Ярослав Вейс - День на Каллисто (антология)
Проходя мимо полуоткрытых дверей, на которых прибита табличка «Душевая», Бочек невольно прислушался к голосам, перекрывающим шум воды. Он осторожно заглянул туда. Из кабин, выложенных кафелем, валил пар.
— Если Здена не выкарабкается, нам крышка, — басил кто-то. — С Тондой первенства не выиграть, он в нашем деле мало что смыслит.
— Здена придет в норму, — раздался голос из соседней кабины. — Нынешние врачи чудеса творят. Помнишь, как скрутило Бекаларжа из «Спарты»? А сегодня он снова в сборной и выступает на чемпионате страны.
— Если бы Здена попал в руки к Гольману, тогда, конечно, можно было бы поручиться. Этот доктор и мертвых воскрешает.
Пар и сырость сделали свое дело: Бочек громко чихнул.
— Кто там еще? — из первой кабины появился загорелый парень. — Что вам здесь надо?
Бочек снова чихнул.
— Я ищу… я ищу доктора Гольмана.
— Вот как! Но его тут нет.
— Убирайтесь-ка отсюда подобру-поздорову, — заявил второй футболист. — Не глазейте понапрасну. Нет тут никакого доктора Гольмана.
Бочеку не оставалось ничего другого, как выскочить вон. В холодном коридоре он снова чихнул. «Уж эти спортсмены, — успокаивал он себя. — Чемпионы!» Но все его мысли были заняты тем, что он увидел в душевой: у того, второго футболиста, что постарше, на левой стороне груди, там, где находится сердце, явно проступал шрам.
С завидным терпением Бочек второй час кряду поджидал доктора Гольмана, сидя под дверьми его кабинета.
Больные один за другим исчезали в ординаторской. Коридор опустел.
Поручик неоднократно стучал в дверь — никакого ответа. Попробовал повернуть ручку, но та не поддалась. Бочек пытался останавливать сестер, сновавших взад-вперед по коридору. Они отвечали охотно, но стереотипно: «Не знаю», «Он где-то тут», «У него много работы».
Стукнули дверцы лифта. Пожилой мужчина в белом халате направился к дверям кабинета Гольмана. Бочек стремглав ринулся ему наперерез, насколько, правда, позволяли сделать такой маневр огромные бесформенные больничные тапочки.
— Простите, вы, случайно, не доктор Гольман?
Мужчина с любопытством посмотрел на Бочека.
— Нет. Моя фамилия Горак, ассистент Горак. Доктор Гольман в своем кабинете, — он указал на двери. — Я как раз иду к нему, — постучав, он нажал на ручку. — Ах, его нет. Жаль, мне бы надо с ним кое-что обсудить, — пробурчал ассистент, удаляясь.
«Мне тоже», — вздохнул Бочек, вновь усаживаясь на скамейку.
— Обождите, пожалуйста, пан приматор, — раздался голос из соседнего кабинета. В дверях вырос очкастый моложавый врач. — Мне нужно проконсультироваться с вами.
Бочек взял старт, молниеносно бросившись вперед. В пустом коридоре маячили лишь две фигуры — он, Бочек, и ассистент Горак. Поручик понял обман.
— Неуместная шутка, скажу вам. Я жду вас уже два часа, пан доктор.
— Это вовсе не шутка. И ждете вы напрасно, я уже сказал: с вами не намерен ничего обсуждать. Вы, простите, тот человек из соцстраха, что мне утром звонил? Что, собственно, вам от меня нужно?
— Мы не договорились по телефону, да и теперь впопыхах, что называется на одной ноге, тоже не договоримся. Мне нужен ваш совет. Хочу получить информацию.
— Даю вам пять минут. За это время вы должны подготовить несколько вразумительных и коротких вопросов. Пока я поговорю с коллегой в соседнем кабинете, у вас добавится еще пять минут. Предупреждаю — на большее не рассчитывайте.
В своем кабинете доктор Гольман усадил Бочека в удобное кресло, а сам занял место за массивным письменным столом. Всю стену за спиной врача занимал огромный книжный шкаф, набитый до отказа. Книги были сложены также на полу, вокруг стола, под окном.
— Так начинайте, время не ждет, — нетерпеливо сказал Гольман.
— Пан доктор, почему вы не признались, что лечили Румзака?
— А вы разве спрашивали меня об этом?
— Ваша правда — не успел. Вы умеете навязывать людям свою манеру беседы.
— Так оно и есть, — констатировал Гольман, самодовольно улыбаясь. Большими ручищами с прямыми тонкими пальцами он нетерпеливо постукивал по крышке стола, вполуха прислушиваясь к беседе. — Ну, дальше. Время не терпит, не теряйте его попусту.
— С каким диагнозом у вас лежал Румзак?
— И по такому пустяку вы меня задерживаете? Спуститесь вниз, поройтесь в картотеке. Там вы найдете диагноз и назначения врача, всю терапию.
— Меня не интересует, что записано в истории болезни. Настоящий диагноз Румзака — вот что я хочу знать. Я слышал о существовании одиночных палат. Там покой, тишина, отдых… — Бочек напустил на себя таинственный вид.
— Пташка выпускает коготки, не так ли? Видно, в вашей конторе соцстраха вас здорово обучили, в частности, как совать нос не в свои дела.
— С чем у вас лежал Румзак?
— Я вас не понимаю.
— Возможно. Но не советую вам играть с огнем. Лучше отвечайте правду.
— Послушайте, любезный пан, не знаю, как вас величать. Я предполагаю: с конторой соцстраха у вас мало что общего. Возможно, вы журналист, допускаю даже худшее — вы из полиции. Мне кажется, в таком случае вы должны придумать более веские аргументы, дабы я мог вообще что-либо сказать. Вы же знаете: я обязан соблюдать врачебную тайну. Кстати, а как обстоят дела у Румзака?
— Плохи его дела, — покачал головой Бочек, пытаясь воспроизвести в своей памяти диагноз. — Ни одного живого места не осталось. Единственное, что еще живет…
— Вы меня интригуете, — доктор Гольман, наклонившись к столу, приставил ладонь к уху.
— Единственное, что не вышло у Румзака из строя, — раздельно произнес Бочек, — это сердце. Функционирует превосходно. Работает как машина.
— Не удивительно, ведь Румзак — бывший спортсмен. Сердце-то и выдержит, поможет ему встать на ноги.
— Трудно в это поверить. Все специалисты в один голос заявляют, что он умрет.
— Специалисты ошибаются чаще, чем вы предполагаете. — Доктор Гольман, встав, начал расхаживать по комнате. — Говорите, он умрет… Когда так заявляют наши специалисты, это вселяет надежду.
— Завидуете? — уколол его Бочек.
— Я, завидую? Вы с ума сошли! У меня есть своя работа, я уверен, что выполняю ее отлично. К тому же я не обязан никому подносить инструменты, чтоб только тогда светило соизволило любезно взглянуть на меня.
«Академик Ангел очень метко охарактеризовал Гольмана», — отметил про себя Бочек. Поручик решил пуститься на небольшую хитрость, чуточку приврать.
— Я поясню, в чем особенность этой аварии. Главное — почему вообще она произошла? Представьте себе: широкое прямое шоссе, впереди никого, поверхность ровная, машина в полном порядке. А Румзак ни с того ни с сего вылетает с автострады. Почему? Если двигатель в порядке, значит, подвел водитель.
