Людмила Козинец - Завтра - ничего
- Иду.
- Вот так.
VI
Его вызвали в штаб ночью. Желтый от бессонницы и табака командир смотрел бешеными глазами:
- Камарадо Рамирес, я требую объяснить ваши действия вчера!
- Что ты кричишь, Хорхио? Ну поставили к стенке десяток сволочей...
- Кто дал вам, камарадо Рамирес, право судить и карать? Если эти люди были виновны, их должен был наказать военный трибунал. Но не вы! Вы ведете себя, как захватчик, которому отдали город "на поток и разграбление".
Рамирес побледнел от оскорбления.
- Ты что, Хорхио? Ты забыл, что идет борьба? Они нас жалеют?
- Молчать, Рамирес! Сдать оружие! Вы под арестом!
- Хорхио! Ты меня не первый день знаешь. Санчес погиб при штурме... Серхио замучили... Роберто... Кармелиту... наших товарищей. А ты - жалеть их?! Ты слушай! Я вчера со своими ребятами загородную резиденцию диктатора брал. Выбили мы оттуда гарнизон, все осмотрели - нигде никого. А потом увидели лестничку вниз, в подвалы. Я первым спустился, дверь сорвал, вхожу. Чувствую, по щиколотку в ледяной воде стою... Неприятно. Фонари зажгли так у меня волосы дыбом встали: не в воде - слушай, Хорхио! - в крови по щиколотку стоял! Ты это видел? Там сотни еще теплых тел! Так истерзаны были, что смерть как избавление пришла. Старики, даже дети! Женщины... Я до последнего часа это не забуду, не прощу! Там я нашел Кончу. Едва узнал. А ведь Конча четыре месяца назад провалилась. Четыре месяца ее терзали! А ты... не сметь жалеть!
- Все, Рамирес. Хватит! А если ты не можешь зажать сердце в кулак катись! И не думай, что у тебя одного есть нервы. Дело наше чистое. А ты его пачкаешь...
- Что?! Ты так... мы ведь друзьями были, Хорхио. Вот как ты со старыми бойцами... Хорошо, я ухожу. Но с кем ты останешься? Революция не может жалеть своих врагов!
- Анархии мы не допустим.
- Анархии? По-твоему, я - анархист?
- Рамирес, у меня нет времени на твои истерики. Можешь быть уверен в том, что я помню твои заслуги. Любого другого на твоем месте я бы просто расстрелял. Сдай оружие. Доложи командиру охраны, что ты под арестом. Все.
Рамирес снял ремни, швырнул на стол Хорхио свой маузер. И ушел...
Где теперь профессиональный революционер Рамирес?
В полночь Кей, Би и Чико двинулись от побережья в глубь континента. На краю Великого Плоскогорья был маленький аэродром. Их ждал зарезервированный для "итальянской археологической экспедиции" маленький зеленый самолетик "колибри". Он качнул крыльями и поплыл над бескрайностью сельвы. Впервые в жизни Чико поднялся в воздух на гремящей "кобре", но тогда он даже ощутить толком ничего не успел. А сейчас его захлестнул восторг. Припав к иллюминатору - правда, в кромешной тьме мало что было видно: блеск большой реки, цепочки огней - Чико неожиданно решил: "Скинем Верховного - пойду учиться на летчика". Через двадцать минут машина пошла на снижение.
Они прошли по руслу неглубокой кристально чистой речушки до небольшого водопада. В нижнем бьефе Кей отыскал круглое отверстие трубы, забранное решеткой. Решетку удалось снять, правда, не без труда. Чико понял, что придется идти под воду, и заволновался. Вообще-то он хорошо нырял, но ночью, в незнакомом месте... лезть в эту трубу... бр-р-р...
Кей вынул из кармана небольшую коробку. Достал из нее три пакетика с прозрачной пленкой. Один протянул Би, второй распечатал, осторожно вынул пленку и повернулся к Чико.
- Глубоко вдохни и задержи дыхание... - И пленка легла на ноздри Чико, прилегая плотно. Кей объяснил:
- Теперь можно дышать под водой... Отработанный воздух стравливай ртом, постарайся не нахлебаться воды. Плыть недалеко - минут семь.
Чико осторожно вдохнул. Нормально... Но все-таки он волновался. Первым в воду ушел Кей, потом - Чико, замыкающей - Би. Дышалось под водой на удивление хорошо. Чико потрогал пленку на ноздрях - что же это такое, он и не слышал о таком никогда...
Вынырнули в бассейне на территории ухоженной гасиенды. Вокруг было тихо. Ограда освещалась мощными прожекторами. Но чем ярче свет, тем резче тени, и группа схоронилась в полосе мрака у самой ограды. Мерно прозвучали шаги охранника.
Выждав, беззвучно перебежали к галерее. Кей зацепил карабин репа за пояс, поставил Чико на страховку. Би отправил в прикрытие и стал подниматься по галерее, маскируясь за тонкими колоннами в мавританском стиле и в нишах узких окон.
Бесшумно открылось окно на втором этаже, и Кей скользнул в темный проем. Потом в тишине негромко хлопнул выстрел - его услышали только Би и Чико, потому что ждали.
Вернулись без приключений. Чико очень устал - вернее, вымотался. С этого дня с ним понемногу начали разговаривать - все, кроме Би. Люди регулярно исчезали, появлялись снова, группа металась по всей планете. Что-то ели, как-то спали. Судя по всему, делались какие-то дела, но Чико больше никуда не брали. Таскали за собой, иногда просили подержать, отнести, принести, вскрыть ящик, клейменный гигантскими буквами "НК", расконсервировать "бананы" и "апельсины" - винтовки Б-3 и пулеметы НК-3 фирмы "Хэклер и Кох".
Чико не приставал с расспросами, но слушал внимательно. И крепко запоминал отдельные фразы: "Всякий раз, когда ты можешь уничтожить зло, сделай это". "Есть люди, которых надо только убивать". "Мы - смертники". "Делаем, что можем. И не сделаем ничего... в прошлой жизни каждый из нас уже пытался". "Нам будет легко умирать - мы знаем, что были правы". "Я не разбираюсь в политике, в этих ваших теориях и практиках. Я просто знаю, что тот толстый араб был скотина, он торговал девчонками, и я его пристрелил. И все". "Мы - смертники..."
Однажды разговорилась Би:
- Мы - вне закона. Помните. Нам не приходится рассчитывать хоть на какую-то поддержку. Если разберутся, что все эти различные акции в разных местах - дело одной группы, на нас объявят свободную охоту. Всей планетой. Как за международными террористами.
Это произошло раньше, чем предполагала Би. Нет, никто пока не связал загадочные убийства, взрывы, лихие акции в разных странах в единое целое. И вряд ли это было бы возможно - в действиях группы Би не просматривалась система. И людей Би никогда не брали живыми. В худшем случае находили труп без документов. Ничего не могли определить и по оружию: его в мире стало слишком много, и границы не служили ему препятствием. Но промах случился.
Один боевик группы попал в руки жандармерии живым. Нет, на допросе он не сломался бы. Но против десяти кубиков тяжелой, синевато-прозрачной жидкости, введенной внутривенно, он оказался бессилен. Он говорил двадцать минут безудержно. Из его путаного горячего бреда выловили много.
Сам факт существования хорошо вооруженной и никому не известной группы был сенсационным. В бреду боевик назвал и примерные координаты базы на скалистом островке.
