Александр Рыжков - ФБР
И весь этот бред продолжался бы долго, если бы одна нерасторопная орломартышка не зазевалась и опустилась ниже условно-безопасной линии. Чем не преминул воспользоваться удав…
Визг десятков перепуганных мартышек. Вот сейчас начался настоящий хаос в воздухе! О слаженности не могло уже идти и речи. Со всполошенных, бьющихся крыльями друг о друга и о прутья клетки зверьков сыпались перья. Довольный удав-дикобраз заглатывал добычу. Орломартышки одна за другой скрывались в проходе. Живая масса шерсти, перьев и клювов втягивалась в дыру, сулящую спасение от рептилии-мутанта. Адреналиновый выброс ослепил зверьков. В отчаянном стремлении к спасению, они не уступали друг другу. Некоторые из них устроили ожесточённую драку у прохода, в результате чего на земле остались лежать три изувеченных тела орломартышек.
Сцена опустела.
Удаву сегодня везло. Он подполз к тельцам убитых сородичами зверьков и принялся их заглатывать. Одно за другим.
— Сегодня твой удачный день, мистер Колючка! — разбил оцепенение зала голос из динамика и замолк. Больше ему, по всей видимости, сказать было нечего.
«Мистер Колючка» как раз заглатывал последнюю орломартышку, когда мимо него прошёл Боно, удостоив быстрым, но очень злым взглядом. Укротитель вышел на середину арены и заговорил:
— Это не планировать, это получилось само собой, — не стал врать чупакабра. — Спайк лакомиться мой дорогой манкиигал. Я не винить его. Но теперь, когда ты, зритель, видеть кровь, ты разбаловаться. Ты хотеть видеть ещё кровь. Игра на скрипка собака с руками на спина, или цапли с ногами корова, клюющие наглый жабокраб, или пегас из пони и стервятник, или колобок — шерстяной комок, или поющий креветкаволк, или гигантский скарабей катить по кругу шар из головастики, или жонглирующий черепами мэнбэрпиг — это всё тебя уже не интересовать сильно. Ок?
Из зала прозвучали какие-то вялые протесты, мол, так уж и быть, давай нам свою собаку с руками.
— Я не слышать?!! — завопил Боно. — Вы хотеть видеть блад? Хотеть настоящий представлений? Хотеть перейти сразу к тому, зачем прийти сюда?
— Да. Да! ДА-А-А! — одобрительный гул толпы нарастал, подобно лавине. — ДА-А-А-А-А!!!
— Вэл зэн, приготовьтесь быть шокированы! — ехидная ухмылка прилипла к лицу Боно, как печёночный сосальщик к печени заражённого. — Гвоздь мой представления! АРЕНА СМЕРТИ!
Арена окропилась кровью красных прожекторов.
Зал взревел!
Народу, быть может, не всегда хватает хлеба… Но зрелища! Зрелища, мать вашу! Сейчас их будет в избытке!
Боно покинул сцену. За ним следом лениво пополз сытый удав-дикобраз.
Заиграла неспокойная музыка. Странный ряд ударных и струнных.
— Хорошо, так и быть, — Боно вновь появился на сцене, катя за собой тележку с черепами. — Мэнбэрпиг я вам всё равно показать!
Укротитель стрельнул из револьвера, щёлкнул три раза кнутом и на сцену выбежал громадный урод. Это невероятное чудовище достигало не меньше двух с половиной метров в высоту. Боно, наверняка большой фанат «Южного Парка», раз обзавёлся такой игрушкой. Гризли с кусками человеческих и свиных частей. Только больное воображение дагонских генетических инженеров могло породить эту ВЕЩЬ. Нет, я понимаю ещё в мультике такое нарисовать, но в реальность воплотить…
И как воплотить!
Густая седоватая медвежья шерсть шла плешью свиной и человеческой кожи. Громадная круглая морда разделялась на две части: правая, которая поменьше, принадлежала свинье, плавно перетекая в медвежью. Человеческая грудь, свиной хвост, медвежья спина. Человеческие гениталии в обрамлении шерсти…
Это существо вызывало ужас.
Не только у меня — Светка испуганно зажмурилась и до боли вцепилась мне в плечо.
Разве что Дядя Афанас не проявлял каких-либо заметных эмоций, что нельзя сказать про его компаньона в трико: красивое лицо мужчины застыло в гримасе отвращения.
— Кэч мэнбэрпиг! — рявкнул Боно и бросил мутанту собачий череп.
Чудовище поймало череп человеческой пятернёй, погладило его медвежьей лапой и подбросило в воздух.
Боно тут же бросил ещё один череп. Предположительно обезьяны…
Мутант поймал и его.
— Наслаждаться, зрители, радоваться, это начало Арена Смерти! — сообщил Великий и Ужасный, подбрасывая жонглирующему уродцу новые черепа.
Боно вновь покинул сцену, оставив за спиной челомедведосвина, развлекающего зрителей подбрасыванием звериных черепов. Делал монстр это весьма умело.
Моё воображение не удержалось и нарисовало гротескную картину: мэнбэрпиг отталкивается от пола гипертрофированным свиным копытом с медвежьими когтями, катя тем самым трёхколёсный велосипед…
Интересно, мозг у этого мутанта человеческий, свиной или медвежий?
И вообще что-то не очень это гуманно, как я погляжу… Мне казалось, что человеческие гены нельзя использовать для подобных опытов. А тут тебе и Серпентина, и это лохматое нечто… Ну да, они заверяют, что от человека в этих тварях ничего нет… Но как можно не верить своим глазам?
Не знаю, как там другим зрителям, но меня это представление с самого начала начало напрягать. Пусть этот Боно тысячу раз будет всемирно известным и всё такое… Но мне не нравится, то, что он нам показывает! Несчастные животные, скрещенные непонятным образом, человеческие части… Плюнуть бы на всё и уйти. Да вот денег жалко. Да и Светка правым глазом жмурится, а левым подглядывает, что же там на сцене происходит. Ладно, дотерплю ради неё, куда уж денусь.
С верхней части общей клетки отпочковался купол из стальных прутьев. Он медленно, но уверенно опустился, заточив в себе мэнбэрпига. Но мутант не обратил и малейшего внимания на это. Он продолжал жонглировать.
— Дамы и господа! — возгласили колонки восторженным голосом ведущего. — Это великая честь для вас! Прямо сейчас вы увидите существо, которое ещё не видел ни один зритель до вас! Ни в Париже, ни в Риме, ни даже в Дагонске-1!
На сцене появились лысые парни в красно-жёлто-синих трико. Они волокли крытую телегу — такую же, в которой держали Серпентину. От стенок своей ноши лысики держались также настороженно отстранённо, как и в прошлый раз. Я уж было подумал, что диктор над нами подшучивает и в клетке окажется всё та же женщина-змея. Но мои подозрения развеялись, как осенний туман с дневным бризом, когда из-под клетки донёсся леденящий душу вой:
— У-у-у-ф-ф-ф-ф!!! Гррра-а-а-вк!!! У-у-ф! Т-у-у-ф! Ррровлф!!!
Повозку докатили до края арены, который находился ближе к нашей со Светкой частью амфитеатра. На противоположной стороне бился о прутья мэнбэрпиг, позабывший о жонглировании. Занавес был сорван. Яркие прожекторы окропили дневным светом сцену и зал. Пока мои глаза привыкали к свету, ассистенты скрылись.
