразу два. На полу остался настоящий слой из обрывков черного полупрозрачного пластика.
Рядом с креслом бывшего сержанта выросла небольшая куча ящиков.
– Эти убрать в грузовой отсек, – сказал он с сожалением, ткнув в ее сторону. – Все равно применить их некуда, пока мы не обзавелись жабрами, ложноножками или панцирем из хитина. А я пока займусь своим имплантантом…
Ли достался большой угловатый сосуд, внутри которого плескалась густая лимонная жидкость с темными крапинками. Он отбил горлышко, и жидкость забурлила и покрылась белесой пеной.
– Ничего не чувствую, – сообщил маленький китаец, когда пена начала обволакивать его тело. – Даже прикосновения. Словно этой штуковины вообще нет, а все происходящее мне снится.
– Не самый жуткий сон, – хмыкнул кто-то из таскавших ящики легионеров.
– Но и не самый приятный.
Через полчаса пена начала растворяться, словно впитываться в кожу, и тут Ли неожиданно потерял сознание.
– Ой, – сказал Гаррисон. – И что теперь делать?
– Ждать, пока он не очнется, – ответил Вильям. – А если не очнется, то выбирать нового командира.
К всеобщей радости, Ли вскоре открыл глаза.
– Ну как? – с тревожным придыханием поинтересовался Арагонес.
– Солнца тут нет, да и воздух бедный… – Голос бывшего сержанта звучал немного слабо, но, в общем, уверенно, как всегда. – А поэтому я был бы не прочь поесть. Кто у нас нынче дежурный?
* * *Желтое светило висело в черной пустоте, разбрасывая в стороны косматые толстые щупальца-протуберанцы. Планета сбоку от него выглядела невинно – светло-серый шар с белыми пятнами облачных полей. Сверкали ледяные шапки на полюсах, темнели океаны и моря.
И за этим фасадом прятался жестокий, переменчивый климат.
– Арстрим, – сказал Вильям, чувствуя, как сердце колотится часто-часто. – Интересно, Вальхалла все еще там?
– Колония сохранилась, – ответил Ли. – Даже выросла. Сканер обнаружил пару довольно больших городов, сотни поселков, десятки спутников и орбитальных станций. Так что и Вальхалла могла уцелеть…
– Меньше всего на свете мне хотелось бы увидеть ее еще раз… – От отвращения лицо Гаррисона перекосилось. – Почему мы отправились именно к этой проклятой всеми богами планете?
– До нее от Лорава ближе всего. Кроме того, разумнее сначала узнать, как обстоят дела в метрополии, и только потом соваться туда. А для разведки лучше всего годится не самая оживленная колония.
Смысл в словах Ли был, и все же вид системы Арстрима вызывал у Вильяма неприязнь, мощное, почти инстинктивное отвращение. Слишком свежи, несмотря на прошедшее время, были воспоминания, и слишком сильны негативные эмоции, которые породило это место.
– Обнаружены потенциально опасные объекты, – доложил Бабник, и на одном из боковых обзорных экранов вспыхнула тактическая схема. – Один стационарный, второй – корабль, класс энерговооруженности шестнадцать.
