Людмила Козинец - Завтра - ничего
Вспыхнул свет. Хозяин, человек лет сорока, коротенький, кругленький, в белом костюме и розовой рубашке, уверенно вошел в кабинет. На толстых волосатых пальцах сияли перстни, в галстуке мягко светилась булавка с крупной жемчужиной.
И вдруг он увидел непрошеных гостей. Подбритые брови поползли вверх. Он сделал шаг назад. Но за его спиной оказался человек в морской форме.
Дама вышла из-за стола. В одной руке она держала слайды. Другая, опущенная вдоль тела, сжимала пистолет.
Подойдя вплотную, она мгновение смотрела в круглые черные глазки хозяина, затем швырнула ему в лицо слайды - как пощечину. И разрядила всю обойму. Девять пуль вошли в живот - надо признать, что, нанесенные сознательно, такие выстрелы считаются подлыми. Они несут мучительную смерть. Хозяин хватанул ртом воздух и без звука осел на ковер...
На следующее утро в уголовной хронике газет мелькнуло сообщение о том, что в своем доме был убит некий коммерсант. Убийцы скрылись незамеченными. Возле трупа найдены снимки, которые дают полиции основания предполагать, что покойный был причастен к подпольному синдикату, выпускающему порнографию с натурой не старше десяти лет. Официальные круги склонялись к романтической версии о том, что с фабрикантом этой мерзости посчитался кто-то из родных натурщиков.
IV
Он был офицером таможни. Год назад обвенчался с прелестной Мари в маленькой церкви Стелла Маркс. Снял домик на холме над морем. Мари повесила розовые занавески, завела канарейку и две грядки душистого горошка у крыльца. Каждое утро он уходил на службу, а Мари долго махала ему из окна. Потом вдвоем с кухаркой шла на рынок. Мари держалась важно, солидно, торговалась не из соображений экономии, а чтобы торговки почувствовали, что имеют дело с опытной хозяйкой, которую невозможно надуть. Торговки уважали Мари, кланялись ей издалека. Кухарка говорила ей "мадам". Мари тщательно выбирала камбалу, устриц, спаржу, фасоль, артишоки. Возвращалась домой, пила кофе, подвязывала фартук и принималась хозяйничать.
Муж часто думал о ней на службе. Тогда глаза его теплели. Он очень любил свою маленькую жену. А теперь Мари ждала ребенка.
Однажды к лейтенанту таможни обратился человек со взглядом острым, как бритва. Он предложил молодому офицеру крупную сумму за то, чтобы на своем дежурстве тот временно ослеп и оглох. Возмущала уверенность контрабандиста в том, что лейтенант обязательно согласится. Тот лишь головой кивнул и завысил предложенную сумму в полтора раза. Контрабандист посмотрел на него с уважением.
Вечером транспорт с грузом марихуаны встретили патрульные суда. Они взяли транспорт в перекрестие лучей прожекторов и хладнокровно расстреляли его: было не до сантиментов, война против мафии шла не в шутку.
Вернувшись домой после операции, молодой лейтенант таможни нашел свою маленькую Мари посреди розовой уютной гостиной в луже крови. Во рту женщины лежал камень, а на высоком животе - пакет марихуаны. Так лейтенанту объяснили, кто и за что отомстил ему.
Бухта Ножа оправдывала свое название. Она была узкой и блестела, как полированный металл.
Группа залегла, маскируясь за валунами. Чико оставили возле нехитрых пожитков в небольшой расщелине. Он видел бухту, как в театре с лучших мест.
Людей он не мог разглядеть: комбинезоны сливались с ржавой окраской местности.
Ветер донес с моря ровный звук мотора. Показавшаяся на выпуклом горизонте черточка приближалась, приобретала четкие контуры. Армейский десантный катер "пиранья" без опознавательных знаков входил в бухту. Он встал на якорь в фарватере. На палубе засуетились, спуская шлюпку. Осторожно, нянча на руках, сгружали плоские длинные ящики, облитые битумом.
С берега ударили автоматные очереди. Неожиданно негромко вступил миномет - первое же попадание зажгло моторы катера. Команда даже не успела толком организовать оборону - нападение было неожиданным.
Все кончилось, не успев начаться. Катер догорал, на борту было тихо. Шлюпка, пробитая очередями, черпнула воду и затонула с грузом.
Чико прикрыл глаза. Он уже устал от всех загадок, от непонятной ему войны, которую вели непонятные ему люди. Все это было словно картинка без подписи.
На обратном пути Чико спросил у человека, которого называли Ни:
- Что там было, на катере?
- Героин.
И больше ему не сказали ни слова.
Группа опять рассеялась. Чико остался с Би и Кеем.
Кое-что он, впрочем, понимал. Несмотря на, казалось бы, хаотические метания группы, он уловил некую систему в их действиях. Идея мобильной, хорошо обеспеченной группы ему нравилась. В самом деле, эти люди встречались в любом нужном месте, проводили лихую акцию и молниеносно исчезали. Группа переставала существовать. Часто они безжалостно бросали оружие, транспортные средства. Они были уверены, что все это будет ждать их по мере необходимости там, где потребуется. Они нигде не задерживались, у них не было стационарной базы, застать их врасплох было практически невозможно. Где-то во внешнем мире у Би были хорошие глаза и уши, наверняка даже не подозревавшие, на кого они работают. Боевики группы с легкостью меняли обличье - как змея кожу. Видимо, не испытывали они недостатка в звонкой монете и самых разнообразных бумагах с печатями. Но с кем и во имя чего вели они свою странную войну?
Они были разные, но заметил Чико кое-что, роднившее их. Эти люди... они были словно выжжены изнутри. Такое, как у них, глубочайшее спокойствие может давать либо святая уверенность в правоте своего дела, либо обреченность. Они будто стояли на краю жизни, готовые переступить черту, отделяющую бытие от небытия. Но почему-то казалось Чико, что пламя, палившее этих людей, было чистым. И видел он глубокое, затаенное страдание, застарелую ненависть, которые вели этих людей в бой.
V
Он был рейнджером. Совершенная машина для убийства, выкованная в тайных спецшколах, запрятанных в сердце сельвы или высоко в горах. Он в совершенстве владел всеми видами оружия и знал, что самое страшное - это голые руки. Он мог есть крыс и пить теплую кровь, вскрыв артерию на шее животного. Он не любил никого, и ни один человек в мире не любил его. Да что там - ни один человек в мире не помнил его имени.
Смутно припоминал он далекую страну, легкие домики у воды, где цвели лотосы. Как горели эти домики... горела вода... горели лотосы! "Фантомы" вспахивали небо и сеяли свинец.
Он вернулся из этого ада. Неделю гулял по кабакам Большого Города. А потом... до сих пор не понимает он, как это случилось. Что сделал ему этот шофер, обыкновенный парень, который у стойки бара торопливо поглощал жареные сосиски, облитые кетчупом? Но тогда словно что-то взорвалось внутри - и он убил.
