Филип Фармер - Боги мира реки
Слишком много времени я проводил в кабинетах врачей.
Узнав, что сотрудники ФБР, а может, и ЦРУ, расспрашивали о нем врачей, Уильямс доложил об этом связнику. Через час ему велели уехать в Лос-Анджелес и внедриться в организацию чернокожих мусульман. Связник дал Уильямсу автобусный билет, объявив, что КГБ не может себе позволить оплачивать воздушные полеты.
По дороге на запад Уильяме подцепил гонорею на заднем сиденье автобуса.
— Да, Бертон, вам смешно! Теперь я и сам могу над этим посмеяться. Но тогда, поверьте, мне было не до смеха.
Рассказ Уильямса, с лирическими отступлениями и длинными вставками, длился уже целый час. Бертону было интересно, хотя он и понимал, что уединяться слишком надолго не совсем учтиво.
Биллу Уильямсу удалось-таки стать членом организации черных мусульман.
Но когда его товарищи узнали, что у него гонорея — которой он заразился уже в Лос-Анджелесе, вылечив подхваченную в автобусе, — они вышвырнули его вон.
А затем, прослышав о том, что он шпион — правда, ошибочно приняв его за агента ФБР, — пустили по его следу убийцу.
Начиная с этого момента Бертону стало трудно следить за рассказом.
Нужно было вычертить схему, чтобы удержать в памяти все побеги, перестрелки и передряги, которые пришлось пережить несчастному Уильямсу. Он удрал в Чикаго, оттуда — в Сан-Франциско, где его избили и изнасиловали в баре для геев. Пораженный гонореей с носа и кормы, как он выразился, Уильямс бежал в какой-то городок штата Орегон, предварительно ограбив кагэбэшного связника, отказавшегося его финансировать.
В дверях появилась Звездная Ложка.
— Я тебя обыскалась, — тихо заметила она.
— Входи! — пригласил ее Бертон. — Ты же знакома с Биллом Уильямсом, верно?
— Очень приятно увидеть вас снова, мистер Уильямс, — с поклоном произнесла китаянка. — Дик, вы, как я вижу, увлеклись беседой. Извини, что помешала вам. Я вернусь на вечеринку, если ты не против.
Бертон спросил ее, где она будет, и Звездная Ложка сказала, что Терпин принимает избранных гостей в своих апартаментах. Он попросил ее разыскать Бертона и пригласить его туда.
— Я приду чуть позже, — сказал Бертон.
Китаянка поклонилась еще раз, попрощалась с Уильямсом и ушла.
— Какая красивая женщина! — вздохнул Уильямс.
— Да, она знает, как сделать мужчину счастливым.
— А вы знаете, как сделать счастливой ее?
— Само собой! — воскликнул Бертон.
— Только не горячитесь, я не хотел вас обидеть. По-моему, она из тех натур, что глубоко чувствуют, хотя и сдержанны внешне. Я неплохо определяю характеры людей с первого взгляда. Пришлось научиться, чтобы выжить.
— У нее была очень трудная жизнь, — сказал Бертон. — Просто чудо, как ей удалось не сойти с ума.
— Таким образом вы пытаетесь тонко намекнуть, что не мне одному пришлось страдать?
— Вы слишком подозрительны, друг мой.
Продолжение рассказа заняло еще полчаса. Уильямс женился на глубоко религиозной чернокожей женщине, которая, к несчастью, не смогла отказать своему пылкому духовнику. Результат: у Билла снова триппер. Подавив в себе желание убить жену, он решил заняться охотой, таким образом сублимируя свои кровожадные устремления в убийстве птичек и зайчиков. Во время охоты его смертельно ранили выстрелом из-за кустов. Умирая, он все гадал, кто же его подстрелил: агент КГБ, ЦРУ, организации черных мусульман, албанцев или же Армии Спасения? Сама АС за ним не охотилась, но одна солдатка из ее рядов вполне могла его прихлопнуть. В бытность свою в Лос-Анджелесе Уильямс сделал вид, что обратился в христианство, под воздействием проповеди майора Барбаро. Затем он вступил в ряды Армии Спасения, где влюбился в капрала Рейчел Годжин, и не без взаимности. В то время он считал, что вылечился от всех венерических болезней, но, после того как они с Рейчел предались нежной страсти, обнаружил, что Немезида снова нанесла ему удар. Больше того — он заразил и свою возлюбленную.
Уильямс пообещал жениться на ней, однако кольцо врагов сжималось, и он бежал, спасая собственную шкуру. Капрал Годжин, похоже, немного повредилась в уме из-за его внезапного исчезновения, а также из-за слишком бурной реакции на благоприобретенную болезнь, к которой Уильямс уже попривык.
Будучи в Портленде, он слыхал, что женщина, похожая на Рейчел, расспрашивает о нем с пушкой в руках.
— В общем, все жаждали моей крови, кроме разве «Гудвилл индастриз», да и то я в этом не уверен.
— Какой же урок вы извлекли из своего… э-э… кандидовского опыта?
— Вы говорите в точности как Hyp.
— А вы с ним разговаривали?
— Конечно, — ответил Уильямс. — Я тут всех знаю. И очень хорошо.
— Но какой же все-таки урок? — переспросил Бертон.
— Я понял, что всю жизнь был игрушкой в чужих руках и больше ею быть не желаю. В долине я сделал все, чтобы этого не допустить. Если ситуация складывалась так, что меня швыряли наземь, я старался как можно быстрее усесться на своего обидчика верхом. Мне надоело быть пешкой, которой вечно жертвуют. Поэтому…
— …здесь вас в жертву никто не принесет. Я правильно понял? — сказал Бертон, вставая.
— Пусть только попробуют!
Уильямс расплылся в улыбке, веселой и злой одновременно.
— Посидите еще минутку, пожалуйста. Скоро я вас отпущу. Я хотел спросить: за последние пару недель вас ничто не удивило? Не приключилось ли с вами нечто совершенно неожиданное и непонятное?
— Не припоминаю, — нахмурясь, медленно ответил Бертон. Тут лоб его разгладился. — Разве что… Да, я был крайне удивлен… но вы к этому не можете иметь никакого отношения. Я до сих пор не могу понять, кто воскресил Нетли, Галла, Крук, Страйд и Келли.
— Вы имеете в виду людей, причастных к делу Джека Потрошителя?
— Откуда вы знаете? — Бертон старался не выдать своего удивления.
— Просто я наблюдал за тем, как вы просматривали их файлы.
Бертон вскочил с кресла с перекошенным и красным лицом.
— Черт побери, так вы за мной шпионили! Какое право вы имели…
— Потише, приятель! — прервал его Уильямс, тоже вставая с кресла и по-прежнему улыбаясь, хотя и сузив глаза. — Вам, значит, можно шпионить, а за вами нельзя? Не кидайтесь камнями в стеклянном домике, друг мой.
Бертон на мгновение онемел.
— Знаете, тут большая разница, — выдавил он наконец. — Я наблюдал за умершими. А вы шпионите за живыми, за своими соседями!
— А вы разве не подглядывали за живыми из питающих камней в долине?
— Как вы смеете лезть своими грязными лапами в мою личную жизнь!
— Грязь к грязи не пристанет, — отозвался Уильямс. На лице его все еще сияла улыбка, но тело все подобралось, готовое отбить атаку.
