Барри Лонгиер - Враг мой (Авторский сборник)
Ухе снова взглянул на Ииджиа, приподняв брови.
— Ты меня удивляешь. Лишившись власти, ты наконец обрел отвагу. Я бы принял вместе с тобой испытание градом камней, если бы не наступление, которым мне предстоит командовать.
Ииджиа указал на Ухе пальцем и вскричал:
— Я опровергаю твое видение! Теперь тебя должен покарать божий суд, если ты не отменил и этот закон!
Ухе огляделся и увидел, что воины, слышавшие их, образовали круг и ждут, чем завершится столкновение. И изрек верховный вождь маведах:
— Нет, этот закон по-прежнему в силе. — Рассказывают, что при следующих словах он пролил слезу. — Я провозглашаю твои слова, Ииджиа, противными новому Закону Ааквы. Пусть камни решат, кто из нас прав. — И, обращаясь к воинам, он сказал: — Восемнадцать среди вас, положите копья и выберите три смертельных камня. Мы примем испытание здесь. — И он указал себе под ноги.
Нуввея, вождь Второго денве, отделился от других командиров и встал перед Ухе и Ииджиа. Ткнув себя корявыми пальцами в широкую грудь, он объявил:
— Я, Нуввея, говорю, что видение Ухе о Законе Войны истинно. Я, Нуввея, приму испытание камнями вместо Ухе.
Ухе стал возражать, но вперед выступил Консех и изрек громовым голосом:
— Ииджиа дряхл и слаб, а Ухе молод и силен. Несправедливо, чтобы оба пострадали от одних и тех же камней. Пусть тебя заменит старик Нуввея, Ухе.
— Нуввея нужен в наступлении, Консех, — напомнил Ухе. Командир Первого денве утвердительно кивнул.
— Ты нужен тоже. Но если хотя бы один из вас падет, Ухе, то это будет значить, что видение о Законе Войны — неправда. В таком случае наступления не будет.
Консех оглядел воинов, уже поднявших смертоносные камни, потом снова перевел взгляд на Ухе.
— Но ни ты, ни он не падете, ибо видение есть подлинное слово Ааквы. Идя в бой, наши воины не должны ведать сомнений. Настало время решить дело так, как оно должно было решиться у костра Бантумеха.
Не дав Ухе ответить, Нуввея положил руку Ииджиа на плечо и стал уводить его от воинов, чтобы те могли размахнуться.
— Давай поиграем в камешки, старик, — сказал он ему.
Ухе остался вдвоем с Консехом, остальные отошли, чтобы участвовать в побитии камнями или наблюдать за ним. И тогда начали воины швырять камни. При первом же броске Ииджиа упал и накрыл голову руками, Нуввея же остался стоять, смеясь воинам в лицо. Камни, от которых ему не удавалось увернуться, он отбрасывал старческими руками.
Указывая на Нуввею, Консех говорил тихо на ухо Ухе:
— Нуввея по-прежнему размышляет над тем, как воин, метнувший копье, сойдется с врагом в рукопашной схватке. Мой второй командир глядит в небо и наблюдает за приближающимися предметами, как будто они неподвижны. Это и есть те, которые ударят, если Нуввея не отскочит или не отразит удар рукой. Нуввея много тренировался и учил своим приемам тзиен денведах.
Ухе наблюдал за вторым градом камней. Камни упали, Ииджиа остался лежать неподвижно, а Нуввея все стоял, осыпая воинов оскорблениями.
Глядя на воинов, готовящихся к третьему броску, Ухе обратился к Консеху с такими словами:
— Нуввее хорошо помогает придуманный им прием. В будущем этот прием славно послужит и денведах. — Указывая на воинов, он гневно добавил: — Но успех приема не должен зависеть от того, что все эти воины принадлежат к тзиен денведах, не так ли, Консех?
Консех устремил на разыгранный спектакль взор, в котором читалась смерть.
— Закон Ааквы гласит, что не все следует отдавать в руки Бога Дневного Света. Ааква награждает тех, кто хорошо готовится. — Взяв Ухе за руку, Консех добавил шепотом: — Успокойся, эти воины умеют бросать камни, поэтому Ииджиа не грозит смерть. Но ему будет преподан хороший урок.
После третьего града камней Нуввея по-прежнему осыпал воинов проклятиями, а Ииджиа лежал, как бездыханный труп.
Что бы ни говорил командир Первого денве, Ухе убедился, что большая часть камней летела в Нуввею, и многие кидавшие камни проявили меткость.
— Пусть кто-нибудь из целителей из денве Даеса осмотрит Ииджиа, — распорядился Ухе, а потом громко обратился ко всем собравшимся: — Закон Ааквы исполнен. Закон маведах — Закон Войны. Возвращайтесь в свои денве. Мы атакуем немедленно!
Не дожидаясь, пока осядет пыль, поднятая разбегающимися воинами, Ухе приблизился к неподвижно лежащему Ииджиа, присел и перевернул старое тело. Ииджиа издал стон.
— Ииджиа! Ты меня слышишь, Ииджиа?
Рот Ииджиа задвигался и исторг нечленораздельное карканье. Глаза-старого жреца открылись.
— Это правда! Видение Ухе истинно!
— Ииджиа...
Старик повернул голову и попытался разглядеть Ухе.
— Сумеешь ли ты меня простить, Ухе? — Теперь Ухе закрыл глаза.
— На тебе нет никакой вины, Ииджиа. Ты сделал то, что должен был сделать. Сейчас тобой займутся лекари Даеса.
— Я усомнился в новых законах Ааквы, Ухе. Почему я еще жив? Я должен умереть.
Ухе видел, как денве маршируют по звериным тропам вверх по склонам, в горы Аккуйя.
— Ааква знает, что Закон Войны не вечен. Придет время для нового Закона Мира. Ты будешь нужен, когда воцарятся новые законы, Ииджиа.
Старый жрец отвернулся, потом устремил взор туда, где над горами клубились красные облака.
— Я главный жрец Ааквы. Почему Бог Дневного Света открыл новый Закон Войны тебе, а не мне?
Ухе выпрямился и ответил, глядя на Ииджиа сверху вниз:
— Закон Войны мерзок самому Аакве. Бог избрал низшего жреца для такого гадкого откровения.
Главный жрец Ааквы снова притих. Ухе не отходил от старого жреца, пока не появился и не приступил к делу лекарь, присланный Даесом. Только тогда заторопился Ухе в горы Аккуйя, чтобы принять на себя командование денведах.
По пути он смотрел в небо и обращался к свету, проглядывающему среди красных туч, с такими словами:
— Ааква, если ты существуешь, если ты — бог и если ты воистину нас любишь, почему так безжалостно играешь со своими чадами?
И вот пришел Ухе к своим воинам, и восславили воины истинность видения Ухе о Законе Войны. И тогда попросил Ухе кузнецов выковать для него длинный нож из черного железа.
Из последних сил карабкались воины маведах к вершинам Аккуйя. Сверху их взорам открылся вид на бескрайнюю долину, зеленую и тучную. На пологих склонах паслись несчетные стада жирных даргатов, утолявших жажду из заводей и ручьев. В небе парили сытые птицы, внизу красовались поля дынь и белого зерна. От всех этих несметных богатств воинов отделяла всего лишь наскоро собранная армия крестьян.
Желая облегчить совесть, Ухе задумал вступить в переговоры со старейшинами иррведах, чтобы убедить их поделиться со страждущими маведах своим достоянием. Многие иррведах возмутятся, многие возопят, что маведах посягают на чужое, но уж больно не хотелось Ухе отягощать совесть новыми убийствами.
