Дмитрий Сергеев - Точка возврата
- Этого не может быть, - шагая взад-вперед по комнате и часто жестикулируя руками, заговорил он. Это мы - те, кто перемещается отсюда, возвращаемся. Потому что так задумано. А они - те, кто находится там, могут переместиться только с нашей помощью, когда мы возвращаемся. Перемещение снова туда без этих препаратов, рамочек с шариком никем не предусмотрено и потому невозможно. Тогда где же...
Он растерянно развел руками и вдруг схватился за голову. Затем бросился к выходу. Было уже темно. Моросил мелкий дождик. Комнатные тапочки не позволяли бежать в полную силу. Наконец один из них слетел с ноги. Второй Евгений сбросил сам. Улицы, улицы, улицы. Переулок. Мост. Разноцветные огни вокруг. Совсем близко тяжело громыхал вагонный состав. Ступеньки, ступеньки. На мосту - никого. И вот это место. Евгений перегнулся через перила, чтобы посмотреть вниз. Вдруг кто-то прыгнул на него сзади и опрокинул на спину. Охрину удалось подняться, но этот кто-то все еще висел на его плечах. Евгений захватил нападающего одной рукой за воротник, другой - за предплечье и в падении вперед бросил его через себя. Тот крякнул и обмяк. Стоя на четвереньках и морщась от боли в колене, Евгений пристально всматривался в непревычно перевернутое лицо перед собой. Это лицо было ему знакомо, но он никак не мог понять, чье же оно. Наконец, до боли вывернув шею, чтобы увидеть лицо нападавшего в более привычном ракурсе, художник узнал Светлого.
- Чего тебе надо? - спросил Евгений, пытаясь подняться.
Но поэт снова крепко вцепился в него.
- Пусти! - вырываясь, крикнул Охрин. - Я же только посмотреть! Пусти!
Руки Светлого разжались, и Евгений снова припал к парапету. Поэт пристроился рядом.
- Никого там нет, - переводя дыхание, сказал он.
- Ты откуда взялся?
- Иду к тебе, а ты бежишь. Я кричу, а ты не слышишь, - лаконично объяснил Светлый. - Хотел сказать, что тебя Драпов разыскивает.
VI
Утром Евгений проснулся с тяжелой головой и с предчувствием чего-то не менее ужасного, чем исчезновение Инны. Солнце давно встало. Звонок в дверь заставил художника вздрогнуть. Открыв, он увидел взъерошенного и возбужденного Драпова. Глаза ассистента подозрительно блестели.
- Все-таки я нашел вас! - воскликнул Генрих, пытаясь без приглашения протиснуться в квартиру.
- Зачем? - спросил Евгений, придавливая его дверью.
- Вы не представляете, насколько это важно.
- Для кого?
- Для вас, для нее, для меня - для всех.
- Черт с вами, входите.
Евгений отпустил дверь.
- Она здесь? - украдкой спросил Драпов, проходя и осматривая помещение.
- Вы пришли спрашивать или рассказывать?
- Хорошо, - согласился ассистент.
Он подошел к столу, налил из графина полный стакан воды и жадно выпил.
- Хорошо, - повторил он, с размаху плюхнувшись в кресло. - Все по порядку.
- Да уж, пожалуйста.
- Они его повесили, - начал ассистент и, подумав, уточнил:
- Партизаны повесили Шурина.
Он пристально посмотрел на Охрина, но лицо художника осталось непроницаемым.
- Он никогда не рассказывал мне всего, - продолжал Драпов. - До многого мне приходилось докапываться самому. Но ответов на некоторые очень важные вопросы я так и не узнал. И тогда я рискнул. После долгих попыток мне с помощью одного нашего пациента удалось переместиться. И я нашел его. Чему вы улыбаетесь?
- Я вдруг подумал, что при перемещениях я, вы и кто угодно другой могли в своем прошлом встретиться с собой.
- Нет, доктор сказал, что это невозможно.
- Почему?
- Не знаю. Он так сказал. Впрочем, я думаю, Шурин и сам до конца не понимал, что он открыл, и не знал всех нюансов этих... перемещений. Так вот, когда я нашел Шурина там... ну, в прошлом, я ему ничего не сказал о том, что с ним случилось. Но он как-то почуял неладное, догадался почему-то. И вот, когда у меня началось обратное перемещение, Шурин вдруг бросился ко мне, обнял меня крепко-крепко и не отпускал до тех пор, пока мы с ним не переместились. Но даже этого ему не надо было делать, потому что вместе с нами переместилось восемь случайных прохожих, находившихся от нас не менее чем в десяти шагах. И самое страшное: вместе с ними переместился телеграфный столб.
- Ну, столбом в наше время никого не испугаешь, - пошутил Охрин.
- Вы не понимаете! - Драпов подскочил с места. - По расчетам доктора, случайно переместиться при возврате мог лишь тот, кто находился в непосредственной близости от пациента, да и то с определенной долей вероятности, что и подтвердилось в вашем случае. Но потом выяснилось, что может переместиться целая группа людей. Затем опасное пространство еще более увеличилось, и никто не может сказать, до каких размеров может расширяться коридор перемещения! А теперь еще выяснилось, что перемещаться могут и крупные неодушевленные объекты! Вы представляете себе масштабы возможной катастрофы?!
- Все это очень занимательно, - спокойно сказал Охрин. - Но я-то тут причем?
- Ах, да. Я ведь не закончил. Мы с возвращенным Шуриным провели ряд экспериментов по сужению коридора. Но ничего не вышло. Сначала старушка-долгожительница перетащила сюда какого-то монаха - не то из пятнадцатого, не то из шестнадцатого года. Потом... Впрочем, это все детали. Когда я понял, насколько это опасно, то попытался уговорить доктора прекратить сеансы. Но его это очень разозлило. Он сказал, что большой опасности нет, что все они потом уходят.
- Куда?
- А-а, заинтересовались, наконец! Не знаю куда - он не сказал. Может, и сам точно не знает. А может, он сказал это лишь для того, чтобы меня успокоить. Поэтому я и спрашиваю: она еще здесь?
Евгений отрицательно покачал головой.
- Как это случилось?
- Я не видел. Просто исчезла.
- Когда исчезла?
- Вчера вечером.
Драпов сделал отрешенное лицо и, беззвучно шевеля губами, стал что-то подсчитывать.
- У него совсем немного времени, - заключил он, и это заключение его, кажется, обрадовало. Когда доктор понял, что я могу ему помешать, то скрылся от меня и явно продолжает эксперименты. А кроме того, если он успеет обучить кого-то этой процедуре, его смогут возвращать снова и снова, а это - почти бессмертие! Вопрос лишь в том, возвращается ли неумышленно перемещенный из прошлого обратно в прошлое или просто исчезает.
- И что вы думаете на этот счет?
- Как по-вашему, я похож на профессора?
- Честно говоря, не очень.
- То-то и оно, - огорчился ассистент.
Наступила долгая пауза.
- А меня чуть партизаны не подстрелили, - вдруг не то похвастался, не то пожаловался ассистент.
- Пустяки, - ответил художник. - Вот они мост взорвали - это событие.
Ассистент сначала обиделся, а потом разозлился:
- Да вы просто циник! Все вы, творческие деятели, циники и пошляки. Только воображаете из себя много. Видимость создаете. Глубокую духовность разыгрываете! - ассистент совсем рассвирепел. - А, впрочем, вас, похоже, в этой истории интересует только женщина.
