Михаил Тырин - Семьи.net (сборник)
– Вот черт! – Павел метнулся к выходу.
– День был долгий, день был трудный, не пора ли отдохнуть? – Паша потирал руки в предвкушении.
– Пашенька такой трек скачал, песня!
– У кого-то каламбурчик проскочил! – Павел обнял жену.
– Пашка, отстань! Вера, вы оцените!
– Сейчас, уложу Сашу.
– Свисток не забудь! Шутка! Видела бы ты свое лицо!
Вера прошла в комнату к сыну.
– Милый, я не хочу делать из тебя маленького робота. Ты сейчас как хороший мальчик ляжешь в постель и сразу же уснешь. Мама еще немного посидит с тетей Светой и дядей Пашей. А потом обязательно придет тебя проведать.
– Мама, там змея!
Серый безвкусный мир. Слишком резко в него окунули Веру. «Можно, я не буду открывать глаза?» – попросила она мысленно.
– Женя, черт, что случилось? – Светин голос.
– Там змея, она шуршит! Мам, мне страшно!
Девчонка визжит, а Света, когда недовольна, шипит как змея. Та самая, которая шуршит. Вера с детства боялась змей. Лучше открыть глаза, а то померещится всяко.
– Ребята, подождите меня, я быстро!
Света схватила дочь за руку, Вере показалось, что схватила слишком резко, но этот чертов мир вообще слишком резок. И скрипуч. Верните свист, пожалуйста!
– Женя, идем, я сама проверю, кто там шуршит.
Света, слегка пошатываясь, увела дочь. Вернулась через пару минут.
– Дети. Вера, ты меня понимаешь.
– Ну что, продолжим? – подал голос Павел, не открывая глаз.
– Мама!
Это уже старшая.
– Лелик, тебе-то что надо?
– Женя плачет.
– Так. – Света встала. – Веди ее сюда. Быстро.
Через минуту обе девочки стояли перед матерью.
Света дунула в свисток.
– Женя и Лелик. Значит, так, любимые мои дочери. Сейчас вы, Евгения и Ольга Скарабеевы, пойдете к себе в постель. Вставать только в уборную, говорить тихо. Спать. Задача ясна? Шагом марш.
Сашка подошел к окну, пытаясь понять, что же его разбудило. Точнее, выдернуло из дремы, крепко заснуть он еще не успел.
Он вяло оглядывал сад, не в силах спросонья сфокусироваться на чем-либо. И только на третий раз заметил всполохи в окне напротив, теряющиеся в свете уличных фонарей. Такое же окно, как у него. Наверное, там спят девчонки.
Он присмотрелся – четыре вспышки, потом три. Лелик говорила, да, вспомнил: «Иди сюда».
Сашка вышел из комнаты, стараясь не думать, какой гнев навлечет на себя, если встретит кого-то из взрослых.
Путь в то крыло лежал мимо гостиной. Сашка не удержался и тихонько туда заглянул. Взрослые растеклись по креслам. Поразило выражение лица матери – никогда еще она не выглядела такой глупой.
Лелик, лежа в постели, водила лучом из фонарика по оконному стеклу. Когда Саша вошел, она скользнула светом по его лицу, потом выключила фонарик.
– Хорошо, что ты пришел, – прошептала она, – мы не можем вставать или говорить громко. Надо что-то делать с этими свистками.
– Велемир – ангел! Он нас спасет! – включилась Женя.
– Надо взять ту железную штуку, ну помнишь, через которую Женька с ним говорила. Ты же знаешь, где она лежит?
– Прямо сейчас? Я не могу, мать меня убьет!
– Полежал бы, как мы…
Саша, ослепленный фонариком, потихоньку привыкал к темноте. Лицо у Лелика было страшное – почти деревянное, шевелились только губы.
– Ну, и как тут наши девочки? – раздалось из коридора.
– Тише, милая, разбудишь!
– Всем тс-с-с!
Саша застыл, боясь оглянуться. Вот бы стать невидимым. Однако явно не получилось.
– Опаньки, а у девочек гость. Ну, ничего себе оживленная ночная жизнь!
– Молодой человек! Что вы здесь делаете? – Мать всегда переходила на «вы», когда сильно злилась на него. – Посмотрите на меня! Сейчас же! – Саша медленно обернулся. – Мы поговорим утром о вашем поведении. А теперь. – Мать дунула в свисток. – Александр Вольский, марш в свою комнату. Ложишься в постель. И до утра – ни движения, ни звука. Все, иди.
После завтрака они пошли на озеро. У матери к утру запал кончился, так что воспитательная беседа свелась к вялому: «Ну ты же понимаешь, что не можешь приходить к девочкам по ночам. Не делай так больше. Ладно. Иди, купайся!»
Женя подергала Сашу за рукав и показала ему большой палец. Ее пляжная сумка заметно потяжелела.
Она взяла сумочку в раздевалку, вышла оттуда довольная.
– Я думаю, надо каждому просить Велемира. – сказала Лелик.
– О чем?
– Отключить дурацкие свистки. Не тупи.
Лелик сходила в раздевалку, потом протянула сумку Сашке.
– Теперь – ты.
– Я уже в плавках.
– Придумай что-нибудь.
Саша зашвырнул сандалию в кусты, сбегал туда, обернув диск футболкой, стараясь загородить сверток от взглядов взрослых.
Там он приблизил диск к лицу:
– Велемир, здравствуй. Я – Саша, друг Жени…
Не так уж долго они купались – барахтались в озере минут десять. Сашка плавать толком не умел, они с Женькой позорились на мелководье. Хотя, стыдиться было не перед кем – на пляже, несмотря на жару, пустота. Лелик сперва устроила заплыв на середину, но заскучала в одиночестве и вернулась. Тут предки девчонок и решили, что хватит на первый раз. Накупались.
– Дети, вылезайте! Простудитесь! – гаркнула тетя Света.
– Саша, выходи сейчас же из воды! – поддержала мать Сашки.
– Женя, Лелик, а ну быстро!
Саша с Ольгой направились к берегу. Женя крикнула: «Мамочка! Я еще кружок, ну пожалуйста»
– Я кому сказала!
– Мамочка, я мигом!
– Ну пеняй на себя!
Тетя Света жестом фокусника достала из воздуха свисток, яростно подула в него.
– Евгения, быстро плыви к берегу.
Женька демонстративно проплыла несколько метров на спине к центру озера и только потом соизволила развернуться.
– Дурында! – ахнула Лелик.
– Он что, не работает? Вер, проверь свой!
Саша засмотрелся на Женю, поэтому свист застал его врасплох. Он позорно выдал себя, переспросив «Что?» в ответ на мамин приказ идти к ней.
– Тупица, – зашипела Лелик на выползшую из воды сестру, – ты всех нас раскрыла!
– Я хотела убедиться, что сработало!
– У вас просто слетела прошивка. Ну как «просто», такое редко бывает, конечно. Я сейчас все поправлю. Дело нехитрое.
Сегодня Володенька даже причесался.
– Но как такое могло случиться? – бушевала Света.
– У нас барахлит пульт управления. Скоро должны его заменить. Дорогое оборудование, знаете ли, а пока я страхую. Так что будут проблемы – любые – сеть или свет, обращайтесь. Всегда на службе, мэм!
Володенька шутливо козырнул.
Вера хотела было подколоть его, что к пустой голове руку не прикладывают, но сдержалась.
Ее все с утра раздражало. Не покидало чувство вины. Вера не могла понять, что сделала не так. Не корила же она себя за то, что расслабилась ночью.
