Журнал «Если» - «Если», 2011 № 07
Я надеюсь, что этот частотный диапазон слишком узок для эффективного воспроизведения «ушного суперчервя». Но все же для подстраховки будет разумным обучить как можно большее число людей пользоваться азбукой Морзе. Этот код передается по волнам с постоянной амплитудой и частотой. Получаемый сигнал в приемнике комбинируется с гетеродинным сигналом, чтобы получить звучащий тон с существенно фиксированной частотой. Такой метод связи будет самым безопасным, поскольку с его помощью совершенно невозможно передавать музыку.
Президент слабо улыбнулся.
— По крайней мере, люди смогут оставить себе телевизоры, при условии, что на приемниках будет все время отключен звук. Субтитры и бегущая строка в наше время стали настолько распространенными, что зрители все же не будут полностью отрезаны от информации.
— Да. И я считаю непрактичным остановить работу всех кабельных телефонных служб. Невзирая на то что случилось сегодня, думаю, их отсутствие нанесет больший ущерб — невозможно будет вызвать ни полицию, ни «скорую», ни пожарных, ни передать действительно важные сообщения. Пожалуй, эти соображения перевешивают риск нечаянно нарваться на инфицированную музыку. Кроме того, по обычным телефонным линиям можно совершенно безопасно передавать факсы. И все же людей, у которых есть мобильные телефоны, следует просить, чтобы они пользовались именно ими, но, разумеется, обмениваясь только текстами и изображениям — ничего такого, чтобы включало голос и музыку. Даже рингтоны могут быть опасны.
А самое главное: нужно всеми средствами доводить до сведения публики, что любая музыка, записанная в цифровом формате, может быть смертельно опасной. Любой портативный музыкальный плеер, любой компьютер, снабженный колонками или наушниками, является потенциальным источником заразы. Ни один музыкальный или видеофайл, содержащий музыку, больше не должен быть доступен для скачивания в Сети. Если старые записи, скорее всего, безопасны, то самые последние коммерческие CD и DVD — не говоря уже о пиратских копиях — уже могут быть заражены «ушными сверхчервями». Короче, любое цифровое устройство, способное издавать звуки в том или ином формате, должно быть либо изъято из оборота, либо, в случае компьютеров или других многофункциональных устройств, они должны быть лишены способности воспроизводить звуковые сигналы.
Стимэн вздохнул.
— И хотя музыканты наиболее уязвимы перед угрозой, подозреваю, что именно их больше всего расстроит то, что нужно еще сделать, кроме вышесказанного…
* * *Гарольд Джеймс, обитатель маленького кирпичного домика на окраине Атланты, выключил свой телевизор. Каждый день он считывал с экрана все более и более угнетающие новости, поданные субтитрами. В то время как число людей, пораженных тем, что массмедиа называли «звуковой болезнью» или «музыкоманией», снижалось, отголоски катастрофы продолжали волнами прокатываться по всему миру. Госпитали были переполнены жертвами. Целые кварталы и города оказались выведены из строя. Экономические потери, вызванные всеми этими внезапными заболеваниями и утратой людских ресурсов, погрузили страну в новую депрессию.
И даже самые оптимистичные представители правительства не могли с уверенностью сказать, будет ли найдено средство против страшной болезни, а если будет, то когда.
Джеймс откинулся на спинку легкого кресла. Хотя, конечно, он был согласен, что людские потери в этой катастрофе — самое страшное, тем не менее он каждый раз содрогался, когда видел на экране, как конфискуют или уничтожают музыкальные инструменты. Некий бесчувственный журналист окрестил это явление «аутодафе скрипок». Даже детские игрушечные ксилофоны объявили вне закона.
Музыка была главным наслаждением Джеймса на протяжении всех восьмидесяти лет его жизни. А теперь ее не стало. Конечно же, он как законопослушный гражданин сдал всю свою коллекцию CD и DVD и даже устаревшие аудиокассеты, аудиокатушки и видеоленты, когда недавно сформированная группа бдительных соседей заявилась, чтобы их конфисковать. Эти новоявленные дружинники работали с преувеличенным рвением, так что даже забрали все радиоприемники из его дома, хотя в последние дни, когда Джеймс в очередной раз пытался убедиться, что замолчали действительно все AM- и FM-станции, из их динамиков доносилась одна только статика. А еще в гостиной осталось явное пустое место — там, где недавно стояло его старое пианино.
И тем не менее он ухитрился сохранить самую ценную часть своей музыкальной коллекции. Слава богу, этот источник радости находился в безопасности, а ведь его потеря была бы в прямом смысле невосполнимой.
Хотя солнце уже садилось, за окнами было еще светло. Джеймс тщательно задернул плотными шторами главное окно, чтобы никто из соседей не смог за ним наблюдать. Затем прошел к низкому комоду и открыл дверцу. На полке стояли вертушка проигрывателя и небольшой усилитель. Он включил оба устройства, воткнул в усилитель ведущий к наушникам кабель и пробежался взглядом по стопке пластинок, спрятанных в одном из ящиков комода.
Большая часть его коллекции была запрятана в подвале, а здесь он держал свои самые любимые диски. Некоторые были куплены много десятилетий назад на сэкономленные в далеком детстве драгоценные центы и пятицентовики. Самые старые являлись частью коллекции давно усопшего отца. С этими следовало обращаться очень бережно. В течение многих лет он лишь изредка осмеливался их прослушивать. Но сейчас-то наступили тяжелые времена.
Джеймс аккуратно опустил тонарм на внешнюю сторону пластинки на 78 оборотов звукозаписывающей студии «Victor». Игла вошла в звуковую дорожку, а в наушниках зазвучала сочная мелодия «Georgia on My Mind» в исполнении оркестра Ходжи Кармайкла. Джеймс аккуратно протянул длинный провод, соединяющий наушники и усилитель, к любимому креслу. Усевшись, он ожидал момента, когда корнет Бикса Байдербеке перенесет его в более счастливые времена.
Когда запись отзвучала, Джеймс услышал какой-то приглушенный наушниками стук. Он снял их и понял, что звук идет со стороны входной двери. Не успел Джеймс подняться с кресла, как дверь распахнулась и в помещение ворвались два полицейских с пистолетами в руках.
Одни из них произнес:
— Просим прощения, сэр, но один из ваших соседей информировал нас, что вы, возможно, используете запрещенное оборудование. Мы стали присматриваться к вашем дому, а когда увидели, что вы плотно занавешиваете окна шторами, у нас возник повод для осмотра дома. Похоже, нас верно информировали.
Джеймс слегка оправился от шока и заявил:
