Александр Сиваков - Настя
– В каком смысле – переходить к вам? – Не понял белобрысый мальчишка. Как я поняла, среди своих спутников он считался за старшего. А вчера, наверное, он дрался лучше всех, почему поймали именно его.
И ещё я вспомнила, что имя этого мальчишки – Сергей.
– Если вы понимаете, что старшая должна быть и вам большей частью наплевать, кто именно это будет, почему бы вам не считать за старшую нашу Иванову?
– Мы со второго курса, а она с первого!
– Это что-то меняет? Где-нибудь написано, что на каждом курсе должен быть свой руководитель?
– Нигде этого не написано, – смутился Сергей, – но… не полагается ведь… – Последнюю фразу он произнёс совсем уж жалобным голосом.
– Во-первых, Серёжа, чего-либо существенного можно добиться только всем вместе, – принялась я перечислять, – а социальная структура именно вашего курса в корне не практична. Вы проучитесь пять лет – так и не сможете добиться чего-нибудь дельного. Во-вторых, все кому не лень будут вас пинать. В этом году вы получили по шее от ребят на год младше вас, а что будет в следующем? А через год? Вам очень приятно будет, если вас совсем малыши будут застраивать? А Иванова вас в обиду не даст – это я вам обещаю. Уже сейчас в наших руках огромная сила, хотя учимся мы всего четыре дня. Через неделю люди в очередь будут становиться, чтобы…
И тут, как говорится, Остапа понесло.
Меня действительно "понесло". К сожалению, не помню подробностей моего вдохновенного монолога. Меня словно прорвало. Я говорила долго, красиво и витиевато; так, что могла дать фору даже Полине. Моя речь была выдержана в лучших традициях предвыборных гонок в передовых демократических государствах.
– …Так-то вот, ребята, – закончила я. – Думайте, может надумаете чего-нибудь. Вместе мы сможем сделать гораздо больше, чем поотдельности.
Я пошла дальше, мои ребята безмолвной толпой двинулись вслед за мной, второкурсники остались стоять. Не знаю, смотрели они мне вслед, а если и смотрели, могу только догадываться, с каким выражением на лицах, потому что рядом очутился Марек.
– Только не оборачивайся, – прошептал он.
– Почему? – Так же шёпотом осведомилась я.
– Иначе испортишь то впечатление, что ты на них произвела.
Я нахмурилась:
– А какое впечатление я на них произвела?
– Нужное. Кому говорю: не оборачивайся!
Я молча подчинилась и даже выпрямила спину, словно шла по подиуму.
– Молодец, – тихо похвалил Марек. – А когда дойдёшь до перекрёстка, пройдёшь шагов двадцать прямо, повернёшь обратно, потом свернёшь направо или налево.
– Это ещё зачем, если нам прямо нужно?
– Чистая психология. Пусть эти клиенты видят, что ребята за тобой словно овечки ходят в прямом смысле этого слова.
– Полина тебя за такие сравнения не похвалила бы.
– Знаю. Но я с тобой говорю, а не с ней.
– Хорошо, я сделаю, как ты говоришь. Только у меня к тебе просьба будет.
– Какая? – Тут же насторожился Марек.
– Не отходи от меня, пожалуйста ни на шаг. Ни здесь, ни в виртуале. Мне так спокойнее будет.
– Виртуал у каждого свой, – мрачно ответил Марек. – Ты что – забыла?
– Сейчас программа слышит и анализирует каждое наше слово. Думаю, если ты сейчас согласишься, то и в моём виртуале ты от меня не отстанешь.
– Это буду не я, а моя подделка.
– Извини, Маречек, мне всё равно, кто мне будет давать дельные советы ты или твоя виртуальная копия.
– Всё понятно, – сообщил мальчик таким тоном, будто ставил диагноз. – До уровня Ивановой ты не дотягиваешь ни по каким параметрам. У неё прирождённая способность руководить, она не терпит, если кто-нибудь распоряжается в её присутствии. А ты, Бахмурова, руководить не умеешь и боишься ответственности. Тебе – типичная ведомая, и тебе обязательно нужен ведущий или кто-нибудь, с кем можно было бы посоветоваться… Кстати, идея перетянуть вчерашних ребят под крылышко Ивановой – это чья идея?
– Я импровизировала.
Марек даже споткнулся, некоторое время шёл молча, собираясь с мыслями, наконец, заикаясь, осведомился:
– П-полина вообще ничего п-про это не знает?
– Я хочу устроить ей сюрприз.
– Ага, – с каждой секундой Марек мрачнел всё больше и больше. – Она тебе за такой сюрприз голову против резьбы открутит.
– А почему против резьбы?
– Чтобы назад нельзя было вкрутить. Думаешь, Ивановой нужны лишние проблемы в виде гавриков со второго курса?
– А ещё психолог, – укорила я моего собеседника. – Хоть я в психологии полный ноль, но даже мне и то понятно, что если бы нас было не сорок, а восемьдесят, то Полина была бы в два раза счастливее.
Мальчик задумался, потом кивнул:
– Пожалуй, ты права.
– Кстати, а почему ты всегда называешь её по фамилии?
– Она – дочка Сенатора.
– А меня?
– Что – тебя?
– Меня ты почему называешь по фамилии?
– Ты с ней в одной комнате живёшь. А сейчас вообще исполняешь её обязанности. У меня язык не повернётся называть тебя какой-нибудь Аськой.
О таком варианте своего имени я только читала в книгах, это меня развеселило. Потом нас догнала Марина в яркой красной куртке, схватила меня за руку, и наш с Мареком разговор как-то сам собой увял.
– Привет! – Улыбнулась она. Так мило, что даже Марек растянул губы в ответ, потом спохватился, его лицо опять приобрело обычное выражение
– Настёна, а ты не боишься? – Спросила девочка, пытливо глядя на меня восхитительными большими глазами.
– А чего я должна бояться?
– Ты ведь сегодня самая главная.
– Боюсь, – честно призналась я. – Ты даже не можешь себе представить, как сильно.
– Я бы так не смогла. Всегда думала, чтобы командовать над людьми, которых больше десяти, нужно специально учиться.
– Или родиться дочкой Сенатора. Я тоже так думала до сегодняшнего дня.
До сих пор я насмехалась над Полиной, когда она по головам пересчитывала ребят, теперь же сама, улучив момент, попыталась понезаметнее сделать то же самое. Первый раз у меня получилось тридцать пять, второй – сорок три. Я попросила Марину мне помочь, она предложила забежать вперед и встать около какой-нибудь двери. Я согласилась. Ближайшая дверь оказалась входной в учебный корпус, а ребят оказалось тридцать девять. Я сразу поняла, кого нет.
– Где Никита? – Спросила я у Марека, который вполголоса разговаривал с каким-то мальчишкой. Тот бросил на меня недовольный взгляд, словно мы не болтали непринужденно несколько минут назад.
– Он остался в холле и сказал, что сегодня в школу не пойдет.
– Почему?
– А я откуда знаю! – И отвернулся.
Вот и пойми его!
Интересно, что бы на моём месте сделала Полина? Молчать, как я, она явно не стала бы. А я, наверное, слишком беззубая для того, чтобы исполнять ее обязанности. По крайней мере, с Никитой разбираться я точно не буду. Да и нет его здесь.
