Кирилл Юрченко - Люди в сером 3: Головоломки
Интересно, каково им нюхать все это в непосредственной близи, подумал Серегин, рассматривая стоящих у костра в бинокль. Никто из них, даже женщина, не выказывали отвращения. Впрочем, было достаточно темно. Неверный свет костра искажал окружающее, по лицам участников бродили блики и тени, обретшие, казалось, собственную жизнь, лица казались странными и зловещими, словно в людей вселились демоны.
«Шер Ашшур сешеших нишшар…»
— А вот интересно, Олег, существуют пришельцы на самом деле? — спросил вдруг Серегин.
Рации у них были включены, хотя Вольфрам велел соблюдать радиомолчание и не трепаться по пустякам. Но этот вопрос не показался Серегину пустяком.
И хотя вопрос Серегин адресовал Олегу, ответил Вольфрам.
— Ты что, Серегин, с дуба рухнул? — спросил он странным голосом, словно не мог решить, что ему делать — плакать или смеяться.
— Ну почему сразу с дуба? — Серегин хмыкнул. — Да, я знаю, что основной целью «Консультации» является предотвращение проникновения на Землю представителей других цивилизаций. Все так. Но мне тут пришло в голову, что, может быть, это прикрытие такое у «Консультации», ну, легенда, что ли. Всю жизнь мне твердили, что никаких пришельцев нет, что это фантастика. Так, может, их и на самом деле нет, просто так называются тут шпионы какие-нибудь забугорные. Вот и все.
— Вот и все, — задумчиво повторил Вольфрам. — Ну, удивил ты меня, парень. Может, вспомнишь, где и как мы познакомились? Если я не ошибаюсь, как раз при столкновении с пришельцами, которых, по твоему мнению, нет и быть не может.
— Там был природный феномен, — упрямо гнул свою линию Серегин. — Мало ли есть таинственных феноменов.
— Да были там пришельцы, — вступил в эти уместные радиопереговоры Олег. — Я их чуял. Там пытались открыть портал, через который они хотели пройти к нам. Мы этот портал закрыли. С твоей, кстати, помощью.
— Но все-таки, — не отставал Серегин, — существуют какие-нибудь доказательства их существования? Или все это так, на уровне мифов?
— Возьмем вот Олейникова, отберем у него артефакт, и будут тебе доказательства — вагон и маленькая тележка, — проворчал Вольфрам.
— Артефакты — не доказательства, — помотал головой Серегин. — Они вполне могут быть местными изделиями. Мало ли на Земле гениев и подпольных лабораторий…
— А что тогда может послужить тебе бесспорным, стопроцентным доказательством? — поинтересовался Вольфрам.
— Сами пришельцы, — твердо сказал Серегин. — Вот если я встречу двухметрового волосатого паука, который заговорит со мной на чисто русском языке, тогда я пойму, что пришельцы существуют.
— Двухметровый волосатый дурак! — язвительно произнес Олег. — Паука говорящего ему подавай! А что, если пришельцы похожи на нас: две руки, две ноги, и мозги в голове, а не в заднице? В такого ты, значит, не поверишь?
— Ашшур гоол гаш, решешик нон гол… — донесся от костра отчетливый, «лекторский» голос.
— Нашли вы место и время, — протянул Вольфрам, словно сам только что не участвовал в споре. — Да, Серегин, жаль, что ты не завершил подготовку. Но все равно, тебе уже должны были дать историю создания «Консультации», как всемирной сети филиалов организации, управляемой теми самыми пришельцами, в которых ты не веришь. Межзвездная цивилизация, называющая себя Смотрителями Галактики, имеет у нас на Земле какие-то свои интересы и не хочет, чтобы сюда прилетали — или, кстати, проникали иными способами, — представители других цивилизаций. В этом, кстати, интересы Смотрителей и нас, землян, полностью совпадают. У нас еще очень незрелый, разобщенный мир, и бесконтрольные контакты до добра не доведут. Надеюсь, это ты понимаешь?
— Согласен, — кивнул Серегин. — Но почему этим не можем заниматься мы, земляне. И с чего все поверили этим Смотрителям на слово, что они из космоса. На Земле тоже хватает таинственного и непознанного. Мне проще поверить в Союз Девяти, например, тысячелетиями контролирующий развитие нашей цивилизации, чем в каких-то зеленых человечков, которых никто и в глаза не видел.
— Видели, видели многие, — опять встрял Олег. — И в контакты с разными существами куча народу вступала. А люди, и ты в том числе, не верят в пришельцев лишь потому, что мы, — в смысле, «Консультация», — каждый факт такого контакта засыпаем грудами информационного мусора, вранья и подлогов. Рано еще Человечеству общаться с межзвездными братьями. Тем более, что, как оказалось, не братья они нам, а и вовсе враги.
— Ну, знаешь ли, — окончательно закипел Серегин. — Высокоразвитая цивилизация любых существ не может быть жестока. Если уж даже мы пришли к такому понятию, как гуманизм, что же говорить…
— Ты без зазрения совести хлопаешь комара, — перебил его Олег. — Давишь при ходьбе ни в чем не повинного муравья, и никакой гуманизм не заставляет тебя из-за этого переживать. А теперь представь, что комары — это мы. И не комары даже, те хоть могут кусаться, а маленькие безобидные мошки.
— Мы не мошки! — заорал Серегин. — Какую-никакую, но мы создали цивилизацию…
— Вот именно, — издевался уже в открытую Олег. — Какую-никакую… А в сущности — никакую. Только работая здесь, я по-настоящему осознал, насколько мы ничтожно малы и беспомощны по сравнению с цивилизованными мирами. А заодно и пакостны. Гадим, можно сказать, под себя, изуродовали свою планету, и теперь космос нам подавай, другие миры… Вот нам, а не другие миры! И правильно Смотрители делают, что не пускают Человечество в космос дальше земной орбиты. Нашими же, кстати, руками и не пускают. Нечего нам в космосе делать. Нам дай волю, мы всю Галактику испакостим и обоср…м!
— А ты знаешь, это фашизм, — внезапно успокоившись, тихо сказал Серегин.
— Что, что фашизм! — продолжал орать, надрываясь, Олег. — Это правда! Та самая истина, которую мы так любим скрывать от себя!
— Тихо! — рявкнул Вольфрам. — Забыли, где находитесь?
Серегину вдруг показалось, что за ним наблюдают. Чей-то злобный взгляд впился в затылок, заставив шевелиться волосы на голове. Серегин обернулся, но никого не увидел. Замок стоял на холме, когда-то, может, крутым, но с течением столетий оплывшим и ставшим совсем пологим. Вольфрам выбрал наблюдательный пункт у задней стены, вернее, ее останков. Щербатая, словно челюсть с выбитыми зубами, стена, как и весь замок, основательно вросла в землю и была высотой от полутора до двух метров, с многочисленными промежутками в местах проломов. За ней можно было лежать, сидеть, а кое-где даже и стоять в полный рост, наблюдая за поляной. За стеной тянулся склон холма, постепенно спускавшийся к городу, лежащему в пяти километрах отсюда. Склон был основательно заросший низенькими, незнакомыми Серегину кудрявыми кустиками. Собака еще могла бы спрятаться в них, но только не человек.
