Станислав Соловьев - Поезд
В этот день, как и в следующий, все недовольство начальства концентрировалось вокруг фигуры Риссенбахена. Начальство напряженно решало, что им делать с беспутным Риссенбахеном. Сам Отто наивно полагал, что его пронесет. На третий день случилось следующее событие: доктор Айхсман потерял где-то свое удостоверение. Весь отдел был перевернут в поисках удостоверения. Общие усилия отдела не помогали: удостоверение не находилось. На доктора Айхсмана напала глубокая тоска: он опозорился перед вышестоящими инстанциями. Как можно потерять документы?! Это ничто иное, как преступная небрежность!.. Преступная небрежность была для доктора Айхсмана похуже войны...
Ситуацию неожиданно спас Риссенбахен. Все происходящее проплывало мимо его сознания. Риссенбахен привычно слонялся по отделу и пытливо изучал настенные календари: он подсчитывал число дней, оставшихся до матча, в котором будет участвовать футбольный клуб "Зальцсварре". Увлеченный хронологическими исследованиями, Отто зацепил локтем электрическую печатную машинку секретарши. Машинка упала и разлетелась на составные части. Не успела секретарша схватиться за сердце, как Отто на весь отдел равнодушно заметил: "А это что за фигня?" - и показал пальцем на удостоверение доктора Айхсмана, лежавшее на столе секретарши. В это мгновение заместитель начальника отдела простил Риссенбахену все его прегрешения. Сам Риссенбахен умудрился ничего не заметить. Он только спросил: "Чего это герр Айхсман так обрадовался?"
11
Время шло. Настал день инспекции в Оссельбрюгге.
Шнютце по привычке неожиданно заболел, и начальству пришлось послать в Оссельбрюгге Отто Риссенбахена. Отто отправился на поезд, всем своим видом изображая отчаяние по поводу такой неслыханной несправедливости. По случайному стечению обстоятельств непоседливый Отто приехал в Оссельбрюгге без заметных происшествий. В Оссельбрюгге он с горечью узнал, что работники местного филиала Банка ничего не знают о футбольном клубе "Зальцсварре". Начальство филиала трепетало при виде громадной фигуры прибывшего инспектора. Оно внутренне готовилось к самым худшим последствиям. Однако каким-то чудом данные одних ведомостей сошлись с данными других ведомостей, и радости филиала не было границ. В честь ничего не понявшего Риссенбахена был дан прощальный ужин.
Отто вернулся и с недоумением сказал сослуживцам: "Они ничего не знают о "Зальцсварре", но свиньями их не назовешь..." Он горько жаловался на судьбу: для далеко не трудолюбивого Риссенбахена его поездка в Оссельбрюгге была настоящим испытанием. "Почему это я, - громко возмущался Отто, - должен ездить вместо этого свиньи Шнютце?!.. Это свинство! И фамилия у него дурацкая!.." "Этот свинья Шнютце боится поездов потому, что у него дурацкая фамилия!" негодовал Отто. Шнютце, слушающий все это, проклинал себя за неосторожность и неосмотрительность.
С этого дня он перестал быть приятелем Риссенбахена. Сам Риссенбахен, когда речь заходила о его коллеге, мрачно ставил диагноз: "Этот свинья с дурацкой фамилией". Через время все сотрудники отдела (естественно, кроме Риссенбахена) стали язвительно называть Шнютце председателем Общества противников железнодорожного транспорта. Шнютце страдал. Все это было несправедливо.
12
Это не могло длиться вечно. Шнютце понимал это, но ничего не мог с собой поделать. И начальство и сотрудники с каждым днем все больше настраивались против него. Когда пришло время инспекции в дюрштассельский филиал, Шнютце не успел заболеть.
Накануне его неожиданно вызвал начальник отдела. Шнютце, предчувствовавший недоброе, предстал перед герром Бауховичем. Герр Баухович выглядел крайне недружелюбно. Он с ледяной интонацией предложил Шнютце сесть. После того, как он сел, герр Баухович сказал: "Шнютце, вы испытываете наше терпение. В первые годы работы в нашем Банке вы показали себя с хорошей стороны. Я был наивен, с ударением нажал герр Баухович, - я полагал, что вы - дисциплинированный и трудолюбивый работник. Однако это оказалось не так, - герр Баухович с явным сожалением покачал головой, - вы обманули наше доверие. Мы вынуждены были понизить вас в должности. Но Шнютце, вы не сделали никаких выводов. Мы думали, что вы сделаете закономерные выводы. Так нет же... Ваше поведение не вписывается ни в какие рамки. Мы долго терпели ваше вызывающее поведение, но у всякого терпения есть границы. Завтра же вы поедите в Дюрштассель поездом. Сейчас же идите к менеджеру и получите билеты на поезд..."
Шнютце испуганно открыл рот: "Я..."
"Прекратите врать, - с отвращением перебил его герр Баухович, - У вас никто не умер. Шнютце, у вас никто не умирал".
"Я..." - пытался что-то сказать Шнютце.
Но начальник отдела опять его перебил: "Шнютце, вы не больны. Вы здоровы. Пора бы вам это понять... И не вздумайте тыкать мне ваши медицинские справки! - резко добавил герр Баухович. - Нам не нужны ваши медицинские справки. Нам нужна инспекция дюрштассельского филиала, и вы это знаете, Шнютце, не хуже меня".
Шнютце был раздавлен невыносимой перспективой поездки на поезде.
"Да, - зловредно добавил начальник отдела, - вы поедете именно поездом. Туда и обратно... И только попробуйте не поехать завтра в Дюрштассель! Я даю вам последний шанс".
Герр Баухович указал раздавленному Шнютце на дверь: "А теперь вы свободны. Вы можете идти". Это было сказано тоном палача, поднимающего топор и обращающегося к своей жертве: Молись и прощайся с жизнью!
Ехидный доктор Айхсман, словно сговорившись с герром Бауховичем, вызвал Шнютце в свой кабинет. Там он противным голосом разъяснил ему позицию руководства. Последняя надежда руководства заключается в том, что это поручение, будучи исправно выполненным, может быть, воскресит былое доверие к Хансу Шнютце. Может быть, после Дюрштасселя он, наконец, возьмется за ум и начнет работать?.. Лично он, доктор Айхсман, возлагает большие надежды на то, что Шнютце выполнит порученное ему задание добросовестно - не хуже других. В противном случае, это его последнее задание...
Ханс Шнютце вышел из кабинета заместителя начальника отдела явно не в себе. Сослуживцы насмешливо смотрели на него, а непосредственный Отто Риссенбахен недружественно сказал всему отделу: "Что, Шнютце, завтра едешь поездом в Дюрштассель?" В ответ Шнютце ничего не смог сказать. Он обреченно кивнул и пошел к менеджеру. Неразговорчивый менеджер выдал ему железнодорожные билеты, а в бухгалтерии Ханс Шнютце получил командировочные. Пока Шнютце получал билеты и командировочные, в отделе успели сочинить про него анекдот. Какой-то остряк поведал отделу, что подлец Шнютце когда-то украл у проводника всю выручку и теперь страшно боится встретиться с этим проводником в любом поезде. Рассказ остряка завершил просветленный Отто Риссенбахен: "Теперь я понимаю, почему он так не любит поезда!.. Этот Шнютце - ещё и вор! Вот свинья!.."
