Александр Потупа - Черная неделя Ивана Петровича
Иван Петрович выскочил из автобуса и нырнул в подъезд соответствующего учреждения. Дежурный очень толково объяснил ему, как попасть по лестнице на второй этаж и как в углу справа найти кабинет товарища Фросина.
Макар Викентьевич сидел за большим письменным столом, вперясь безразличным демонически-темным взором в окно. У противоположной стены на полумягком стуле с инвентарной бирочкой помещался гражданин, мнущий длинными пальцами кожаную кепку, в таком же, как и кепка, кожаном пальто. Всем своим видом гражданин выражал вежливое недоумение по поводу своего пребывания в столь странном месте. Живые зеленоватые глаза его неторопливо изучали странное место — сантиметр за сантиметром, высокий лоб с залысинами излучал спокойствие, и только в почти вертикальных морщинках около губ пряталась ирония. На Ивана Петровича он едва обратил внимание, возможно расценил его как случайного визитера.
«А ведь ты обречен, — подумал Иван Петрович. — Вот сидишь, играешь в невозмутимость, а между тем, обречен».
И в трудно передаваемых образах он ощутил радость, что не находится на месте зеленоглазой кожанки.
Фросин сухо поздоровался и указал Крабову на стул рядом с собой.
— Вы извините, Иван Петрович, — сказал он, — извините, что я напрямую созвонился. Сегодня удобней всего получается.
— Ничего, ничего, все в порядке, — заверил Крабов и тут же принял жесткий сигнал:
Надо тебе время дать — за коньячком побегать. Будешь знать, как трепаться…
— Значит так, гражданин Пыпин, — отчеканил следователь, — сейчас Иван Петрович задаст вам несколько вопросов, и мы зафиксируем ваши ответы на магнитофон. Помните о смягчающих обстоятельствах.
Гражданин Пыпин понимающе ухмыльнулся, а Иван Петрович принял от Фросина новую радиограмму:
Я тебя документально вперед ногами вынесу, хвастунишка несчастный, и пленочку в субботу у Ломацких прокручу. Тебя этот Пыпин за пояс засунет и ушами твоими нос утрет. Тоже мне, король преферансный выискался. Только б Галка по своей дурной привычке не позвонила и настроение не испортила…
Галка, или Галина Семеновна, супруга Фросина, была знакома Крабову по двум-трем вечеринкам у Ломацких, но более всего пользовалась известностью в ином отношении — очень часто угадывала она кульминационные моменты допросов и именно в эти моменты звонила, выдвигая очередное безумное предложение, скажем, захватить преступничка и через полчаса явиться с ним в кафе, или что-нибудь в этом роде.
И сразу же Иван Петрович принял параллельное сообщение, почти наложившееся на предыдущее:
Что за тип? На начальника не похож, начальнику свое кресло предлагают. На обычного свидетеля тоже не похож — таких сразу представлять положено. А может, этот… тайный агент, может, на хвост мне повесили, а он на Ваську вывел? Спокойно, спокойно, и главное — не спешить…
«Ага, Васька!» — отметил про себя Иван Петрович и даже удивился, до чего просто начнет разматываться веревочка, которой сколько ни виться…
— Гражданин Пыпин, — начал он солидным и, как ему казалось, совершенно следовательским голосом, — что вы хотите рассказать о своем знакомом по имени Вася?
Краем глаза Крабов тут же отметил, что Макар Викентьевич вздрогнул от удивления, а гражданин Пыпин, которому он старался смотреть прямо в зеленоватые зрачки, изменился в лице.
— Нич-чего, — пробормотал Пыпин, — совсем ничего, не знаю никакого Васю.
Но в мозг Ивана Петровича уже вливалась пенистая волна правдивой информации:
Попался, идиот, влип, как последний урка. Ведь знал же, что с этим Васькой залечу когда-нибудь. Пронюхали, гады, догадались. Все. Каюк! Про Ваську молчать буду, ни звука про Ваську. Пусть сами берут его, и икону пусть у него берут, а я знать ничего не знаю, я даже могу опознать Ваську по шраму на носу. Скажу, что он мне и загнал те шесть икон, пусть докажут…
— Неужели вы ничегошеньки не знаете о Васе со шрамом на носу? переспросил Крабов. — И адрес его не помните?
Две встречные волны хлынули в Ивана Петровича:
Чего этот Шерлок Холмс выпендривается? Какой Вася?..
Еще бы не помню! Попробовал бы я забыть домик на Сливянке, спрятав там все свое состояние!..
Надо кончать — от начальства влетит, пожалуется Пыпин на привлечение посторонних…
— Да не знаю, ей-богу, ничего я не знаю, вот поверьте, — умоляющим голосом заныл Пыпин, и Иван Петрович подумал, что неплохо было бы легким ударом по темечку отключить Фросину его болтливое сознание.
— Вы не знаете Васю со Сливянки? — спросил он Пыпина, разыгрывая максимальное удивление. — И не можете назвать нам его точный адрес?
Могу… Подрубенская, 18–23, могу, но не хочу. Не был я там, и точка. Кто меня видел? А никто! Никто из посторонних. Так что, не дури ты мне голову, утка ментовская…
— Да о каком Васе вы меня спрашиваете? — вслух произнес Пыпин. — Не припомню я таких знакомых…
— И куда икону на Подрубенской прятали, тоже не припоминаете? спросил Крабов, победительно поглядывая на Фросина и одновременно соображая, в каком смысле его обозвали уткой — в медицинском или в охотничьем.
Судя по всему, у Макара Викентьевича добровольно отключилось мышление — его мозг не выдавал ни единого сигнала.
Чтоб ты сгорел! Ничего вы тут не знаете. Васька сам все прячет в тайник за батареей. Но Подрубенскую все-таки засветили. Крышка Василию, вечная память. Пусть один горит…
— Я же вам объяснил, гражданин начальник, что ни о каких Васях со Сливянки, ни о какой Подрубенской мне ничего неизвестно, — собрав последние силы, довольно твердо сказал Пыпин, и Иван Петрович в глубине души зауважал отчаянную твердость зеленоглазого.
«От таких женщины обычно без ума», — не по делу подумал Крабов.
— А где вы поджидали Васю, когда он церковь брал? — спросил он.
В машине поджидал, но как ты это докажешь? В машине, рядом с гастрономом. И Васька перепсиховал еще за мою стоянку на светлом месте. Дурак Васька — на светлом месте не так подозрительно…
Ответа вслух не последовало, Пыпин только беспомощно пожал плечами. И тогда Иван Петрович пошел с козыря:
— Сколько вы хотели взять за седьмую икону с этого, ну, как его?..
С Князя? Три с полтиной, но ведь жался он, собака, а теперь — ни ему иконки не видать, ни Васе свободы. Черт побери, неужели на Князя вышли? Вот тут и мне крышка. Два свидетеля, и я посередке. Прихлопнут. Если узнают, что Князь наводил на эту церковь, полезут и другие эпизоды, и Князь отгрохает настоящий срок. Сразу позвоню, как выскочу отсюда, сразу звонок… Две последние цифры — двойка и семерка, а то путаю. А вдруг и его взяли?..
