Виолетта Пальмова - Испытание
Багровые огни уже погасли, рядом с катером заструилась, блекло переливаясь, рифленая лента из какого-то непонятного материала. Илья Ильич тоном приказа сказал:
- Выходить, быстро!
Борис Андреевич выскочил вслед за ним на медленно скользившую дорожку. На душе у него стало совсем смутно от резкости Ильи Ильича, но тот, пока лента везла их к выходу из эллинга, говорил уже обычным своим тоном, правда, не без некоторого напряжения:
- Капитан уже здесь. Земное имя его - Пол Китс. Он работал в Англии. Вон тот катер - его. Второй связист Натти Бумпо тоже прибыл. Он исследовал Соединенные Штаты Америки. Так что, как видите, действовать нам придется по второму варианту.
Дорожка привела их в небольшую камеру, и здесь им пришлось недолго обождать: из крошечных отверстий в стенах их обдувало плотными струями воздуха, содержавшими, как пояснил Илья Ильич, некоторые добавки, освобождавшие путешественников от микроорганизмов чужой планеты.
Наконец внутренняя дверь раздвинулась, и они вышли в коридор.
- Ну, друг мой, - сказал господин Обломов, - теперь приготовьтесь; я постепенно приобретаю свой натуральный вид. Вглядитесь: очевидно лицо мое уже утратило румянец. - Он выдержал небольшую паузу и усмехнулся: - Ну как? Замечаете?
Борис Андреевич кивнул - щеки Ильи Ильича и вправду стали зеленовато-серыми.
- Еще раз напоминаю вам, - продолжал тот, - когда станете принимать через транскоммуникатор бетианскую речь, постарайтесь не подавать виду. Никаких реакций! Иначе погубите все!
Илья Ильич говорил уже шепотом, так как они подходили к кают-компании.
При их приближении дверь в стене раздвинулась, и они, переступивши порог, застыли: вместо двух мужчин там было трое, все рослые, крепкие, но у двоих кожа отливала изумрудной зеленью. На лицах сидевших в салоне дружно отразилась целая гамма чувств: недоумение, раздражение, недовольство.
Первым нашелся Илья Ильич:
- Разрешите доложить, капитан! - отчеканил он по-французски. Штурман Илья Ильич Обломов прибыл. Задание выполнено. Позвольте представить вам нашего гостя, астронома Бориса Кудряшова, его убеждения таковы, что я решился пригласить его к нам. Месье Кудряшов выдающийся ученый, и ему интересно и полезно будет ознакомиться с нашим миром.
Капитан, седовласый красавец, кивнул. Лицо его уже было спокойным, но и только: удовольствия оно не выражало.
- Знакомьтесь, - сказал капитан. - Натти Бумпо, наш второй связист, и его американский друг Эдди Скотт. Эдди занимается проблемами беспроволочной связи и желает пополнить на Бете свои знания. Пока не прибыли остальные, прошу вас, угощайтесь! - Пол Китс указал на столик, где были расставлены высокие бокалы с разноцветными напитками. - Не беспокойтесь: алкоголя - ни капли. Просто - укрепляющие, взбадрива... Тут капитан прервался и глянул на небольшой, усыпанный разноцветными кружочками и кнопками пультик в стене кают-компании.
Остальные невольно посмотрели туда же. В верхнем ряду пультика горели три кружочка, теперь ритмично мерцал четвертый.
- Итак, прибывает Тацуо-сан, по судовой роли - второй пилот. Интересно, тоже в компании с другом или в гордом одиночестве? - то ли насмешливо, то ли заинтригованно промолвил капитан; во всяком случае на лице его мелькнуло некое подобие улыбки.
Остальным, видимо, вообще было не до веселья: Эдди сжал свой стакан в мощной ладони так, что, казалось, вот-вот раздавит, Натти Бумпо и Илья Ильич все больше наливались зеленью, а у Бориса Андреевича даже похолодело внутри от надвигавшейся и теперь неминуемой уже беды.
Спустя несколько - секунд? минут? - дверь кают-компании раздвинулась, послышалось приглушенное японское лопотание - в коридоре, очевидно, спорили. Наконец в салон один за другим вошли двое японцев примерно одного возраста, оба в кимоно, гэта и таби - все, как положено, только один был повыше, цвет лица имел серовато-зеленый и черты его постепенно будто бы расплывались, менялись едва уловимо, - несомненно, то и был второй пилот. Оба поклонились на японский манер.
- Сёта-сан, всемирно известный физик и математик, - представил Тацуо-сан своего гостя.
Сёта-сан опять поклонился и ответил:
- Вы слишком добры ко мне, сэнсэй!
- Рад приветствовать вас, Сёта-сан, на нашем корабле! - едва заметно ухмыляясь сказал Пол Китс. - Должно быть, Тацуо-сан уговорил вас понаблюдать, как изменяются законы физики при больших скоростях? Милости просим! Прошу вас к столу. Пока прибудут остальные члены экипажа, надеюсь, тоже с гостями, подкрепимся напитками, а там и обед подадут.
Следующим прилетел Жюльен Сорель, первый пилот, элегантный молодой человек. Его появление в салоне предварило прелестное белокурое создание в безукоризненном дорожном платье жемчужно-серого цвета.
Уж этого-то никто не ожидал! Скорее они готовы были увидеть здесь негра верхом на белом медведе, индейца с копьем или ожившую мумию фараона, но только не женщину. И тем не менее ее приход несколько снял напряжение.
Мужчины вскочили, отрекомендовались.
- Мадемуазель Жермен Пуатье, ученица Камилла Фламмариона, представил свою спутницу Жюльен Сорель. - Мадемуазель изъявила желание познакомиться с астрономией поближе. Так сказать, пощупать звезды своими ручками.
Кое-кто из мужчин вежливо хохотнул, а Борис Андреевич так и расплылся в улыбке, хотя и запутался вовсе, не зная, радоваться ему встрече или наоборот. Жермен тоже его узнала, и в ясных ее глазах отразилось почти все то, что испытывал он. И все же с завидным хладнокровием она протянула ему руку:
- Месье Кудряшов! Какая приятная неожиданность! Сколько же мы с вами не виделись? Почти полгода... Профессор до сих пор вспоминает ваш доклад...
Мадемуазель Жермен хотела сказать еще что-то, но ее прервал негромкий, но строгий окрик по-бетиански, и опять в ее глазах и в глазах Бориса Андреевича отразилось одно и то же чувство. То был испуг. Транскоммуникатор четко донес до Бориса Андреевича смысл окрика: "Сидеть на месте!" Стараясь не выдать себя, он окинул взглядом кают-компанию. Очевидно, приказ командира относился к Илье Ильичу - тот с виноватым видом усаживался в кресло, а Пол Китс продолжал уже по-французски и совсем другим тоном:
- Прошу простить меня за резкость. Но, дорогие гости, строгая дисциплина - первая заповедь на корабле, а приказ командира - что слово божие. Поэтому все же дождемся Вильгельма Мейстера, второго нашего связиста, а уж потом покажем всем корабль.
Однако слова Пола Китса не сняли напряжения, охватившего кают-компанию. Жермен Пуатье опустилась на диван между Борисом Андреевичем и Жюльеном Сорелем, никто больше не вставал, не шевелился. Разговор велся по-французки и очень вяло - просто перебрасывались редкими репликами о вкусовых качествах разноцветных, не знакомых землянам напитков.
