Филип Дик - Человек в высоком замке (пер. О.Колесников)
– Да, – ответил мистер Тагоми. Но мы должны сказать мне правду.
Мальчики пустились по дорожке.
«Мне могут посоветовать, – подумал мистер Тагоми, – подать в отставку и жить в уединении, может даже покончить с собой».
Он вцепился руками в портфель. Внутри все еще лежало оружие, так что с этим никаких затруднений не будет.
Мальчишки примчались назад.
– Шесть! – кричал один из них. – Я насчитал шесть.
– А я пять, – тяжело дышал второй.
– Вы уверены, что это педикэбы? – спросил мистер Тагоми. – Вы отчетливо видели, что водители крутят педали?
– Да, сэр, – вместе выпалили они.
Он дал каждому по десятицентовику.
Они поблагодарили его и убежали.
«Назад в контору и за работу», – подумал мистер Тагоми. Он встал и поудобнее взял портфель. Обязанности зовут. Еще один, заполненный текущими будничными делами день.
Он еще раз прошел по дорожке вниз вышел на тротуар Керни-стрит.
– Кэб! – громко позвал он.
Тотчас же из уличного потока отделился педикэб. Водитель остановился у бордюра, на его худом лице блестел пот, грудь тяжело вздымалась.
– Да, сэр.
– Отвезите меня в «Ниппон Таймс Билдинг», – велел мистер Тагоми.
Он поднялся на сиденье, водитель принялся ловко лавировать среди других кэбов и автомобилей.
До полудня оставалось совсем немного, когда мистер Тагоми добрался до «Ниппон Таймс Билдинг». Еще в вестибюле первого этажа он велел дежурной связать его с мистером Рамсеем наверху.
– Это Тагоми, – сказал он, услышав ответ мистера Рамсея.
– Доброе утро, сэр. Это большая радость для всех нас. Мы не видели вас утра, и со страхом позвонил вам домой в десять часов. Но ваша жена сказала, что вы ушли.
– Там наверху весь беспорядок полностью устранен?
– Никаких следов.
– Абсолютно никаких?
– Даю вам честное слово, сэр.
Удовлетворившись, мистер Тагоми положил трубку, направившись к лифту.
Уже наверху, войдя в свою контору, он позволил себе бегло осмотреть обстановку краем глаза. Действительно, как и утверждал мистер Рамсей, никаких следов не было. Ему стало легче. Никто бы не узнал о том, что здесь было, если бы сам не видел. Однако теперь даже нейлоновый ковер на полу обладал историчностью.
В конторе его встретил мистер Рамсей.
– Ваша смелость – сегодняшняя тема для восхваления на страницах «Таймс», – начал он. – В статье описывается…
Однако, увидев выражение лица мистера Тагоми, он внезапно умолк.
– Что можно сказать о текущих делах? – спросил мистер Тагоми. – Где генерал Тедеки, то есть бывший мистер Ятабе?
– Тайно возвращается в Токио на самолете с копченой селедкой, совершающем челночные рейсы.
– А что насчет мистера Бейниса?
– Я не знаю. За то время, что вы отсутствовали, он появился на короткое время, как-то даже украдкой, но ничего не сказал.
Мистер Рамсей в нерешительности замолчал.
– Возможно, он вернулся в Германию.
– Для него было бы куда лучше отправиться на Родные Острова, – сказал мистер Тагоми.
Он обращался главным образом к самому себе. «Во всяком случае, – подумал он, – сейчас важнее всего генерал, а это уж вне пределов моего поля зрения. Никакого отношения не имеет ни ко мне, ни к моей конторе: мною здесь воспользовались, но это, конечно, так и должно быть. Я был их – как это называется? – прикрытием. Я – ширма, прикрывающая действительность. За мною, спрятанная от чужих жадных глаз, протекает главная реальность. Странно. Иногда важно быть просто картонной ширмой, неотъемлемой частью создаваемой иллюзии. И по закону экономии, присущему природе, ничто не пропадает зря, даже то, что нереально. Сколько всего скрыто в процессе генезиса природы».
Появилась взволнованная мисс Эфрикян.
– Мистер Тагоми, меня послали с телефонной станции.
– Успокойтесь, мисс, – сказал мистер Тагоми.
«Ведь жизнь продолжается», – подумал он.
– Сэр, здесь германский консул. Он хочет с вами переговорить.
Она перевела взгляд с него на мистера Рамсея и вновь посмотрела на мистера Тагоми. Лицо было неестественно бледным.
– Мне сказали, что он был здесь в здании и раньше, но им было известно, что вы…
Мистер Тагоми знаком остановил ее.
– Мистер Рамсей, напомните, пожалуйста, фамилию консула.
– Барон Гуго Рейсс, сэр.
– Да, теперь я припоминаю.
«Что ж, – подумал он. – Очевидно мистер Чилдан в конце концов сделал мне одолжение, отклонив просьбу вернуть пистолет».
Взяв с собой портфель, он вышел из конторы и зашагал по коридору.
В коридоре стоял аскетически сложенный, хорошо одетый белый. Коротко подстриженные, выгоревшие соломенные волосы, блестящие черные кожаные туфли европейского производства, напряженная поза и изысканный портсигар слоновой кости. Несомненно, это был он.
– Герр Гуго Рейсс? – спросил мистер Тагоми.
Немец поклонился.
– Случилось так, – сказал мистер Тагоми, – что в прошлом вы и я поддерживали свои отношения по почте, посредством телефона и тому подобного, но до сих пор ни разу не встречались лично.
– Это большая честь для меня, – сказал Гуго Рейсс.
Он сделал шаг навстречу.
– Даже несмотря на досадные недоразумения.
– Какие же, интересно? – осведомился мистер Тагоми.
Немец поднял бровь.
– Простите меня, – сказал мистер Тагоми. – Мне еще не совсем ясно, на какие недоразумения вы ссылаетесь. И как можно заключить заранее, объяснения ваши будут шиты белыми нитками.
– Ужасно, – сказал Гуго Рейсс.
Он покачал головой.
– Когда я впервые…
– Прежде, чем вы начнете свой молебен, позвольте сказать мне. Я лично застрелил двух ваших эсэсовцев, сказал мистер Тагоми.
– Полицейское управление Сан-Франциско вызвало меня, – сказал Гуго Рейсс.
Он окутывал обоих клубами противно пахнувшего дыма сигареты.
– За несколько часов мне удалось побывать и в участке на Керни-стрит, и в морге, а затем меня ознакомили с показаниями ваших людей, данными ими следователю полиции. Это был кромешный ужас с начала и до конца.
Мистер Тагоми не проронил ни слова.
– Однако, – продолжал герр Рейсс, – утверждения о том, что эти головорезы каким-то образом связаны с Рейхом, оказались необоснованными. Мое собственное мнение заключается в том, что все это акция каких-то безумцев. Я уверен, что вы действовали абсолютно правильно, мистер Тагоми.
– Тагоми.
– Вот вам моя рука, – сказал консул.
Он протянул руку.
– Давайте пожмем друг другу руки в знак джентльменского соглашения не вспоминать больше об этом. Особенно в эти критические времена, когда любое глупое измышление может воспламенить умы толпы во вред интересам обоих наших народов.