Ирина Дедюхова - Позови меня трижды…
Добрые люди рассказывали Кате, что ее муж, с которым она так и не удосужилась развестись, пошел в гору. В новом Восточном микрорайоне города он отгрохал шикарный элитный ночной клуб. Его постоянными клиентами были самые богатые и известные люди города. Словно в насмешку на ней, он снял несколько помещений у них в институте на втором этаже под магазины. На вывесках он не постеснялся огромными буквами писать свою фамилию. И все как-то узнали, что этот Карташов — ее муж. Поэтому через некоторое время с Катей перестали разговаривать практически все ее немногочисленные коллеги, откровенно считая ее гнидой, поскольку она на все их просьбы неизменно отвечала, что у нее нет денег.
Говорили, что Карташов создает и сеть ресторанов, хотя Катя не могла представить, для кого он это делает, поскольку у всех ее знакомых не всегда хватало денег и на домашнюю еду. В самые голодные вечера ей приходила в голову безумная мысль пойти и попросить у него что-нибудь из оставшейся от ресторанов еды, но она боялась, что он может подумать, что она решила рыпаться. Раньше перед сном она ежедневно поила болезненную дочь теплым молоком, но сейчас Катя старалась растянуть бутылку молока на два-три дня, подавая Маше на ночь чай с молоком. Ну и что? Раньше даже англичане были уверены, что чай без молока — яд, сто лет так и пили с молоком, не померли же.
Володя заходил за вещами еще несколько раз, а два раза даже давал деньги, немного, правда. Но Катя не могла отказаться даже от самых незначительных сумм. Он приходил и без нее, как будто что-то настойчиво искал. Она даже догадывалась что именно, но искал он напрасно. Цепочку с камнем и часики она надежно спрятала у мамы. Хотя ей уже было невмоготу без этих вещичек, с которыми она срослась душою. Только приложив к обнаженной груди золотой рубиновый кулончик, она еще чувствовала в себе слабое биение жизни.
В глубине души Катя очень страдала, что у Володи все получилось, а она никак не могла найти себя в новых экономических условиях. Совсем не знала, что делать. Еще Катя боялась сокращения и иногда даже плакала вечерами, чувствуя свою беспомощность. Больше работу ей никто не предлагал, да и почему-то становилось страшно что-то менять в жизни. Впереди она ждала только перемен к худшему.
Нежданными к ней вдруг вернулись сны, в которых в семи покрывалах, у семи подсвечников до утра танцевала обнаженная женщина… И она перестала бояться будущего. Она стало ей так же безразлично, как и настоящее. Плевать!
ПОД ПАЛЬМАМИ
По институтским отделам в то время уже стали ходить бывшие проектировщицы, работавшие теперь в швейной мастерской в подвальном этаже, с пакетами пододеяльников и простыней. С первого сокращения они успели настрочить множество постельных комплектов, и как при настоящем капитализме у них наступило даже некоторое перепроизводство продукции. Но по бывшим коллегам они бродили зря. Хотя многим из них совсем не мешало бы сменить бельишко, никто из них не мог полноценно поддержать коммерческую инициативу прежних товарок, хотя после недели таких хождений представители смежного производства значительно сбавили цену.
Графини с бельем не ходили. Все-таки свое сокращение они воспринимали достаточно болезненно. В мастерскую к ним она тоже еще ни разу после сокращения не заходила. Поэтому, когда Катя заглянула к ним как-то в обед и увидела две гладко причесанные головки, склоненные к швейным машинкам, они, конечно, очень обрадовались ей, разулыбались, раскраснелись.
— Катюша, здравствуй! Ну, как там наши пальмы поживают? Ты их хоть поливаешь, как обещала? Надо бы зайти, поглядеть на них, — с плохо скрытой горечью сказала Ксюша.
— Они теперь в столовой на первом этаже. У нас главный инженер еще один ресторан там открыл с варьете, ему они для интерьера понадобились. Он нам деньги за них заплатил! А не продали бы — так бы взял. Мы будем пить завтра после работы на эти деньги, вас тоже приглашаем. Ленка придет и Бибикус.
— Спасибо, что не забыли нас, — безапелляционно брякнула Натуся.
— Как работается, Катюша? — спросила ее Ксюша.
— Не жизнь это и не работа. Трясемся все, слухи опять разные о новых сокращениях ходят, о том, что всех, в конце концов, разгонят. Начальство придирается, но сейчас все терпим.
— Кать, мы придем, конечно, но на пироги у нас теперь денег нет. Нам тут тоже плохо платят. И знаешь, начальник наш на машины швейные и материал денег у кого-то из своих друзей занял, а отдавать не хочет. Сам прячется, приезжает только под вечер пьяный, все деньги у бухгалтерши забирает будто бы для отдачи долга, а к нам уже сюда два раза приезжали, его искали, дома он тоже не ночует. Натуся! Ты куда строчишь-то? Опять ведь брак будет! Бухгалтером у нас Лидия Семеновна из генпланового отдела, женщина очень ответственная. Она начальника все просила разобраться, пыталась деньги с пододеяльников ему на пропой не давать, а он ее прямо по лицу ударил и по всякому обозвал. Мы тут сидим все как на бочке с порохом. Думать даже боимся, чем тут все закончится! — загоревала Ксюша.
— Не переживайте, мы всю закуску сами купим, только приходите!
— А кто за водкой у вас пойдет? — озабоченно спросила Натуся.
— Бибикус.
— Ладно, это ничего, она в спиртном толк понимает. Водки я, Кать, хочу, душа просит. Только, чтобы сивухи поменьше.
— Само собой, Наталия Георгиевна.
* * *На вечерний огонек, посвященный успешному расхищению социалистической собственности, в сметный отдел кроме графинь пришли почти все старые сокращенные работницы. Прибыла и Ленка в хорошо знакомой Кате каракулевой шубке. Она произвела впечатление, поскольку раньше этой шубки на ней никто ней не видел. Ленка беспрерывно курила, а под красивыми когда-то глазами залегли желтоватые круги. Работала она теперь не у них в ресторане, а в открывшемся в Доме политпросвещения казино. Женщин удивило, что Ленка была из них самая голодная, она торопливо уписывала всю еду, заботливо выкладываемую ей на бумажную тарелку. Катя сидела возле нее и с любопытством разглядывала синюю наколку на голом Ленкином плече.
— Кать, ты курсы-то бухгалтеров закончила, как мне советовала?
— Закончила… Да у нас и в институте это читали, но только один семестр. А что?
— В казино у нас бухгалтершу застрелили, место вакантное, могу посодействовать.
Катя вопросительно посмотрела на графинь, но графини, осовев от водки, сидели задумавшись о своем. Давать положительный ответ на такое предложение при графинях было неловко, и Катя даже на мгновение пожалела, что их позвала. Вот если бы она была сейчас одна, то в счет бесплатного отпуска, который у них давали всем желающим, можно было бы ненадолго выйти и узнать, наконец, все о вертепах разврата! А при графинях Катька, из соображений ложной скромности, начала осторожно привередничать.
