Георгий Шах - Питон
- Не все, конечно, в ней равноценно, есть отдельные недостатки.
- Без этого не обходится, - снисходительно признал Питон. - Я готов учесть дельные замечания.
- А как насчет проходимости? Тут мы вынуждены положиться на твою беспристрастность.
- Можете не беспокоиться. Я проэкзаменовал себя, и результат оказался выше всяких ожиданий - 94 процента.
У Тюльпанова глаза на лоб полезли. Гутва чуть не плюхнулся со стула.
- Да это мировой рекорд!
- Кажется, так, - скромно отозвался Питон.
- И все же, Питончик, согласись, было бы неэтично ограничиться твоим заключением о собственной рукописи. Придется отдать ее на повторную экспертизу.
- Вот это уже ни к чему, - заволновался Питон. - Попадет еще к какому-нибудь дураку. - Вы что, мне не доверяете?
- Отнюдь. Но порядок есть порядок.
- Я бы предпочел избежать дополнительных рецензий, - сказал Питон и небрежно, как бы невзначай, добавил: - Кстати, я тут между делом решил себя перепроверить - вернулся к некоторым забракованным рукописям, и оказалось, что с известной натяжкой их можно пропустить.
- Любопытно. А сколь велика натяжка?
- Процент-другой. Словом, пустяки.
- Послушай, Питон, а ты не мог бы еще раз посмотреть рукопись Ляпидуса? - сказал Вайль.
- Почему бы и нет? Я их все держу в памяти. Минутку... Смотри-ка, вот сюрприз... Тянет на пять с лишним. Жаль, Ляпидус не дожил до этого счастливого мгновения. Урок для нас всех. Как говорится, семь раз примерь, а один отрежь. Так вы уж позаботьтесь, чтобы моя книга вышла. Есть у меня еще одна задумка...
Высокая комиссия не могла скрыть своего удивления, узнав, что при сохранении прежнего порога проходимости Питон начал пропускать четыре из каждых пяти отданных ему на экспертизу трудов.
- Чем вы это объясните? - спросил Нолли.
- Тут двух мнений быть не может, - заявил Тюльпанов. - Повысилось качество научных работ. История с Ляпидусом заставила всех призадуматься. Одни, как я и предвидел, стали ответственней, не несут сырых рукописей. Другие, прослышав о неумолимости и неподкупности Питона, предпочли вовсе не браться за перо. Поверьте мне, он нам постепенно вычистит всех графоманов.
- Посмотрим, - скептически заметил Нолли.
С единодушного согласия всех членов комиссия было разрешено продолжить эксперимент.
Оставшись вдвоем, соавторы поздравили друг друга с благополучным исходом.
- Теперь, впрочем, у нас другая забота, - вздохнул Вайль. - Как утихомирить Питона. Он ведь скоро потребует присвоить ему степень доктора наук, а там, глядишь, попросится в академики.
- Что-нибудь придумаем, - отмахнулся Тюльпанов, не желавший портить себе настроение. - Вот вы мне, Максим, лучше другое скажите: почему Питон вдруг клюнул на приманку? Я ведь так его уламывал, но он был непреклонен, как скала. Все твердил про свои нравственные принципы.
Вайль покраснел.
- Грешен, - сказал он, - я ненароком подслушал ваш с ним разговор.
- Ага. Ну и что?
- Очень просто. Вставил ему небольшой блок тщеславия. Или честолюбия. Называйте, как хотите.