Ц. Цыбиков - Слишком много колдунов
— Суаль! — закричала Лия и, забыв об обожжённых ногах, соскочила с места и рванулась в кабину. — Остановитесь! Это Суаль! Мне надо к ней!
— Уйди из кабины, — прорычал эвакуатор.
— Аслан, впереди завал, — сказал Питер сзади. — По-моему, надо остановиться.
Ведьма, летевшая на метле — Аслан только сейчас разглядел её, до этого метла была скрыта развевающимся подолом юбки — резво отвернула в сторону, и действительно, впереди был завал из камней и досок высотой почти в половину тоннеля.
— Проскочим, — сказал Аслан.
— Аслан, кажется, не проскочим, — сказал Питер спокойно, и эвакуатор сдался: тронул какую-то кнопку на панели, и толкнул штурвал слегка вперёд. «Фуксию» повело немного вправо, затем влево, наконец, вздрогнув будто лошадь всем корпусом, она остановилась.
— Ведьмин угол, — произнесла Лия Гаран. — Выходите, мальчики.
Питер, Жак и Аслан переглянулись. Прелати и Майя сидели в спальном отсеке, держась за руки. Наконец Аслан встал, нацепил ножны и полез наружу.
— Не нравится мне это, — сказал Питер. Он понял, что давно хотел произнести эту фразу, просто случая не было. Бедно освещённый тоннель был пуст, зато в стене справа — вход в рост человека. Оттуда Лия уже нетерпеливо махала им рукой.
— Сюда!
Питер выпрыгнул из мобиля, пошел за ней.
— Стойте, — сказал Жак. Друзья остановились.
— А как же мадемуазель Прелати и Майя?
— Оставайся с ними, — сказал эвакуатор сразу.
— Нет, — Прелати уже выбиралась, а за ней Майя. — Я тоже пойду. Хочу посмотреть.
— Ну вы где там? — Лия вышла из коридора. — Боитесь, что ли?
— 4Лефевр поставил свежеоструганный кол стоймя.
— Готово, сир.
Кол получился на загляденье: два с половиной человеческих роста, почти в две руки толщиной у основанья, медленно сужающийся к острию. Ещё пять колов лежали рядом, похожие друг на друга как близнецы.
— Так, — сказал Геркулес. — Слушай мою команду.
За четыре дня полк Иностранного легиона и осуждённые батдафа под командованием Цейтлиха вырубили кольцевую просеку вокруг колдунского холма толщиной в десять шагов — деяние само по себе в высшей степени примечательное. Колдун, по сведениям командования, отсиживался в логове, и приказа штурмовать пока что не было; этому факту все были рады и работали с утроенной энергией: солдату, как известно, лишь бы не война. Четвертый день назначили выходным, но Геркулес собрал свой полувзвод осуждённых и повёл их на поляну, где заставил настрогать полдюжины колов и вот уже четвёртый час гонял их в плотном строю, превратив в короткую фалангу.
Подъехало несколько верховых, среди которых Геркулес узнал Цейтлиха и Массю, остальные были ему незнакомы. Он отдал команду строиться.
Полковник Цейтлих брезгливо ткнул стеком в колья.
— Это — что?
— Сир, это колья, сир, — ответил Геркулес и почему-то слегка выпучил глаза. Полковник посмотрел сквозь него и постучал себя по голени. Остальные хранили молчание, разглядывая полувзвод осуждённых.
— Зачем, — уточнил наконец Цейтлих безо всякого выражения.
Долгая пауза в полторы секунды.
— Сир, считаю необходимым, сир, — ответил Геркулес.
Потому что я видел, что такое субурды, а ты нет.
Полковник Цейтлих помолчал, пожевал губами, затем поднял брови и посмотрел на полковника Массю, нестарого ещё грузноватого мужчину лет сорока пяти с властным выражением лица.
— Этих в резерв, на южный сектор, — сказал Массю, почти не шевеля губами, и пришпорил коня, закончив тем самым обсуждение. Сопровождающие последовали за ним, и лишь Геркулес заметил, что Цейтлих дал шенкелей своей лошади резче и раньше остальных.
— Сир, — подал голос Лефевр. — Может, отдохнуть.
— Всё равно ведь в резерве, сир, — поддержал его командир второго отделения, Силь.
— Полковничьи третий день в деревне гуляют, — произнёс кто-то.
«Полковничьими» называли взвод сопровождения Цейтлиха. Это поголовно были самые богатые и влиятельные осуждённые; муштрой, караульной службой и дежурствами их никто не донимал, и жизнь они вели вольготную, возбуждая зависть и ненависть не только остальных шести взводов батдафа, но и бойцов Легиона.
Просека, подобно циферблату часов поделенная на двенадцать секторов наблюдения, к вечеру оживилась: пошли слухи, что на холме замечено движение, и вроде как колдун собирается идти на прорыв, потому что еды и воды у него, по расчетам, не осталось. Массю во время объезда распределил легионеров и осуждённых, сосредоточив основные силы на севере — в секторах с девятого по двенадцатый и с первого по третий. Батдаф и пара учебных взводов Легиона растянулись на юге.
Чем ближе было к ночи, тем быстрее росло напряжение. Почему нет штурма? — прямо спрашивали самые смелые у своих командиров, получая тычки и затрещины в ответ: командиры не знали. К девяти вечера снова пронёсся слух, будто бы принц-консорт прибыл и отдал приказ в ружьё, но тут же всех успокоили: Фуке действительно прибыл, но новых приказов нет, всё по-прежнему — следить, ждать, никого не выпускать. Полувзвод осуждённых Геркулеса явно расслабился: судя по всему, штурм будет на севере холма, а им отведена роль резерва на всякий случай, которого, скорее всего, и не произойдёт вовсе. Геркулес Мюко и сам поддался этому настроению, в конце концов, их дело небольшое — выполняй приказ и лежи где положат.
И только он собрался сказать часовым глядеть в оба, чтоб не пропустить внезапной проверки Фуке, как с ближайшего дерева, где сидели наблюдатели, донёсся вопль.
— Вижу! — надрывно орали с одного дерева, и тут же крик подхватили с других пунктов. — Вижу! Вижу! Шестой сектор! Седьмой! Шестой! Седьмой!
Геркулес вскочил на ноги и увидел, как его полувзвод споро разбирает винтовки и колья, становясь в боевой порядок — зрелище это доставило ему пусть и краткое, но удовольствие. Но времени радоваться не было. Неясная в колыхающемся свете костров группа темных фигур выходила из леса на просеку и двигалась прямо к ним.
Колдун пошёл на прорыв там, где его меньше всего ждали — на юге.
— 5— Кто это боится, — очень уверенно и насмешливо сказал Жак и спрыгнул на пол.
— Ладно, мы сами придём, — сказала Лия и крикнула в боковую дыру. — Девочки, сюда идите! Я тут! Не бойтесь!
Ни друзья, ни Прелати, ни Майя не успели произнести даже слова, как несколько женщин разного возраста в самых легкомысленных одеждах — одна была даже в мужских штанах! — выбежали из коридора и бросились с радостными криками к ней.
— Молодец!
— Умничка!
— Ну ничего, в следующий раз получится!
