Павел Данилов - Власть будущего (сборник)
Борис в задумчивости потер гладко выбритый череп.
– Ты же сказал, что объект движется почти со скоростью света. Какая это на хрен комета?
– Эврика! – довольно воскликнул Антон. – Наши астрономы слишком заняты, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Скоро тело влетит в Галактику, и дело попадет под юрисдикцию ИОНКО. Объект летит равномерно и прямолинейно, никак не реагируя на гравитацию звезд и планет. Не отклоняясь, проходит сквозь астероидные пояса и газовые туманности.
Напарник заведующего ИОНКО усмехнулся и произнес:
– Я понял, если у нас кончаются задания, ты находишь их сам. Угрозы объект не представляет: ему до Солнечной системы еще тысяч десять лет лететь.
– Сверхскоростная комета. Хочу взглянуть на странное тело поближе.
– В любом случае я с тобой. А насколько ближе?
– В парочке миллионов километров. А потом вплотную.
– Эх… – пробормотал Борис, – на край Галактики. Тысячи три парсеков придется пройти.
Астахов кивнул и улыбнулся, не показывая зубов.
– А чем еще заниматься? Не только мы, весь отдел тосковать начинает.
Антон еще раз прошелся по помещению и опустился в рабочее кресло. Его пальцы запорхали над кнопками, словно у пианиста над клавишами. Перед работниками Исследовательского Отдела Неизвестных Космических Объектов загорелся стодюймовый голографический экран, посредине которого была изображена фиолетово-лиловая вспышка.
– В рентгеновском диапазоне? – поинтересовался Борис.
Антон кивнул и переключил на следующий снимок.
– А это уже наш скорый подопечный. В видимом диапазоне.
На экране застыл размытый изумрудный тетраэдр размером с кулак.
– Может это корабль? – предположил Кумаев. – Форма подходящая, движение прямолинейное.
– Который появился через семьсот миллионов лет после образования Вселенной и направился к Солнечной системе, где Солнца еще и в помине не было, не то что Земли! Весьма правдоподобно, – скептически согласился Антон.
– Что гадать тогда? Мы с тобой за час полсотни гипотез изобретем, девяносто процентов которых отпадут при первом же взгляде на объект.
Антон нажал кнопку. На экране появился огромный темно-синий корабль в форме параллелепипеда, который венчался пирамидальной крышей.
– Красавец! – восхищенно воскликнул Борис.
– Неделю назад прошел все испытания. Принцип синтезирования с темной материей улучшен невообразимо. Теперь вместо тридцати парсеков за один прыжок через подпространство, можно сделать около сотни.
– Больше трехсот световых лет за мгновенья…
– На нем и полетим, – самодовольно заявил Антон.
– Когда ты все успеваешь? – задал риторический вопрос Кумаев. Зевнул и взглянул на часы. Тут же Боря вскочил, сон как рукой сняло. – Рабочий день давно закончился!
– У ученых он бесконечен, – наставительно сказал Антон.
– Тогда я не ученый! Ты что, меня Катька дома убьет.
Астахов махнул на напарника как на прокаженного.
– Ладно, иди.
– А ты?
– А я не пойду, – скривив губы, сказал Антон.
Борис поспешно вышел, а заведующий ИОНКО открыл папку по объекту К-13035 и принялся за подробное изучение материала. Под монотонную работу Антон задремал в кресле.
* * *Приятной трелью отозвался блок связи. Антон дотронулся до широкого браслета на запястье – на стене загорелся экран. Немолодой мужчина с продолговатым лицом и ввалившимися скулами проговорил:
– Здравствуйте, Астахов. Под юрисдикцию вашего отдела попадает объект К-13035. Дополнительной информации, помимо содержащейся в общем каталоге, предоставить не можем.
– И тебе привет, Бортов, – с извечной улыбкой, при которой зубы оставались скрытыми, сказал Антон. – В общем, все как всегда.
Главный астроном по изучению космоса добродушно рассмеялся.
– Успехов, – произнес он. – Ты же рад, что у тебя снова есть работа.
Астахов кивнул и отключил связь. Пальцы запорхали по кнопкам, отдавая команды: установить постоянное наблюдение с телескопа «Русь» за объектом К-13035, подготовить корабль «Фараон» с полным исследовательским комплектом к старту, оповестить пилотов, ученых, службу безопасности о скором полете.
В помещение вошел Кумаев с объемным пакетом.
– Привет, фанатик, – сказал Борис и широко зевнул.
– Здравствуй, – ответил Антон и бросил взгляд на пакет с аппетитными рисунками. Желудок с опаской напомнил о своем существовании.
– Давай ешь, а то куда мы без начальника? – усмехнувшись, проговорил лысый ученый.
Астахов поблагодарил заботливого напарника и принялся вскрывать термоупаковки с супом, салатами, подливками…
Быстро закончив трапезу, Антон сказал:
– Вчера я занимался расчетами.
– За ними и уснул, – предположил Боря.
Антон нервно отмахнулся от напарника и продолжил:
– Либо я что-то напортачил, либо наблюдения велись безалаберно. Получилось, будто наш изумрудный тетраэдр иногда нырял в подпространство.
– Напортачил, – сделал безапелляционный вывод Кумаев.
– Тебе надо переводиться в отдел обычной астрономии, – недовольно сказал Астахов. – Ты не хочешь даже предположить, что это что-то новое. В ИОНКО набирали людей неординарно мыслящих, но, видимо, взгляд со временем замыливается, а интерес падает.
– Сколько желчи! Я ему покушать принес, а он… – поцокав, сказал Боря, потом продолжил серьезным тоном: – Не гони лошадей, как говорится. Подлетим ближе, проведем наблюдения, запустим десяток исследовательских зондов, и все немного прояснится. По крайней мере, появится более объективная информация для обработки.
– Извини, – сухо сказал Антон.
Борис растянул губы в улыбке, обнажая неровные, слегка желтоватые зубы.
– Принято. Когда экспедиция? Я уже успел Катю расстроить.
– Завтра вечером проанализирую показания телескопа, а послезавтра вылет. И что твоя женушка вечно расстраивается? Она же знала, чем ты занимался и будешь заниматься всю жизнь.
– Ваш чувственный диапазон, господин начальник, не больше, чем у транзистора, – скривив губы, сообщил Борис. – Раньше женщины выходили замуж за моряков, разведчиков и гордились ими. Но каждый раз расстраивались, когда они в очередной раз уходили. Но понимали, что мужчины по-другому не могут. Теперь вот с космонавтами…
Антон смотрел, словно сквозь напарника. Потом Астахов встрепенулся и проговорил:
– Красиво. Но, по-моему, слишком много времени на них уходит. Без пользы.
– В транзисторе романтики больше.
– Я не флегматик. Я получаю эмоции, радость, когда вижу новый космический объект, неизведанное явление, мириады звезд, бескрайние, переливающиеся сотнями цветов туманности. Нельзя меня осуждать за это. Бесконечное и непостижимое – вот моя романтика.
