Дмитрий Сергеев - Точка возврата
Инна крепко вцепилась руками в ткань его одежды:
- Куда ты? Ну что случилось? Что?
Евгений попытался отнять ее руки, но она так крепко сжала пальцы, что это оказалось невозможным. В глазах художника завертелись большие концентрические круги. Руки Инны неожиданно сделались большими и сильными. Впрочем, это уже были не ее руки.
"Ты не отошел от нее! Ты не отошел от нее!" - неистово кричал доктор Шурин, приподнимая Евгения с раскладушки и тряся его за ворот рубашки.
Еще ничего не соображая, художник инстинктивно сопротивлялся, упираясь доктору ногами в живот и беспорядочно ударяя его по рукам.
- Перестаньте его трясти! Вы что, не видите - человеку плохо?! сказала Инна, отходя от окна. - Что вам надо от него?
Шурин отпустил художника.
- Послушайте, доктор, что за фамильярность? - возмутился Евгений, усаживаясь на кожаном матрасе и удивленно осматриваясь по сторонам.
- Это твои друзья? Куда ты меня привел? - спросила Инна, обращаясь уже к Евгению.
- Кошмар! - воскликнул ассистент, во все глаза уставившись на женщину. - Кош-ма-ар!
- Какой кошмар? Кто вы такие? - не унималась Инна, пытаясь осмыслить происходящее.
Евгений ошарашенно молчал.
- Ассистент, готовьте препараты! - скомандовал бледный, но уже овладевший собою доктор. - Вы слышали, что я сказал?
- А куда мы денем тело? - растерялся тот.
- Если тело проникло сюда - значит, есть способ отправить его обратно.
- Но мы же его не знаем!
- Перестаньте отговариваться!
- Да что здесь вообще происходит?! - вмешалась Инна.
Доктор молча покосился на нее, затем подошел к Евгению, крепко сжал ладонью его плечо и, наклонившись, решительно сказал на ухо:
- Женщину - на раскладушку! И постарайтесь подготовить ее морально.
Евгений стряхнул ладонь Шурина со своего плеча:
- Я не понял, вы что здесь, экспериментировать на людях собираетесь? - наконец выговорил он, окончательно выйдя из оцепенения.
- Мы уже час, как экспериментируем, - зло парировал Шурин. Кстати, рекомендации врача надо выполнять - тогда не будет осложнений.
- Евгений, кто эти люди? - снова обратилась к художнику Инна.
- Да так, случайные знакомые.
Евгений встал, подошел к Инне. Только теперь, глядя на нее вблизи, он вдруг осознал всю невероятность и значимость того, что произошло. Он протянул руку, тронул ее плечо, лицо, волосы.
- Не бойся, - сказал он. - Ты останешься со мной.
- Что он делает?! Вы посмотрите, что он делает! - засуетился ассистент. - Она же умерла! Поймите, она умерла!
- Тихо! - художник сделал угрожающий жест рукой.
Драпов отпрянул.
- Не слушай этих психов, - успокоил женщину Евгений. - Мы уже уходим.
Они двинулись к выходу. Доктор загородил им дорогу:
- Ты сошел с ума! Ты не понимаешь, что делаешь!
Евгений вежливо, но решительно отодвинул его в сторону.
- Ты сам псих! Маньяк! Тебя лечить надо! - выйдя из себя, закричал вслед художнику ассистент.
И тут произошло нечто, заставившее всех застыть на месте. В кухне вдруг послышался тяжелый топот и крики:
- Помоги! Помоги! Старика ранили!
- Откуда он взялся?
- Стойте! Дайте мне сказать!
- Тихо! Пусть скажет. Может, это важно.
- Я хотел сказать...
Голос оборвался.
- Умер.
- Как же его угораздило?
- А куда это мы забежали?
- Да мы, вроде, по лесу бежали.
- Спокойно! Сейчас все выясним.
Снова послышались тяжелые шаги, и из кухни, с автоматом наготове, вышел небритого вида суровый человек в потертой кожаной куртке и надвинутой на глаза кепке. За ним, тоже с оружием наготове, вышли еще трое, нет, четверо человек - молодой парень в шинели без опознавательных знаков с немецким автоматом, коренастый мужик с пышной черной бородой, одетый в некогда длинный и неровно подрезанный плащ, с ППШ, седой человек в ватнике, с винтовкой, и среднего роста интеллигент в потрепанном демисезонном пальто. Последний был вооружен маузером.
- Немцы есть? - спросил бородач, увидев в комнате людей.
- Немцев нет! - испуганно ответил Генрих.
- А где наш пациент? - озабоченно спросил доктор.
- Кто? Этот старик, что ли? - вопросом на вопрос ответил бородач. - Немцы его смертельно ранили. Откуда он взялся вообще?
- Кто это? - усмехнулась Инна, обратясь к Евгению. - Ну и квартирка!
Седой ринулся к окну:
- А там кто такие? - подозрительно спросил он, кивком указав на солдат со свертками, расположившихся на лавках возле городской бани.
- Это наши, - уговаривающим голосом заговорил Шурин. - Наши русские солдаты. Пришли в баню помыться. Вон те уже помылись, а эти, что поближе, - еще нет. Видите?
- Видеть-то мы видим. Вопрос: кого мы видим? Колька, погляди-ка, что-то мне эти банщики совсем не нравятся.
Парень в шинели подошел к окну и уставился в бинокль.
- Трехцветные, с орлами, - прокомментировал он. - Власовцы!
- Вы о-о-очень ошибаетесь, - неестественно растянул рот в улыбке доктор. - Да вы проверьте. Давайте сейчас вместе их позовем, - доктор вдруг заговорил голосом массовика-затейника.
Но едва он попытался открыть окно, как тут же стал оседать на пол, получив прикладом по затылку. Партизаны подхватили его под руки.
- Смотри, какой умный! - зло сказал бородач. - Сдать нас хотел. Ты за кого нас держишь, шкура?! Федотыч, что с ним делать будем?
- Что делать? - риторически переспросил небритый в кожанке и многозначительно ухмыльнулся.
Тут, окончательно оклемавшись, Шурин понял: дело - труба. Он рванулся изо всей силы, и ему почти удалось освободиться, но партизаны дружно ринулись к нему.
- Товарищи! Товарищи! Товарищи! - закричал Шурин. Он глубоко вдыхал воздух, пытаясь еще что-то сказать, но ничего другого, кроме одного этого слова, у него не получалось.
- А с этими что? - спросил седой, указав на стоящих у двери.
Евгений с Инной бросились к выходу и, прежде чем партизаны успели среагировать, выскочили в подъезд, а оттуда - во двор.
- Сдадут! - крикнул седой, передергивая затвор винтовки.
- Не успеют, - ответил небритый. - Колька, глянь, во дворе гадов нет? Силин, веревку! Быстро! Быстро!
IV
- Что это было? - спросила Инна, когда они остановились отдышаться.
- Забудь. Все это уже не важно, - ответил Евгений.
- А что важно?
- Важно, что ты вернулась.
- Разве это не ты вернулся?
- Я. И ты. Мы вместе вернулись. Так и должно быть. Ведь мы живем в конце двадцатого века. Ну зачем нам эти классические трагедии?
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я хочу сказать, что все должно быть хорошо. Понимаешь?
- Надеюсь, что да... А я совсем не помню, как мы сюда шли, женщина прервала разговор и осмотрелась по сторонам.
Евгений промолчал.
- Ой, - спохватилась она, - наверное, надо куда-то сообщить, что там происходит.
