Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади
Моя тележка стояла как раз на пути этой процессии, и я начал суетливо собирать свои приборы и старался успеть закрыть тележку, чтобы сдвинуть ее в сторону до того момента, когда процессия просто подомнет меня. Но, видимо, возраст и страх сделали свое дело, пальцы мои дрожали, и я не мог все как следует закрыть. Мои движения становились все более неуклюжими, а процессия с важно выступающими Мутантами подошла настолько близко, что звук их голосов стал просто оглушающим. Гормон попытался помочь мне, чем вывел меня из себя, и я вынужден был зашикать на него: ведь помогать мне и дотрагиваться до моего оборудования могут только члены моего союза. Я оттолкнул его; мгновение спустя первый из ньютеров уже стоял надо мной и приготовился выбить меня с места ударом своего сияющего хлыста.
— Бога ради! — воскликнул я. — Я Наблюдатель!
И вдруг резким контрастом зазвучал глубокий, спокойный голос, который произнес совершенно неожиданный приказ:
— Оставьте его. Он Наблюдатель.
Наступила мертвая тишина. Заговорил Принц Рама.
Ньютеры попятились назад. Мутанты остановили свою музыку. Те, кто несли паланкин, опустили его на землю. Все те, кто стоял в центральном проходе дворца, попятились назад — все, кроме Гормона и Эвлуэлы. Блестящие кольца занавески паланкина раздвинулись. Двое из Правителей бросились вперед и просунули руки через звуковой барьер, предлагая монарху свою помощь. Барьер исчез, издав всхлипывающий звук.
Появился Принц Рама.
Он был совсем юным! Совсем мальчишка с густыми и темными волосами и гладким лицом. Но рожден он был для того, чтобы править, и несмотря на молодость, в нем чувствовался повелитель, как ни в ком другом, кого я когда-либо видел. Его тонкие губы были плотно сжаты. Резко очерченный огромный нос придавал ему еще более агрессивный вид, его глубоко посаженные холодные глаза были похожи на два бездонных озера. На нем были украшенные драгоценными камнями одежды Правителей, но на его щеке был вырезан Крест Защитников, пересеченный двумя линиями, а вокруг шеи была повязана темная шаль, какие носили Летописцы. Правитель мог состоять в стольких союзах, в скольких он хотел, и было бы странно, если бы Правитель не был Защитником. Но испугало меня то, что он был еще и Летописцем. Это было совсем необычным для власть предержащих.
Он посмотрел на меня с некоторым интересом и сказал:
— Ты выбрал странное место для того, чтобы проводить Наблюдение, старик.
— Это время выбрало место, повелитель, — ответил я. — Я находился здесь и обязан был выполнить свой долг. Я никак не мог знать, что вы появитесь здесь.
— Ну и что, обнаружил ты врагов во время Наблюдения?
— Нет, повелитель.
Я уже собирался было воспользоваться этим счастливым случаем — неожиданным появлением Принца — чтобы обратиться к нему за помощью, но его интерес ко мне угас, как угасает догоревшая свеча, и я не осмелился обратиться к нему, когда он уже отвернулся от меня. Долгое мгновение, нахмурившись и теребя подбородок, он смотрел на Гормона. И тут он перевел взгляд на Эвлуэлу. Глаза его засияли. Перестали играть мускулы на лице. Ноздри слегка раздулись.
— Подойди сюда, маленькая Воздухоплавательница, — он подозвал ее кивком головы. — Ты друг Наблюдателя?
Охваченная ужасом, она кивнула.
Принц протянул к ней руку и сжал пальцы; она плавно подлетела к паланкину. С усмешкой, такой злой, что она показалась просто пародией на злобу, молодой Правитель втащил ее внутрь через занавеску. В то же мгновение Магистры восстановили звуковой барьер, но процессия не двинулась дальше. Я стоял, онемев от изумления. Гормон буквально оцепенел около меня, казалось, его мощное тело окаменело. Я откатил свою тележку в менее заметное место. Прошли долгие минуты. Придворные хранили молчание, рассеянно глядя в сторону от паланкина.
4
Но вот занавески опять открылись. Из паланкина, спотыкаясь, вышла Эвлуэла, лицо ее было белым, как полотно, глаза часто моргали. Она, казалось, была в каком-то оцепенении. По ее щекам струился пот. Она чуть не упала, один из ньютеров подхватил ее и опустил на пол. Крылья под ее курточкой слегка распрямились, отчего она казалась горбатой, а я понял, что она находится в крайне подавленном состоянии. Неровными, скользящими шажками она подошла к нам, дрожащая, молчаливая. Она только взглянула на меня и бросилась на широкую грудь Гормона.
Носильщики подняли паланкин. Принц Рама покинул свой дворец.
Когда он исчез из виду, Эвлуэла, заикаясь, хрипло произнесла:
— Принц разрешил нам поселиться в королевской гостинице.
Служащие гостиницы нам, конечно, не поверили.
Гости Принца обычно жили в королевской гостинице, пристроившейся с обратной стороны дворца в маленьком саду, в котором рос цветущий папоротник. Обычно в этой гостинице останавливались Магистры, изредка Правитель. Иногда какая-нибудь ниша доставалась Летописцу очень высокого ранга, который прибывал в Рам для проведения исследований. Бывало, что и высокопоставленный Защитник приезжал для осуществления стратегического планирования. Приютить в королевской гостинице Воздухоплавательницу казалось по меньшей мере странным. Было маловероятно, что сюда впустят Наблюдателя. Но даже само появление Мутанта или любого другого бессоюзного было просто немыслимо. Поэтому, когда мы появились в гостинице, первая реакция Слуг — добродушный смех над нашей шуткой — скоро сменилась раздражением и, наконец, презрением.
— Убирайтесь, — отрезали они. — Мерзавцы, чернь!
Эвлуэла сказала упавшим голосом:
— Но нам разрешил здесь поселиться сам Принц, и вы не имеете права нам отказать.
— Прочь! Прочь!
Один Слуга с неровными зубами достал дубинку, поражающую нервную систему, и стал угрожать ею Гормону, да еще и отпустил какую-то грязную шуточку по поводу того, что он бессоюзный. Гормон выбил у него дубинку из рук, и хотя почувствовал жалящую боль, ударил Слугу в живот так, что тот свернулся в три погибели и рухнул, причем его тут же начало рвать. В то же мгновение откуда-то изнутри появилась целая толпа ньютеров, которые бросились на Гормона. Он схватил еще одного Слугу и швырнул его прямо в середину этой толпы, сбив их с ног и превратив в клубок. Громкие крики и ругательства привлекли внимание седовласого Секретаря, который подковылял к двери и крикнул так, что все замолчали. Потом он выслушал нас.
— Это легко проверить, — сказал он, когда Эвлуэла рассказала всю историю. Слуге он презрительно бросил: — Пошлите мысль Указателям и быстро!
Через некоторое время ситуация прояснилась, и нас впустили. Нам дали отдельные, но смежные комнаты. Никогда раньше я не видел такой роскоши и, видимо, никогда больше не увижу. Комнаты были просторные, с высокими потолками. Войти в комнату можно было через раздвигающиеся двери, которые реагировали на ваш тепловой баланс — чтобы больше никто не мог войти. Свет можно было зажечь лишь кивком головы, потому что в плафонах, свисающих с потолка и в светильниках на стенах были остроконечные осколки света-исполнителя, который завезли к нам с планеты Яркой Звезды, а он был обучен выполнять такие команды. Окна открывались и закрывались, как только у вас возникла мысль об этом.
