Джон Уиндем - Во всем виноват лишайник
Учитывая этот опыт и некоторые похожие инциденты, сомнения Френсиса были вполне понятны и объяснимы. С другой стороны, в пользу Дианы говорило то, что она держалась совершенно спокойно, рассчитывая только на свои собственные силы и не делая ни малейших попыток очаровать Френсиса, чтобы получить работу. Стараясь быть справедливым, Френсис решил, что этот случай требует консультации — а так как именно Кэролайн приходилось время от времени заниматься эмоциональными травмами, являвшимися результатом нарушения размеренного течения жизни «Дарра», он обратился за помощью к ней. Поэтому вместо того, чтобы представить Диану будущим коллегам во время обеда в общей столовой — как Френсис собирался сделать сначала — он решил пригласить девушку на ленч в кругу своей семьи.
Во время ленча его опасения несколько уменьшились. Диана легко и разумно отвечала на вопросы хозяев, поделилась с Полом, которому недавно исполнилось двенадцать лет, своими соображениями по поводу сроков предстоящей успешной экспедиции на Марс; сделала все, что было в ее силах, чтобы вытянуть несколько слов из Стефани, рассматривавшей гостью широко раскрытыми глазами, в которых застыло почти благоговейное восхищение, лишившее девочку дара речи.
Позже он спросил у жены:
— Ну что, рискнем или опять нарвемся на неприятности?
Кэролайн грустно посмотрела на мужа:
— Френсис, дорогой, тебе давно следует перестать рассчитывать на то, что здесь все будет действовать с четкостью машины… пустая трата сил, да и только.
— Мне кажется, я уже начинаю это понимать, — признал Френсис. — Тем не менее, когда возникает обычный кризис — это одно, а когда ты сам, собственными руками создаешь все условия для возникновения более серьезных проблем — это совсем другое.
— Ну, если ты считаешь, что, устраивая для желающих работать у нас что-то вроде конкурса красоты наоборот, ты дашь возможность тем, кому не очень везет в жизни, попробовать прыгнуть выше собственной головы и проверить свои силы, тебе следует еще раз хорошенько все обдумать. Мне нравится эта девушка. Она необычна, умна, и мне кажется, у нее есть здравый смысл, а это не одно и то же. Поэтому, если она действительно обладает необходимыми знаниями и способностями, ее следует принять на работу.
Так Диана стала сотрудником «Дарра».
Ее появление вызвало немалый интерес — у кого-то проснулись новые надежды, другие расстроились. Любители молниеносных побед сразу попробовали свои силы, но на них просто не обратили внимания. Тогда за дело принялись более тонкие стратеги, однако и они довольно быстро поняли, что этой крепости им не взять. В результате после тщательной разведки в «Дарре» сложилось определенное. мнение о Диане.
— Красивая, но глупенькая, — печально поставил диагноз один из химиков.
— Глупенькая! Побойтесь Бога!.. — возразил биолог — Но даже. если вы и правы, с каких пор это считается недостатком? Кстати сказать, она весьма охотно разговаривает — только вот результата никакого.
— Именно это я и имел в виду, — терпеливо продолжал химик. — Она глупа совсем не в тех областях, в которых положено быть глупой хорошенькой девушке; такого просто не должно быть, — добавил он для ясности.
Жены и незамужние женщины позволили себе немного расслабиться.
— Ледышка! — говорили они друг другу, и в их голосах слышалось удовлетворение.
Однако некоторые сомнения оставались, поскольку мысль о том, что их мужчины кого-то могут не интересовать, не слишком радовала благородных дам. Тем не менее большинство вполне удовлетворила подобная классификация, за одним исключением: уж слишком хорошо Диана одевалась — дамы никак не могли взять в толк, зачем тратить на это столько сил, если не стремишься получить хоть что-нибудь в награду…
Когда Елена Дэйли, жена Остина Дэйли, биохимика, который фактически был заместителем Саксовера, в одном из разговоров с мужем обмолвилась об этом, он высказал иную точку зрения.
— Всякий раз, когда в коллектив попадает новый человек, начинаются разговоры. Ползут слухи. Я не понимаю почему, — пожаловался он. — Юные существа Появляются среди нас, считая себя замечательными во всех отношениях, уверенные, что мир вращается вокруг них — как это считали их родители, бабушки и дедушки, — а потом они сталкиваются с теми же проблемами и с тем же упрямством повторяют ошибки, которые в свое время совершали их родители. Здесь нет ничего интересного: каждый из нас относится к одному из четырех, максимум пяти типов; единственное, что можно ожидать нового, — попытаться прожить свою молодость еще раз — но тут на страже стоит Бог.
— Мне очень нравилось быть молодой, — сказала его жена.
— Тебе раньше нравилось быть молодой — и мне тоже, — уточнил Остин. — А сейчас — нет уж, спасибо, больше не надо.
— Но мне и правда нравилось! Бесконечные волнения, прелестные платья, вечеринки, прогулки при луне, предчувствие нового романа…
— Как чудесное лето нашего детства? Когда забылись все разочарования, ненависть соперников, горечь поражений, ощущение одиночества, жестокость равнодушного мира, сомнения и муки, слезы в подушку?. Даже воспоминания о юности не вызывают у меня радости. Золотые мальчики и девочки жили лишь в золотом веке.
— Только не надо прикидываться циником передо мной, Остин.
— Любовь моя, я совсем не циник. Но и мечтателем, который сожалеет об утраченной молодости, меня не назовешь. Поэтому я сочувствую юношам и девушкам, которым предстоит болезненное расставание с иллюзиями и взросление. Однако я продолжаю считать, что наблюдать за этим процессом со стороны — довольно скучное занятие.
— Ну хорошо, а к какому типу относится наша новая сотрудница?
— Молодая Диана? Еще слишком рано об этом судить. Она, как это принято говорить, поздний фрукт. В настоящий момент бедняжка страдает от детского увлечения Френсисом.
— О, брось…
— Тут не может быть никаких «брось». Возможно, он и не является для тебя идеалом, но Френсис отлично соответствует подобному образу. Я это и раньше замечал. И не сомневаюсь, что история еще не раз повторится. Он сам, конечно, ничего не видит; Френсис никогда не отличался особой наблюдательностью в подобных вопросах. Тем не менее Диана очень необычная молодая женщина, и я не могу себе представить, какой она станет, когда повзрослеет.
Был Остин Дэйли прав или нет, но в первые несколько недель в «Дарре» в поведении Дианы не произошло никаких изменений. Она продолжала вести себя дружелюбно, однако совершенно независимо. Ее отношения с коллегами мужчинами носили или товарищеский характер, или постепенно приняли несколько холодноватый оттенок, что достаточно быстро привело к тому, что Диана подружилась с рядом молодых женщин. Таким образом почти с самого начала она заняла необычное положение. То, что она уделяла своему внешнему виду столько времени, было воспринято, как причуда, как нечто искусственное, вроде увлечения декоративными цветами или акварельными пейзажами — Диана занималась этим ради собственного удовольствия Вскоре выяснилось, что она охотно рассказывает о своем увлечении и даже готова помочь овладеть некоторыми тайнами Несколько необычное, хоть и дорогое, хобби — впрочем, оно никому не доставляло неприятностей, ведь Диана занималась этим, не выходя из дома. Считалось, что все свои деньги Диана тратит на одежду.
