Ширли Рейн - Остров
– Вот и женись на одной из этих хорошеньких сестер! – отбежав на почтительное расстояние, крикнула я и припустила к дому.
– Постой, глупая! – послышалось за спиной.
И еще что-то – насчет того, что женщины не любят, когда им говорят правду. Можно подумать, Антар разбирается в женщинах. Я вся прямо кипела от злости, но не стала ему отвечать и постаралась успокоиться. Если я приду домой в таком настроении, Королева Мэй может почувствовать это, и тогда мне не поздоровится. Все правильно; нехорошо давать волю дурным чувствам.
Тем более, что в словах Антара действительно была доля правды. И вопрос он задал верный. С чего бы это Королю Тимору вздумалось рисовать именно меня? Я и впрямь ни какая не красавица, хотя, надеюсь, и не урод. Но, может, у наших властителей совсем другие представления о том, какой человек красив, а какой нет? Или скажем так – какого человека стоит рисовать, а какого нет?
Очень хотелось верить, что мое предположение правильно. Тем более, что никакого другого я так и не придумала.
– 6
Отец с Питом действительно наловили много рыбы, пришлось изрядно повозиться. Почистив, мы с мамой повесили ее коптиться над очагом. Отец сказал, что завтра погода испортится. Дескать, у него ноют все кости. На небе не было ни облачка, даже утренний ветерок поутих, но я по опыту знала, что отец обычно не ошибается.
После обеда – очень вкусной похлебки на свиных ребрышках, спасибо Королеве Мэй – я выглянула в окно и, конечно, увидела Антара, который маячил около нашей калитки. Вот ведь какой – не отвяжется. Но злость на него уже совсем прошла.
Заметив меня, он замахал рукой. Все наши после обеда, в самый зной, обычно ложатся отдыхать, и я, как правило, тоже. Однако сегодня сна у меня не было ни в одном глазу. В душе нарастало беспокойство. Я всячески старалась подавить его, напоминая себе, что Королева Мэй не может быть источником зла. Даже неотвратимое наказание – благо, поскольку оно справедливо. Но и оно мне никак не грозит. В особенности, если вспомнить про нарядное платье. Но на душе все равно было тревожно. Хуже нет, когда чего-нибудь не понимаешь.
Кстати, пока мы чистили рыбу, мама сказала, что, по ее мнению, лучше всего мне завтра надеть голубое платье, которое она сшила еще в прошлом году из паучьего шелка, милостиво подаренного Королевой Мэй. Наши женщины умеют искусно обрабатывать и красить его. Получается необыкновенно прочный, легкий и очень красивый материал, с нежными такими искорками. Я обычно надеваю это платье, когда хожу на Встречи и хочу потанцевать.
Еще мама добавила, что собирается обшить его понизу и на груди белыми кружевами. Их очень искусно вяжет мать Антара.
А волосы распустишь, продолжала мама, и перевяжешь синей лентой. Я согласилась. Синий, голубой – это мои цвета. Вообще-то я не стала бы спорить ни с одним ее предложением; какая, в сущности, разница? Но меня порадовало, что она больше не тряслась, а, напротив, как будто ожидала от завтрашнего дня чего-то хорошего для меня. Не знаю уж, что именно она себе вообразила на этот раз, но хорошо хоть, что перестала волноваться. Я вышла и остановилась у изгороди, делая вид, что еще не решила, пойду с Антаром или нет.
– Наконец-то! – заявил он как ни в чем не бывало. А я уж думал, ты спать легла. Вот, камней набрал, чтобы в окошко бросать. – Он продемонстрировал мне полную горсть мелких голышей. Ладно, пошли, – наклонился ко мне вплотную, Антар добавил загадочным шепотом. Это очень важно. Для меня, а может быть, и для тебя.
Он никогда не спит днем – слишком беспокойный для этого. В его темных вьющихся волосах застряли кусочки соломы. Наверно, только что возился со своими обожаемыми лошадьми. Я потянула носом – пахло от него… соответственно. Но, по правде говоря, мне этот запах даже нравился, хотя на всякий случай я скорчила гримасу.
Он взяв меня за руку и быстро повел сначала по нашей улице, а потом между домами вниз на побережье, туда, где вдоль лагуны Очень Большого Крокодила тянется ряд домиков на сваях, к которым ведут длинные деревянные мостки. Мы используем эти домики как уборные – во время отлива вода уносит нечистоты. Навстречу нам из одного такого домика выполз старый Квик, и Антар, который несся как угорелый, едва не сшиб его с ног. Тот в ответ что-то закричал нам вслед, размахивая своей узловатой палкой, но Антар даже не обернулся. Миновав лагуну, он вошел в воду и обогнул наполовину утонувшую в, море скалу Вилли. Вскоре стал виден небольшой темный грот, уходящий в толщу скалы. В него Антар, точно муравей гусеницу, и втащил меня следом за собой.
Мы долго шли по извилистому ходу, до пояса погрузившись в воду. После жары снаружи здесь стояла приятная прохлада.
Покачиваясь, вода отбрасывала полупрозрачные блики на каменные, покрытые плесенью стены. Время от времени навстречу нам из боковых ответвлений с щебетом вылетали крошечные птички с ярким оперением. Антар, в виде исключения, помалкивал и напористо шел вперед. Спустя некоторое время уровень воды стал снижаться, и мы оказались в небольшой пещере, свет в которую проникал сквозь отверстия в ее своде.
Антар пошарил взглядом по сторонам, опустился на колени рядом с большим валуном и стал быстро-быстро разгребать руками влажный песок. Это продолжалось, наверно, целую вечность. Мне стало скучно, и я сначала села, а потом откинулась спиной на песок. В конце концов он извлек из ямы какой-то предмет, завернутый в кусок плотного паучьего шелка и перевязанный веревкой.
– Что это? – спросила я, садясь.
– Увидишь, – коротко ответил он. Идем. После этого мы опять долго шли сквозь гору; Антар впереди, я за ним. На этот раз ход, однако, неизменно поднимался вверх. В одном месте я заметила, как что-то блестит в стороне от тропы, и, нагнувшись, подняла… Как же называются такие штуки? Красный камешек, оправленный в потускневший желтый металл, к которому прикреплен тонкий изогнутый крючок, тоже металлический. Украшение. Его, кажется, каким-то образом цепляли к носу… Нет, к ушам! Серьга, вот что это такое!
Что-то в этом роде я видела на картинке в одной из книг, но там серьги состояли из множества мелких блестящих колечек, которые крепились друг к другу, так что серьги свисали чуть не до плеч. И, конечно, там их было две. Я принялась ногой разгребать песок, надеясь найти вторую.
– Ну, что ты там застряла? – недовольно крикнул Антар откуда-то сверху.
Не отвечая, я продолжала искать, но безуспешно. И вспомнила между делом – для того, чтобы носить серьги, женщины протыкали себе уши. Попросту делали в них дырки. Все-таки в наших предках было много варварства, несмотря на все их достижения.
Антар молчал и это меня обеспокоило. Я спрятала серьгу в небольшую сумку, которые все мы обычно носим у пояса – вот и еще один экспонат для Дома Удивительных Вещей – и полезла дальше. Тропа круто уходила вверх и вскоре закончилась большим отверстием, через которое падали косые солнечные лучи. Я выбралась наружу и огляделась.
