Ларри Нивен - Раммер
— Самую большую радость там, в космосе, мне доставит то, что я больше не увижу твою дурацкую физиономию с выпученными глазами.
Охранник спокойно ухмыльнулся и стал ждать, не вырвет ли Корбетта.
На другой день они совершили посадку на широкой лунной равнине с острыми горными вершинами, сквозь которые виднелась Земля. Раньше на такой перелет уходило четыре дня, видимо, государство спешило. Впрочем, перелеты с Земли на Луну в 22-м веке, наверное, стали обычным делом.
Вся равнина была усеяна колодцами для отвода газовых струй. По-видимому, она десятилетиями использовалась как лунодром. Огромные прозрачные купола с деревьями и зданиями внутри раскинулись вблизи взлетной полосы линейного ускорителя, а вокруг расположились космические аппараты самых разнообразных конструкций.
Корабль Корбетта оказался самым крупным — серебристый небоскреб, лежащий на боку, которому зонды, укрепленные в средней части, придавали довольно неуклюжий вид. Натренированный глаз Корбетта сразу определил, что он готов к старту.
Корбетт стал надевать скафандр под неусыпным наблюдением пилота и охранника. Впервые он видел скафандр не на учебном экране и поэтому не спешил.
Они сели в стоявший рядом электромобиль. Очевидно, Корбетту не полагалось знать, как нужно передвигаться пешком в безвоздушном пространстве, и он подумал, что они направятся к одному из куполов, но нет, охранник повел машину прямо к звездолету, и через несколько минут они уже подъезжали к космическому кораблю, который вблизи производил еще более сильное впечатление.
— Осмотри его, — приказал охранник.
— Оказывается, ты можешь говорить?
— Да. Прошел курс обучения вчера.
— О!
— Надо обнаружить три неисправности. Указываешь их мне, я сообщаю дальше.
— Кому? Ах да, пилоту. А что потом?
— Потом устранишь одну, мы займемся остальными. Затем запуск.
Опять испытание, подумал Корбетт. Скорее всего последнее.
Корбетт был взбешен, сразу принялся за работу, начав с полевых генераторов. Мало-помалу он забыл об охраннике с пилотом и мече, занесенном над его головой. Проведя много часов в кресле перед экраном, он назубок знал свой корабль. И только теперь к нему пришло чувство причастности к грандиозному проекту: он командир, а не винтик этого удивительного творения рук человека, — командир, которому поручено воплотить в жизнь… ага, в топливном баке слишком большое давление. Это серьезно и нужно его осторожно уменьшить. Сбросив давление жидкого водорода, Корбетт тщательно осмотрел корпус корабля и ничего больше не обнаружил.
Шлюзовая камера имела три двери. Он закрыл наружную и, когда зажглись зеленые сигнальные лампы, две другие. Бросив взгляд на приборы, расположенные у него под подбородком, Корбетт протянул руку к замку гермошлема и замер. Вакуум?
Но контрольно-измерительные приборы на борту звездолета показывают воздух, а его — вакуум. Чему верить? Правда, не слышно никакого шипения. И потом, насколько герметичен шлем?
Проклятый Пирс только и ждет, чтобы он снял его, находясь в вакууме. Как проверить? Корбетт повернул голову, нашел водопроводный кран и повернул его. Вода под действием лунного притяжения причудливыми пятнами разлилась по полу.
Корбетт облегченно вздохнул, снял шлем со скафандром и продолжил осмотр. Электромагнитные двигатели нет смысла проверять, не вызвав при этом массу неполадок в линейном ускорителе. Контрольно-измерительные приборы в порядке, система жизнеобеспечения тоже. Установки подачи кислорода работали нормально, вот только механизм канализации забит, но этой грязной работой можно будет заняться потом.
Не связана ли неисправность скафандра с неисправностью корабля?
Все необходимо проверить самым тщательным образом, ведь государство могло что-нибудь и упустить. Как-никак это был его корабль., его жизнь.
Камера анабиоза напоминала большой гроб, — гроб, в котором он так долго находился. Корбетт невольно содрогнулся, припомнив те двести лет, которые он провел, лежа в жидком азоте.
Ему опять подумалось, а умер ли в самом деле Джером Корбетт, но, отогнав мрачные мысли, он продолжил осмотр.
Криогенная камера функционирует безупречно, но вот компьютер… Пришлось долго возиться с ним, и в конце концов отыскался микроскопический разрыв в сверхпроводящей цепи.
Негодяи! Корбетт снова надел скафандр и отправился докладывать охраннику.
Тот выслушал его, переговорил с пилотом и сказал:
— Ты справился. Выправь окончательно давление в баке, а мы займемся остальным.
— Мой скафандр барахлит…
— Новый найдешь на борту.
— Мне еще надо поработать с компьютером. Я должен убедиться, что он не откажет.
— Не откажет. Когда выровняешь давление, можешь взлетать.
Внезапно Корбетт почувствовал, что Луна уходит у него из под ног.
Старт звездолета Корбетт перенес тяжело: перед глазами замелькали цветные круги и кровь ударила в затылок, но он выжил. Немного придя в себя, Корбетт с трудом выбрался из кресла и подплыл к иллюминатору как раз вовремя: далеко внизу под ним раскинулся восхитительный лунный пейзаж…
Теперь началось свободное падение, которое будет продолжаться до тех пор, пока он не окажется на орбите Меркурия, в самой гуще солнечного ветра, состоящего из протонов. Этот ветер вместе с гравитацией Солнца разгонит его аппарат до заданной скорости.
Не зная, чем заняться, Корбетт сел за компьютер. Но тут ему в голову пришла мысль, что за ним может следить государство.
Немного подумав, он пожал плечами; в любом случае его уже не остановить. Он и так сказал слишком много.
Компьютер дал ответы, которые вполне удовлетворили его.
Оказывается, при высоких скоростях электромагнитные поля обладают эффектом самоусиления и скорость корабля становится практически неограниченной.
Сгорая от нетерпения, Корбетт пересел к пульту управления и начал манипулировать полями, и сразу корабль, подхваченный невидимыми крыльями, сильно тряхнуло. Тогда он осторожно направил поля ближе к кораблю, боясь потерять равновесие в этом месте, где поток протонов был таким слабым.
Его аппарат выровнял курс — РНК-подготовка делала свое дело.
Стремительно летящий объект из огня и металла понес семена жизни далеким мирам. Вскоре он обогнул Солнце, и тяга немного упала, поскольку направления движения корабля и солнечного ветра совпали. Но потом скорость снова возросла.
Оказавшись на орбите Марса, когда яркий солнечный свет уже не мог ослепить его, Корбетт открыл все иллюминаторы и в восхищении замер от множества сверкающих белых и цветных точек, рассыпанных по всему небу, на фоне которого тянулся еле заметный шлейф от сгоравшего водорода.
